Журнал «Искатель» № 1 1997 г.
ФАНТАСТИЧЕСКИЙ ПРОРОК
Александру Петровичу Казанцеву, писателю-фантасту с мировым именем, в сентябре 1996 года исполнилось девяносто лет. Многие крупные российские газеты откликнулись на это событие. А из Казахстана пришло сообщение, что Казанцев удостоен звания почетного гражданина столицы республики.
И сегодня в столь почтенном возрасте писатель полон сил и творческой энергии — новый роман, посвященный феномену Нострадамуса, готов к публикации.
С «патриархом» отечественной фантастики я встретился в дни его юбилея.
— Александр Петрович, у «Искателя» тоже юбилей. Ему исполнилось тридцать пять лет. Известно, что первый номер готовили вы с Ефремовым. Так чье же детище «Искатель»?
Письмо в высокие инстанции — дело моих рук. Для большей авторитетности попросил подписать его своего друга Ивана Антоновича Ефремова. Мне давно хотелось найти противовес зарубежной фантастике, рассчитанной на непритязательных людей. Не примите это слова за обобщение. Кстати, я считал своим долгом познакомить любителей фантастики с произведениями самых талантливых зарубежных писателей. С моим предисловием вышли первые переводы Брэдбери и Азимова. Но на литературном небосводе было не так уж много ярких звезд. В предвоенные годы, как я сам смог убедиться тогда, книжный рынок США был переполнен низкопробным чтивом. Выходило несметное количество книжек с очень красочными обложками. Пожалуй, только этими обложками и определялось все их достоинство. Можно было предположить, что подобные поделки атакуют со временем и нашего читателя.
Первая редакционная коллегия «Искателя», которую я возглавил, старалась воспитать вкус у читателей, поставив заслон халтуре.
Правда, Ефремов вскоре решил выйти из состава редколлегии. Иван Антонович объяснил мне, что привык общаться со своим читателем, а в аудитории массового молодежного издания он чувствовал себя не вполне уютно.
— Александр Петрович, ваша репутация романтика всегда сближала вас о молодежью. Но хотелось бы узнать, чем объясняется ваше влечение к романтическим темам?
— Я ровесник двадцатого века. Очень жестокого. Беспощадно ломавшего людские судьбы. Но несмотря на эти суровые уроки, всегда считал и продолжаю так считать, что фантастика призвана рисовать такие дали, ради достижения которых стоит жить. Этим оптимизмом, кстати, отличаются фантастические произведения Одоевского. Романтичен Жюль Верн. Уэллса же в большей мере привлекала возможность посредством фантастики, как через увеличительное стекло, показать свое время во всех проявлениях.
Моим любимым писателем с юных лет был Беляев. Не знаю, могу ли назвать его своим учителем, но он оказал на меня огромное влияние. Не без этого влияния написаны мои романы «Пылающий остров», «Арктический мост». А ведь насколько трагичной оказалась судьба великого романтика. Он погиб в оккупации под Ленинградом.
— Я читал, что Беляев заболел воспалением легких, и, когда Царское Село захватили фашисты, ему пришлось питаться одними картофельными очистками. Он умер от истощения, как и многие ленинградцы. Но если бы даже и не такой исход, разве смог бы он что- либо написать в тех условиях?
— Я тоже прервал литературную деятельность на время войны. Возглавил военный завод. Я изобрел тогда же сухопутную торпеду, которая, как потом узнал, помогала в прорыве блокады, освобождению от врага Царского Села, где похоронен Беляев. И знаете, в этом я вижу что-то символическое.
Войну я закончил человеком, казалось бы далеким и от романтики и от фантастки — полковником. Уполномоченным Государственного комитета обороны. Мое участие в Победе отмечено пятью орденами.
— И тем не менее все вернулось на круги своя. Уже несколько десятилетий вы продолжаете дело Беляева. Созданы новые произведения. И думаю, на финише двадцатого века закономерен вопрос: сбылось ли то, что вы прогнозировали? Или многое остаюсь в мечтах?
— В одном из своих ранних романов я написал эпиграф: «Это мажет быть, эта должно быть, это будет». Эпиграф пусть послужит кратким ответом на ваш вопрос. А если полнее — да, сбылись многие мои инженерные прогнозы. Так, современный читатель не увидит ничего фантастического в моем романе «Арктический мост», опубликованном впервые в журнале «Вокруг света». В Японии, как мне говорили, рассматривался реальный проект строительства подобного моста между двумя островами. В романе «Дар Каиссы» я мечтал о возможности получения энергии за счет разностей температур. Для современной науки это тоже уже не проблема. К сожалению, очень точно в романе «Пылающий остров» мне далось предугадать появление реактивного оружия, самонаводящихся ракет, возникновение экологических войн.
— Иными словами, вы обладаете некоторым даром предвидения. Поэтому, наверное, тема Нострадамуса возникла у вас не случайно.... Хотелось бы попросить «нового Нострадамуса» попытаться предсказать, что же ожидает человечество в третьем тысячелетии?
Вы ждете рассказа о величайшем прогрессе науки и техники? Нет, перемены будут в другом, предстоит эра прогресса человечества. Вселенную мы изучили, как говорится, и во времени, и в пространстве. А что знаем о человеке, о его потенциале? Почти ничего. Вот одна из величайших загадок: потенциал человеческого мозга используется всего на четыре процента. Выходит, его возможности неограниченны. Вот этим и станет заниматься наука будущего. Новое общество я не представляю без высокой нравственности. Необычайно должна возрасти роль учителя. В том высоком смысле, как ее воспринимали еще в Древней Греции, в золотом веке человечества, когда учитель нравственности, философ, был главным человеком. Сам я стою на материалистических позициях, но с глубоким уважением отношусь к религии, потому что она несет нравственность. Но это вы можете назвать моими романтическими устремлениями. Хотя на самом-то деле, избрав иной путь, человечество подпишет себе смертный приговор. Ведь оно на пороге второго всемирного потопа. Это очень реальная перспектива. Вы посмотрите, сколько мы прилагаем усилий для высвобождения энергии! Сжигаем неимоверное количество нефти, газа и угля. Закрываем глаза на то, что в этом случае неизбежна экологическая катастрофа, как последствие парникового эффекта Конечно, без энергии мы не можем жить. Но разве мало на планете знойных пустынь, где можно установить солнечные батареи, разве мало океанов и морей с практически неограниченной энергией волн? Я уже не говорю о том, что и в горах для получения энергии можно использовать перепад температур. То есть, если все мы опомнимся, грядущей экологической катастрофы можно избежать. И мой долг писателя-фантаста говорить об этом
— И все же, на чем основывается ваша вера в то, что люди выберут спасительный для себя путь. Или вы надеетесь только на разум человечества?
— И это в первую очередь. Есть и другое. В последние годы я тщательно изучал катрены Нострадамуса. И уверен, что нашел ключ к разгадке. Для понимания Нострадамуса я обратился к Пифагору, который две тысячи лет назад говорил, что все повторяется. Великий ученый древности был прав. Дело в том, что последние исследования наводят на мысль о многомерности мира. Об этом я немало беседовал со своим старым другом французским астрофизиком и уфологом Жаком Валле. Летающие тарелки, так называемые пришельцы, наблюдались еще при фараонах. Какой смысл запускать их тысячами из отдаленных частей Вселенной к нам на Землю? Зачем затрачивать столько энергии? И мы согласились с тем, что все происходит в пределах земного пространства. Именно здесь имеется одиннадцать измерений. Мы живем в своем трехмерном мире. И рядом с нами существуют еще два трехмерных мира. По двум измерениям происходит между ними связь. Один мир — прамир, далеко отстал от нас. Оттуда изредка появляются наши пращуры — снежный человек, мохнатые люди и т.д. Неомир столь же далеко опередил нас по развитию, как отстал прамир. И именно в его следах мы черпаем программу наших действий. А Нострадамус, происходящий из рода древнего пророка, был одним из тех, кто, сам того не подозревая, удачно увидел прошлые картины неомира, приписав их нашему будущему.
С Жаком Валле мы договорились, что наши мысли мы изложим печатно: он в научном труде, я — в научно-фантастическом произведении. И вот вышла книга Валле под названием «Параллельные миры». И я, в свою очередь, сдержал свое обещание, закончив новые романы «Альсино» и «Озарение Нострадамуса».
— Александр Петрович, значит, и писателя-фантаста можно назвать пророком, а точнее фантастическим пророком. Вам, как известно, принадлежат идеи лунохода, электрокатапульты для запуска спутников, использования свойств сверхпроводимости в технических целях. Видно, вашему разуму тоже удается как-то проникать в неомир. Не случайно же ваше творчество подвигает даже на сочинение музыки.
— Как инженер и ученый я избрал бы иной термин, назвав себя прогнозистом. Что касается музыки, действительно, известен такой случай. Недавно на моем творческом вечере выступил «космический» композитор Леонид Тимошенко. Он исполнил свой новый синтез-концерт. Сочинение носит название «Фаэтон». И создано оно по мотивам моей давней трилогии «Фаэты». Кстати, этот роман впервые был опубликован в «Искателе». Но пусть та трагедия не будет пророчеством для Земли.
— Будем надеяться, что ваши будущие фантастические работы еще не раз появятся на страницах «Искателя» и послужат вдохновляющим началом для новых музыкальных произведений.
Беседу вел Юрий Кириллов