Все года
1978 1980
1981 1982
1983 1984
1986 1987
1988 1989
1991 1995
1996 1997
1998 1999
2000 2001
2002 1978-2003
2003
По алфавиту

«Гудок суббота», 11 августа 2001 г .

Любовь Хоботова

РАЗНОВЕЛИКИЙ МИР

сказки для взрослых

Александр КАЗАНЦЕВ:

Мне далеко за девяносто,

а я всё ещё летаю во сне

 

Свою первую книгу - «Пылающий остров» - он издал еще до войны. В советские времена его романы даже не доходили до магазинных прилавков - за ними надо было записываться в длинную библиотечную очередь. Имя этого писателя известно уже трём поколениям любителей фантастики, а его «Фаэты», «Арктический мост», «Купол Надежды», «Дар Каиссы» читаются до сих пор.

— Александр Петрович, в автобиографической книге «Фантаст» описано много поразительных случаев, говорящих о вашей выдающейся находчивости и смекалке. Видимо, эти качества и придали вашей биографии черты легендарности?

— Я реальный человек, прошёл и индустриализацию, и коллективизацию, и войну, которую начал солдатом, а закончил полковником. При этом всегда писал фантастические романы и был выдумщиком, но выдумщиком реалистом. Придумывал то, что поддается воплощению в жизнь.

В сентябре 1941 года, будучи военным инженером третьего ранга, я изобрёл сухопутную торпеду. Увидел как-то машину с гусеницами вместо задних колёс - для езды по снегу. Мы с друзьями заменили в ней гусеницы колёсами. А из гусениц сделали маленькую электрифицированную танкетку, чтобы она могла навстречу танку противника выскочить из любого укрытия с зарядом взрывчатого вещества, а потом вместе с танком взорваться. Нашу танкетку взяли на вооружение. Сейчас она выставлена в Музее боевой славы на Поклонной горе под портретами вашего покорного слуги и академика Иосифьяна, с которым мы ее изготовили.

Сначала все говорили, что эта танкетка - чистая научная фантастика. Но эта фантастика потом очень помогла миру, стала важным секретным оружием. Организовали завод, на котором Иосифьян стал директором, а я - главным инженером, там мы произвели несколько десятков таких танкеток. А впоследствии с тем же самым Иосифьяном превратили завод в научный центр (он существует до сих пор и называется ВНИИ электромеханики). Там собрались все учёные, которые почему-либо не смогли эвакуироваться из Москвы и могли предложить какие-то идеи, годные для фронта. Научный центр потом в шутку прозвали «Заводом имени Жюля Верна».

Но мне свою фантазию пришлось применять не только в кабинете. Когда мы отправились испытывать сухопутную торпеду на Керченский полуостров, я организовывал там переправу через пролив. Для доставки тысяч и тысяч людей у меня было всего три катера. Не стану долго рассказывать, я обо всём этом потом написал: «О, Данте, ты забыл восьмой круг ада. Не описал ты переправы».

— Вы часто вспоминаете войну?

— Мне не с кем её теперь вспоминать. Очень горько, что уже никого из моих товарищей не осталось. Несколько лет назад умер Иосифьян. А я, как Кощей Бессмертный, продолжаю жить и писать. Закончил «Фантаста». Задумал вот новый роман. Пишу балладу о разбойниках - нынешних и прежних. «Нынешний разбойник стал совсем не тот. Вид благопристойный, в загранбанке счёт». Но давайте лучше поговорим о фантастике.

— Насколько она далека от сказки?

— Сказка - вернее, миф - это древнейшая форма фантастического повествования. Фантаст должен знать сказочную литературу, поскольку её очень многое роднит с его жанром: вера в скрытые возможности человека, провидчество. Как и сказка фантастика необыкновенно разнообразна. Существует реалистическое направление, которого придерживались Жюль Верн, Беляев, мой друг Иван Ефремов. Ей противоположна фантасмагория, где вымысел ничем не ограничен. Если о фантастике первой можно сказать «Это может быть, это должно быть, это будет», то фантасмагория пользуется эзоповым языком. Лучшим её примером является «Гулливер» Ведь это - сугубо точное социально-политическое описание Англии своего времени.

— Каноническая сказка со временем отошла в область детской литературы. Не ожидает ли то же самое фантастику?

— Это уже происходит. И правильно! Свой первый роман, «Пылающий остров», я написал как раз накануне войны. Его напечатала «Пионерская правда». Очень многие учёные люди - академики, государственные деятели, например Аркадий Вольский, говорили мне, что в детстве именно под влиянием фантастики они избрали себе профессию.

— Чем, на ваш взгляд отличается наша фантастика от западной?

— Серьёзное знакомство с западной фантастикой для меня началось в 1939 году, когда я приехал в качестве главного инженера Советского павильона на Нью-Йоркскую международную выставку. Там на меня обрушился гигантский массив фантастической литературы. Потом я первым ввёл в отечественный обиход Рея Брэдбери и Айзека Азимова. Американская фантастика менее реалистична, технически обоснована. Можно сказать, что она носит преимущественно развлекательный характер. С Азимовым мы вели переписку, спорили, далеко не во всём сходились.

— Какой должна быть фантастика нового века?

— Думаю, что ни в коем случае не пророческой. Ей лучше остаться мечтой - о реально осуществимом. В нынешней фантастике, боюсь, этого нет. Вымысел теперь нужен только для развлечения. Это совсем не похоже на подводную лодку капитана Немо. Но при всех этих моих размышлениях я уверен, что фантастика нужна всякая, в том числе и несбыточная. Волшебное никогда не потеряет актуальности. Ковёр-самолёт уже придумали. Изобрели паровоз по образу печи с трубой, на которой ездил Иванушка-дурачок. Серьёзно работаем над вопросом левитации. Черномор же поднял Руслана в воздух и носил по небу несколько дней!

— Это означает, что человек способен летать?

— Без сомнения. И напрасно думают, что Дэвид Копперфилд, прекрасный иллюзионист, использующий последние достижения науки в своём деле, не летает по-настоящему. Есть множество подтверждений фактам полётов. Начиная с Джордано Бруно, описавшего, как некий монах в его присутствии, помолившись, поднялся к потолку, и до американских студентов, прошедших учебу у индийского йога, - их фотографии я видел в журнале «Планета». С историческими упоминаниями о левитации мы встречаемой довольно часто. Видим летающие тарелки, которые, неизвестно почему, двигаются с огромной скоростью и под острыми углами меняют направление, словно не знают силы инерции. Между прочим, Дмитрий Иванович Бровков, директор филиала Саратовского института энергетической инверсии, выдвинул теорию движения летающих тарелок.

— Какую?

— Смысл теории заключается в так называемом обнулении масс. Тут очень сложное физическое явление. Говоря просто, можно найти такое состояние любого тела, в котором его масса равняется нулю. И оно может летать.

— Каждый из нас с детства об этом мечтает.

— А вы летаете во сне? Полёты во сне как раз доказывают, что наши предки когда-то умели использовать возможности, о которых я говорил. Это - генетическая память. Да и сейчас летают шаманы, негритянские жрецы.

— Получается, что нам не нужно никакое «оптимальное топливо», о котором столько говорят. А нужно найти алгоритм гармонии?

— Что касается топлива - это очень острый вопрос, который меня всё время занимает. Мировая энергетика, сжигая топливо, идёт неправильным путём. Мы перенасыщаем атмосферу углекислотой, создавая таким образом пресловутый парниковый эффект. Много лет назад в одной из книг я предсказывал изменение климата Земли в XXI веке. И вот он меняется. Такого количества наводнений, как ныне, история не помнит. А учёные подсчитали, что при среднегодовом изменении температуры на два-три градуса скоро начнут таять полярные льды и покровы Гренландии и Антарктиды. Уровень Мирового океана поднимется на 70 метров . Отсюда - новый мировой потоп. Будут затоплены все индустриальные страны. Из всех европейских столиц на поверхности останется только Москва. Люди побегут из затопленных местностей. Начнётся великое переселение народов. Они захлестнут уже занятые страны. Отсюда - новые войны.

Один человек сказал мне: «Ну что вы, Александр Петрович, по сравнению с тем количеством углекислоты, которое выбрасывается вулканами, продукты человеческой деятельности составляют ничтожную долю». Я ответил: «Дорогой профессор, чашку, которая наполнена миллионом капель, переполнит одна миллион первая». Конечно, возможны разные мнения. Моя внучка - ученый-климатолог - ездит по миру с докладами о климате. Так вот, она не согласна со мной и считает, что речь идёт о естественных периодических изменениях климата. Кто из нас прав, только время покажет.

— Никогда не думала, что вы пессимист.

— И правильно. Я никогда не остаюсь на пессимистических позициях. Дело в том, что я знаю, как избежать неприятностей, о которых говорил.

— Расскажите всем.

— Нужно искать новые источники энергии. 80 процентов энергии Солнца проходит мимо нас. Ветры - также огромный источник энергии, который использовался ранее значительно шире, чем теперь. Я участвовал в двух арктических экспедициях, побывал на всех полярных станциях. Там у каждого есть свой ветряк и двигатель. Более того, ветры поднимают волны в океане, от которых нам одна беда: кораблекрушения и смерти. А ведь ничего не стоит использовать хотя бы прибой для выработки энергии - поставить поплавки, которые бы поднимались и опускались. Эти поплавки приводили бы в движение механизмы, вырабатывающие электрический ток.

— То есть нам природу нужно не покорять, а использовать настолько, насколько она тому поддаётся?

— Да. Мы можем жить гораздо рациональнее, чем сейчас. Вокруг пока что - полудикая цивилизация.

— Как совершенный Бог мог создать такой несовершенный мир?

— Я неверующий. Но когда мне исполнялось девяносто - пять лет тому назад, - в мою честь устроили вечер в Доме художника. Меня там встретил архиерей и преподнёс подарки: прекрасную вазу, что-то ещё и адрес, где я именуюсь «истинным христианином». Я удивился. Но потом подумал и понял, что всё, о чём я пишу, и все те позиции, на которых стою, - христианские.

 

Любовь Хоботова.

«Гудок суббота», 11 августа 2001 г .