Сергей Александров
ТВОРЕЦ ВЕКА
Писатель-фантаст, инженер-полковник, изобретатель и палеоуфолог, шахматный композитор и «просто» поэт Александр Петрович Казанцев прожил долгую, непростую, но - счастливую жизнь. С любимым делом, любимыми и любящими женщинами, любящими детьми… С врагами, которые, глядя на Казанцева, остро ощущали, что делают что-то не то и не так…
Он и сам кажется вышедшим из романа. Может быть – из своего. А может, кто-то такой ещё напишет?
…Банальный для Гражданской войны эпизод: брошенный белым командованием запасной полк колчаковцев перешёл на сторону красных. Но в результате Петр Григорьевич Казанцев, отец будущего писателя, наследник и совладелец миллионной купеческой империи, мобилизованный в белую армию, вернулся уже из Красной, заслуженным фронтовиком и инвалидом… А сам Александр Петрович в анкетах честно писал: «из служащих» (отец – директор протезной мастерской, мать - учительница). Вероятность получения А.П. Казанцевым высшего образования в 20-х годах с подлинными анкетными данными можно оценить как очень небольшую…
Случайностей в жизни каждого из нас много. Но, чтобы они стали счастливыми, их нужно суметь использовать. А вот это уже зависит от самого человека, от его воспитания, воли, природных способностей… - от всего, из чего складывается понятие «личность».
С детства и до последних дней Александру Казанцеву помогало одно качество, может быть больше других делающее человека человеком, но, к сожалению, всё более редкое – он любил и умел учиться новому.
И когда руководитель конструкторского коллектива, инженер-полковник, в конце концов стал писателем, именно это качество обусловило уникальность в наши дни его творчества.
В самом деле, литературоведы и историки науки скрупулёзно подсчитывают, сколько чего реализовано из фантастических идей Ж. Верна или Г. Уэллса. С сегодняшними фантастами такую задачу вряд ли можно даже поставить. И потому, что многие из них просто не утруждают себя каким-либо наукообразием описанных ситуаций. Но и потому, что при вдумчивом и добротном отношении ныне ОДНА фантастическая идея способна дать сюжетную основу для многотомного романа – так усложнилась современная наука! А вот романы Казанцева именно научно-фантастическими идеями переполнены! Причём даже высказанные мимоходом, они и фантастическими-то не выглядят - вполне реальны, реализуемы…
Они настолько реальны, что каждая страница зовёт. Зовёт принять участие в создании этого прекрасного, ещё не существующего, но вполне реального мира. А это ведь непросто – рассказать о ещё не существующих новинках науки и техники так, чтобы этот рассказ не смотрелся чужеродно в художественной книге – и чтобы читатель всё понял. Смею заверить, иной раз сложнее, чем эти самые новинки создавать! Это тем более важно, что, углубляясь в самые разные области научно-технического знания и сопоставляя вновь узнанное со знакомыми с детства книгами, начинаешь понимать – ведь не он сам всё это изобрёл…
Первый роман Казанцева-фантаста «Пылающий остров» вырос из изобретения Казанцева-инженера – электромагнитной пушки. Никому не известный инженер с уральского металлургического комбината сумел попасть к Орджоникидзе и Тухачевскому, которые поддержали конструктора, предоставив ему отдел в КБ артиллерийского завода в Подлипках – того самого, который в 1946-м стал головным предприятием ракетно-космической отрасли. Пушку-то сделали, а вот проблема источника питания осталась нерешённой (и тогда, и на последующие полвека). Но, по рекомендации академика А.Ф. Иоффе, обогнавшая время конструкция стала «героиней» сперва фантастического киносценария, а потом и романа, мгновенно переведённого на европейские языки…
Конечно, называть А.П. Казанцева «изобретателем электрической пушки» не правильно. Ни одно патентное ведомство ни при каких условиях не выдало бы ему никакого охранного документа – таковые получили норвежец Кристиан Беркеленд в 1901-1903 гг. и француз Андрэ Луи-Октав Фошон Виепле в 1920-м, зафиксировав результаты его же работ 1916-1918 гг. (они создали электромагнитные пушки РАЗНЫХ типов, норвежская более проста, французская считается более перспективной). А если вспомнить, что первые сообщения об испытаниях электромагнитных орудий восходят к 1845 г., а в 1915 г. подобный проект инженеров Подольского и Ямпольского рассматривал Артиллерийский комитет императорской России…
Однако же – кто, даже из специалистов, вспомнит Беркеленда и Виепле? Откуда уральский инженер мог знать об отвергнутых изобретениях, «утонувших в архивах»? А вот об электрических пушках, расстрелявших остров Аренида, узнали миллионы читателей.
Правда, возникает ещё один очень интересный вопрос… А.П. Казанцев утверждает, что с его изобретением ознакомились Бухарин, Орджоникидзе и Тухачевский. Но если первый в любом случае не компетентен в обсуждаемом вопросе, то уже Серго, долгие годы руководивший тяжёлой – прежде всего, военной – промышленностью о соответствующих экспериментах мог уже знать. А вот заместитель Наркома обороны по вооружению М.Н. Тухачевский об этом знать был ОБЯЗАН! Почему же все они поддержали никому неизвестного изобретателя?
Герой «Пылающего острова» совершает кругосветный стратосферный полёт на паролёте. В послевоенных вариантах это не вызывает большого удивления: паровая турбина – вполне нормальный способ использования на самолёте атомной энергии. Наличие атомного реактора объясняет и экзотическую аэродинамическую схему «тандем» (крылья примерно одинакового размаха в носовой и хвостовой частях) – она позволяет разнести источник радиации и экипаж на разные концы длинного фюзеляжа. Но… в первом – довоенном – издании атомного реактора не было. А вот паролёт-тандем был! Осовременивая текст при переиздании, Александр Петрович, сам того не желая, скрыл уникальный памятник истории авиации.
Дело в том, что в 1930-х и паровой авиационный двигатель, и крайне редкая аэродинамическая схема широко обсуждались как среди авиационных специалистов, так и среди любителей. Проще всего со схемой – считалось, что она более устойчива (что практикой не подтвердилось). Но паровая турбина?!
Напомню, речь идёт о 1930-х годах, об их середине. Уже понятно, что самолёт как транспортная машина тем эффективнее, чем выше он летит. Но с ростом высоты полёта уменьшается плотность воздуха, а с ней – мощность двигателей внутреннего сгорания. Что же делать? Самолёты только-только перешагнули рубеж скорости 300 км/ч. Мысль о том, что можно разогнаться втрое быстрее, ещё просто пугает учёных и конструкторов. К тому же уже ясно, что с винтом особенно не разгонишься, ракетные двигатели – и это тоже уже известно – неэффективны на таких малых скоростях…
А вот мощность паровой турбины от плотности воздуха не зависит. И до конца 30-х годов XX века именно паровой двигатель рассматривался как перспективный для стратопланов. В 1933 г. в США успешно летал самолёт с паровой машиной мощностью 150 л.с. Активно велись соответствующие исследования и в нашей стране.
В 1936-1938 гг. в СКБ Московского авиационного института будущий выдающийся создатель зенитных ракет П.Д. Грушин пытался поставить на У-2 паровую силовую установку со 180-сильной поршневой (!) машиной А.В. Квасникова и И.П. Емелина. Паровые котлы с невероятными по тем временам удельными параметрами для этого и других подобных агрегатов проектировались профессором Л.К. Рамзиным.
В течение 1932-1937 гг. в Харькове под руководством В.Т. Цветкова была создана паротурбинная силовая установка ПТ-1, предназначенная для установки на АНТ-42 (он же ТБ-7, будущий Пе-8) мощностью 2000 л.с. В 1938-1939 гг. аналогичные работы велись на ленин-градском Кировском заводе… Турбины получались, котлы – тоже. Не получились конденсаторы.
Очевидно, что самолётная паровая СУ должна работать по замкнутому циклу, не выбрасывая теплоноситель в атмосферу. Но в таком случае пар из турбины поступает в конденсатор, где охлаждается (набегающим воздухом), превращаясь в жидкость, которая возвращается в котёл. Вот конденсатор-то тогда не удалось «утоптать» в приемлемые для авиастроителей габариты. К слову, эта проблема не решена и по сей день: в атомных двигателях замкнутой схемы («ТМ» №3, 2006 г.) теплоноситель, нагревающий воздух перед турбиной, не меняет своего агрегатного состояния, что позволяет использовать уже достаточно отработанные жидкостно-газовые теплообменники…
Всё стало ясно в 1937-м, когда авторитетная комиссия, в которой участвовали, в частности, В.М. Петляков, С.А. Лавочкин и тот же Л.К. Рамзин, пришла к выводу, что паровая турбина на самолёте перспектив, всё же, не имеет (но, естественно, широкие круги любителей авиации об этом выводе не оповестили…). Зато разработчики, «набив руку» на предельных по характеристикам паровых турбинах, легко взялись за турбины газовые. В их числе был и будущий Генеральный конструктор турбореактивных двигателей А.М. Люлька.
Вокруг изобретения автора построен и роман «Арктический мост» (в журнальных публикациях – «Мост дружбы»). Идеи межконтинентальных трансокеанских мостов появились в конце 19-го в., однако перед их проектировщиками сразу встала задача – уберечь и готовое сооружение, и саму стройку, от непогоды. Решение здесь нашёл именно А.П. Казанцев (правда, говорят, его опередил британский парламентарий Э. Рид, в начале XX века предложивший построить такую переправу через Ла-Манш) – сделать мост плавучим, но подводным! Нет наименее любимых прочнистами знакопеременных нагрузок от волн и ветра, не достанут льды и самые глубоко сидящие суда… Правда, остаются ещё подводные течения и сам движущийся по подводному мосту транспорт. Впрочем, последний не так страшен, ведь плавучий мост каждым своим погонным метром опирается на воду!
Правда, методику строительства Александр Петрович позаимствовал у тоннельщиков, что не может быть признано оптимальным. Кстати, трудности выбранной технологии блестяще показаны и в романе – но, в самом деле, Казанцев кто: писатель или проектный институт?
Никто пока не выяснял, читали ли главы «Моста дружбы» советские (да и не только) военные строители, но сокрытие рельсовых путей под водой от глаз (и бомб) противника нашло применение уже в Великой Отечественной войне (а публикация романа началась в журнале «Вокруг света» в 1941 г. и прервалась войной…).
Вторая попытка напечатать роман была предпринята в 1943 г. «Техникой - молодёжи». И тоже была прервана, но по причинам внешнеполитическим – затягивалось открытие 2-го фронта, и роман о советско-американской дружбе решили попридержать…
В сегодняшнем Мировом океане плавучих подводных мостов-тоннелей пока нет. Но эта концепция транспортного мегасооружения не пропала: уже в новом, XXI, веке к ней обратились как минимум две группы проектировщиков объектов очень разных масштабов (переход через норвежский фиорд и мост-тоннель через Атлантику). Интересно, вспомнят ли строители советского писателя, чьи книги переведены на многие языки?..
Как-то исследователь пограничных областей научного знания В.А. Чернобров задался целью выяснить, какое из литературных произведений оказало наибольшее влияние на судьбы людей.
Главные книги мировых религий? Но ведь это весьма объёмные фолианты, которые, к тому же, целиком читала лишь очень небольшая часть верующих… Труды классиков марксизма? Из их огромного наследия трудно выделить ОДНО произведение. Сочинения выдающихся учёных? Опять-таки, это совокупности, системы работ…
Чернобров пришёл к выводу, что наибольшую эффективность по части влияния на людей имеет небольшой рассказ А.П. Казанцева «Взрыв», опубликованный в 1946 г. в журнале «Вокруг света».
В нём Александр Петрович впервые в мире предложил объяснение реального, хорошо известного, но не объяснённого, феномена – Тунгусского взрыва 1908 г. - действием внеземных разумных сил. Напомню, что сам термин «UFOlogy» появился только через год!
Не то, чтобы о тунгуской катастрофе забыли – и сам по себе взрыв не остался незамеченным, и экспедиции Кулика на поиски гигантского метеорита были достаточно известны не только специалистам. Но после «Взрыва» научная загадка вызвала к себе массовый общественный интерес. И в конце концов на помощь астрономам и немногочисленным искателям метеоритов пришли сначала «космическое» ОКБ-1 (летом 1960 г. группа молодых инженеров-ракетчиков, в составе которой, в частности, был будущий космонавт Г.М. Гречко, на личном вертолёте Королёва обследовала сотни квадратных километров тайги в районе взрыва; при помощи армейского дозиметра они искали следы ядерного топлива корабля пришельцев, возможными обломками которого интересовался и сам Главный конструктор; обломков не нашли, но значение проведённой тогда радиационной съёмки стало понятно лишь через несколько десятилетий), а затем и сотни, тысячи энтузиастов со всей страны.
В 60-х – 80-х годах «Комплексные самодеятельные экспедиции» к Тунгусскому эпицентру были постоянными. И в 90-х, и сейчас, несмотря на экономические трудности, люди продолжают в свой отпуск, на собственные средства, ехать в глухую тайгу, и делать то, чем должна бы заниматься финансируемая государством Академия наук…
Роман «Купол надежды», собственно, прямо посвящён реальному прототипу главного героя, инициатору работ по искусственной пище, академику А.Н. Несмеянову. Бактериальный синтез пищевого белка из нефти – давно уже реальность, хотя на пути широкого применения этих продуктов питания встали политико-экономические и социальные препятствия, включая некоторые особенности русского национального характера... Однако, как обычно, одной идеей на роман Казанцев не ограничился!
После диверсии, обрушившей часть купола антарктического города, спасатели из Советского Союза прибывают на суборбитальном ракетном корабле вертикального взлёта и посадки. Детали конструкции и этапы полёта непривычны нашим современникам, и, однако же, здесь писатель-фантаст твёрдо стоит на почве реальности. Чтобы убедиться в этом, достаточно раскрыть изданную в нашей стране в 1975 г. книгу Филипа Боно и Кеннета Гэтлэнда «Перспективы освоения космоса».
Конструктор американской фирмы «Дуглас» (позднее вошла в концерн «Боинг») Ф. Боно с начала 1960-х гг. проповедовал возможность, целесообразность, наконец – необходимость создания таких ракетных кораблей. Причём Боно доказывал, что не только в космосе, но и как земное средство транспорта такие аппараты будут эффективны, вполне сравнимы со сверхзвуковыми пассажирскими самолётами, а то и превзойдут их. Как раз в упомянутой книжке приведены соответствующие сравнения…
Проекты энтузиаста из «Дугласа» не пошли дальше макетов: заложенные в них характеристики двигателей (скорость истечения 4,8 км/с) и самих кораблей (конструктивная характеристика криогенного многоразового ракетного блока около 14) пока не реальны (соответствующие достигнутые величины – 4,2 км/с и менее 11). Однако в начале 1990-х лётные испытания проходил дугласовский DC-X – прототип одноступенчатого воздушно-космического корабля «Дельта Клиппер».
Отрабатывались вертикальный взлёт и посадка, а заодно – глубокое дросселирование тяги водородных ЖРД. Аппарат показал незаурядную живучесть – в одном из полётов он успешно сел после взрыва, частично разворотившего двигательный отсек. Работы прекратились по причинам, далёким от технических.
Чтобы десятилетие спустя возобновиться в Японии. В 1999-2001 гг. там провели несколько лётных испытаний аппарата RSR, отрабатывались взлёт, висение и посадка… Сегодня в планах ведущих космических организация мира одноступенчатых ракетных кораблей вертикального взлёта и посадки нет, однако с началом индустриализации космоса (что тоже уже НЕ фантастика) ситуация может измениться.
…А ещё Казанцев поддерживал и пропагандировал методики лечения, разработанные В.И. Дикулем и Г.А. Илизаровым, в романе «Сильнее времени» «построил» звездолёт на энергии вакуума в соответствии с гипотезой М.М. Протодьяконова и И.Л. Герловина, споря со своими же прежними произведениями обыграл в «Тайне нуля» релятивистскую теорию гравитации академика А.А. Логунова, альтернативную эйнштейновской СТО…
Нет, не все идеи в романах фантаста Казанцева – его собственные. Но это ведь ещё сложнее – в довольно мутном потоке информации выловить «золотую рыбку» перспективного новшества, оценить ценность чужой задумки, понять о ней то, чего порой не видит и сам изобретатель – и донести это понимание до миллионов читателей. Да так, чтобы у них возникло желание немедленно реализовать идею, прочитанную в фантастическом романе.
Александру Петровичу Казанцеву это удавалось. И не раз, не два, а всегда. Конечно, в памяти людей он прежде всего останется писателем. Но ещё – организатором, пропагандистом, агитатором научно-технической революции. Не свидетелем, и даже не певцом своего века, а его творцом.
Доклад опубликован в ж. "Техника-Молодёжи", 2006 г., №12.