«Техника - молодежи» 1948 г №9

 

Софья Баратова.

О фантастике и людях без крыльев

 

Проходя мимо Планетария, мы об­ратили внимание на афишу с необычным названием: «Загадка тунгусского метео­рита. Лекция-инсценировка А. Казан­цева». Мы зашли.

Раздалась музыка, погас свет, и над нами простерлось звездное небо. Вдруг над головами с грохотом пронесся ог­ненный шар.

Он несся по звездному небу и раз­бился над глухой сибирской тайгой.

30 июня 1908 года в районе реки Подкаменная Тунгуска пронесся боль­шой метеорит, врезался в землю и вы­звал чудовищный взрыв. В 1927— 1930 годах Академией наук СССР были посланы экспедиции на Подкменную Тунгуску во главе с Л. А. Ку­ликом. Изучая показания очевидцев, ученому окончательно удалось устано­вить место падения метеорита.

При ударе о землю он вызвал сотря­сение почвы. В результате перехода его энергии движения в тепловую энер­гию и произошел чудовищный взрыв, который на огромном пространстве, в радиусе 30 километров, повалил лес тайги.

Перед нами на экране место падения метеорита; кругом поваленный лес. Экспедиция принялась за поиски метеорита. Но самые тщательные ро­зыски не привели к желанным резуль­татам, хотя здесь все свидетельство­вало о грандиозной катастрофе. Отсут­ствие кратера в месте падения тунгус­ского метеорита можно было объяснить тем, что почва в этом районе болоти­стая, затягивающая любое углубление. Кратер был затянут почвой. Ведь про­фессор Кулик отправился в тайгу через 20 лет после падения метеорита. Но более странной загадкой было другое. Когда по направлению упавших деревь­ев попытались определить, где же на­ходится центр катастрофы, то оказа­лось, что в центре катастрофы сохра­нился лес на корню. Вот еще одна из загадок тунгусского метеорита. Несмот­ря на самые тщательные розыски тун­гусского метеорита, ни одного осколка этого метеорита не было найдено. Профессор Кулик продолжал свои ис­следования вплоть до Великой Отечественной войны, a когда настали дни войны, он, как истинный (патриот, своей родины, (пошел добровольцем на фронт. (На поле боя он пал смертью храб­рых.

Лектор демонстрирует метеориты, упавшие в разное время. Он выражает надежду, что в ближайшем будущем он сможет показать кусочек тунгус­ского метеорита, который будет найден новой экспедицией, посланной в тун­гусскую тайгу. Ей либо удастся обна­ружить куски метеорита, либо доказать, что таких кусков не было и не может быть, так как некоторые метеориты при ударе полностью превращаются в раскаленный газ. Лектор обращается к присутствующим зрителям: «Не возник­ли ли какие-нибудь вопросы?» Посту­пают записки, задают вопросы с мест, начинается диспут...

Этот диспут инсценирован. Живость лекции обеспечивается теми интерес­ными научно-фантастическими гипоте­зами, которые по ходу лекции высказы­вают «студент» и «полковник». Никто, разумеется, не отстаивает всерьез этих гипотез. Но в ходе спора слушателей знакомят не только с тунгусским ме­теоритом, но и с интересными пробле­мами использования атомной энергии, межпланетных путешествий; обитаемо­сти планет.

В заключительном слове ведущего- лектора подробно раскрывается фанта­стичность предположений участников диспута и подводятся итоги положи­тельных научных знаний о тунгусском метеорите.

Мы порадовались изобретательности работников Планетария и успеху писа­теля А. Казанцева, сумевшего поста­вить научную фантастику на службу научно-просветительной пропаганде.

Но среди сотен оживленных, взволнованных зрителей оказался человек с тусклым взглядом и унылым, постным лицом. Фамилия его была Греков. Он рассчитывал попасть на обычную лекцию а столкнулся с чем-то новым, невиданным, небывалым. Одно это возмутило его. В поисках нового он усмотрел нарушение общественного приличия. Он излил свои переживания в фельетоне газеты «Московский ком­сомолец» под громкой «шапкой»: «Уди­вительно, но факт!»

С жеманным ужасом классной дамы тов. Греков, смущаясь и хихикая, про­тестует против самой попытки отойти от лекционных канонов, не вдаваясь даже в существо этих попыток.

Мы избавлены от необходимости раз­бирать подробно плоский фельетон тов. Грекова. Он уже получил достой­ную отповедь на страницах «Комсо­мольской правды» в заметке известного мастера научно-художественной лите­ратуры, лауреата Сталинской премии, писателя Н. Н. Михайлова, справедли­во разглядевшего в выступлении «Мос­ковского комсомольца» дубинку вместо критики.

Но «честь мундира» оказалась для «Московского комсомольца» дороже справедливости. На страницах этой га­зеты появился ответ на письмо тов. Ми­хайлова, подписанный доктором тех­нических наук К. Станюковичем, канди­датом физико-математических наук В. Федынским, ученым секретарем Ко­митета по метеоритам Академии наук СССР Е. Криновым.

Против утлых корабликов литерато­ров выступила эскадра дредноутов на­уки!

Не считая себя судьею в научных вопросах, мы попробовали рассмотреть это выступление с точки зрения журна­листа, заинтересовавшегося вопросами моральной ответственности критика, в особенности если его критические вы­ступления прикрываются бронею ученых званий и научных должностей, так уважаемых нашей общественностью.

Тут мы столкнулись с загадочными явлениями, столь же странными, как и те, которые сопровождали падение тун­гусского метеорита.

Вчитываясь в подписи под вышеназванным письмом в редакцию «Москов­ского комсомольца», мы убедились, что одна из них сделана ручкой с двойным пером. Такие ручки в ходу у ученых-метеорологов: одно из перьев пишет красными чернилами, а другое —зеле­ными. Они употребляются для размет­ки метеорологических карт. Но заведу­ющий метеорным отделом Московского астрономического общества, кандидат физико-математических наук В. Федынский использовал эту «ручку не по на­значению. Зеленым пером он «подписал следующие убийственные строчки: «Планетарий, выпустив лекцию «За­гадка тунгусского метеорита», встал на противоположный путь, — он известные и незагадочные явления природы затем­няет всякого рода лжегипотезами». Но у ручки тов. Федынского два пера. И за месяц до опубликования этих гнев­ных строчек тов. Федынский пользовал­ся пером красным. В письменном отзы­ве на лекцию А. Казанцева Федынский утверждал: «Интересно задуманная и живо написанная научно-фантастическая инсценировка Александра Казанцева злободневна... Почин А. Казанцева сле­дует всячески приветствовать... Казан­цев в увлекательной форме ведет слушателей через ряд интересных науч­ных проблем: космический мир оскол­ков и малых тел вселенной; атомный взрыв; реактивное движение; обита­емость других планет и наличие на них «разумных существ». Мы не можем определить, в какой же из «рецензий» тов. Федынский был искренним, а в какой из них притворялся.

Но бесспорно одно: два пера в руках тов. Федынского — это инструмент на­учной беспринципности. Не случайно поэтому, что «рецензия» проф. Станю­ковича и других оказалась своеобраз­ной энциклопедией недобросовестных методов критики.

Пытаясь политически дискредитиро­вать писателя А. Казанцева, ученые авторы рецензии приводят короткую цитату в «доказательство» того, что Казанцев пытается «протащить под маркой популярной лекции» реакцион­ную теорию буржуазного астронома Миллна, запугать слушателей «жут­кими подробностями взрывов американ­ских атомных бомб».

Мы внимательно прочли стенограмму лекции А. Казанцева и не нашли в ней ни «реакционной теории», ни «жутких подробностей». Не нашли мы в ней даже цитаты, на которую ссылаются ученые авторы. Дело в том, что под видом критики лекции проф. Станюкович процитировал строчку не из лекции, а из рассказа Казанцева, напечатанного в одном из старых журналов! Как го­ворится: «в огороде бузина, а в Киеве дядька!»

Обвиняя А. Казанцева в идеологиче­ских грехах, Станюкович, Кринов и Фе­дынский договариваются до абсурда.

Они яростно обвиняют героя лек­ции-инсценировки «студента» в «атом­ном психозе» только за то, что он по­пытался привлечь к объяснению явле­ний природы представления атомной фи­зики. Станюкович, Кринов, Федынский прямо заявляют, что право размышлять об атомной энергии должно остаться привилегией одних «американских сту­дентов».

Надо надеяться, что читатели «Мос­ковского комсомольца» не послушаются этих вредных советов.

Обвиняя писателя Казанцева в науч­ных грехах, ученые авторы сами грешат против науки. Мы не судьи в научных спорах, но вот выдержка из одного из писем в редакцию «Техника — молоде­жи» от читателей, возмущенных рецен­зией «Московского комсомольца»:

«Неверно утверждение авторов вы­ступления о том, что конкретная карти­на мертвого леса была якобы «строго научно истолкована и самим профессо­ром Куликом и рядом советских иссле­дователей метеоров». На самом же де­ле общая теория взрывных явлений, сопровождающих падение крупных ме­теоритов, никогда и никем не была ис­пользована для подробного и конкрет­ного объяснения картины центрального района падения тунгусского метеорита.

Вместо того чтобы попытаться этим путем разрешить проблемы, связанные с аномалиями тунгусского метеорита, авторы письма, являющиеся специали­стами в области метеорной астрономии, ограничиваются общими и малосодер­жательными заявлениями о характере распространения взрывных волн и безапелляционно заявляют, что «здесь уже давно не существует «никакой загадки».

Но такая неправильная постановка вопроса исключает необходимость про­должения важных, незавершенных ис­следований Л. А. Кулика».

Письмо подписано несколькими уче­ными: председателем Астрономического совета Академии наук СССР и Всесо­юзного астрономического общества, ди­ректором Пулковской обсерватории, заместителем председателя междуна­родного- Астрономического союза, членом-корреспондентом Академии наук СССР, заслуженным деятелем науки и техники, доктором наук, профессором А. А. Михайловым, членом-корреспондентом Академии педагогических наук РСФСР, доктором физико-математиче­ских наук, профессором Б. А. Ворон­цовым - Вельяминовым, председателем Московского отделения Всесоюзного астрономо-геодезического общества, доктором физико-математических наук, профессором П. П. Паренаго, доктором физико-математических наук, профессо­ром К. Л. Баевым, профессором М. Е. На­боковым, кандидатом физико-матема­тических наук, доцентом А. Г. Масевичем, кандидатом физико-математиче­ских наук К. П. Шистовским, бывшим заместителем профессора Кулика по его экспедиции за тунгусским метеори­том в 1928 году, начальником экспе­диции Академии наук по оказанию по­мощи профессору Кулику В. Сытиным.

Крупнейшие астрономы страны возму­щаются выступлением газеты «Москов­ский комсомолец».

Остается неясным одно: что застави­ло тт. Станюковича, Кринова и Федын­ского кривить душой, искажать факты, грешить против науки для того, чтобы расправиться с необычайной лекцией. Может быть, личная неприязнь к ее автору? Мы не склонны придерживать­ся этого мнения.

Нам приходят на ум воспоминания одного писателя о тех давних време­нах, когда некоторые «мудрецы» от педагогики объявили войну волшебной сказке. Народная сказка была сочтена «идеализмом», и ребятам тупо повторя­ли каждый день, что «бабы-яги» нет, и «русалок» не бывает, и что волк не мог съесть бабушку. А когда учитель по естествознанию попытался расска­зать этим ребятам про реальную жи­тельницу далеких морей акулу, весь класс яростно кричал: «Акулов не бы­вает! Акулов не бывает!» Это был крик детей, насильственно лишаемых фантазии, крик детей, оказавшихся не в силах воспринять необыкновенное.

Мы еще раз перечитываем фельетон тов. Грекова, выступление Станюковича, Кринова и Федынского и еще раз пора­жаемся ранней сухостью сердец этих не старых еще людей.

Странный крик доносится со страниц живой и задорной молодежной газе­ты — протестующий крик людей, ли­шенных фантазии, раздраженный крик людей без крыльев.