Александр Казанцев: инженер-фантазер и писатель-фантаст
ОН ЖИВЕТ ГДЕ-ТО РЯДОМ
Обмолвился приятелю, что еду к Казанцеву. Втолковал, что это ТОТ САМЫЙ. Приятель сказал: «Фантастика!».
Вышел из метро «Университет». Не был здесь незнамо сколько. И сразу не мог - представьте себе – вырулить на Ломоносовский.
Огромный проспект спрятался за множеством шопов - ларьков, лавочек. Дом, где живет Казанцев, некогда верх новизны, показался довольно обшарпанным. А вот сам хозяин - на недосягаемой высоте. Утренние часы он провел за компьютером. Потом обедал, отдыхал. Правда, к вечеру, по случаю сборов на дачу, куда не выезжал несколько лет, у него поднялось давление. И я ждал полчаса, пока подействует таблетка. Гонял чаи с его привлекательной внучкой Натальей, приехавшей погостить с Урала - к деду и к дочери (выходит, его правнучка), студентке консерватории, певице. Даже вымолвить страшно, сколько Казанцеву лет. Его «Пылающий остров» (1941) и «Арктический мост» (1946) я читал еще в детстве. Автор родился в Акмолинске 20.8 (2.9) 1906-го. Через месяц ему 94.
– В одном словаре, Александр Петрович, туманно написано, что ваш отец «занимался административной работой». Кем он в действительности был?
– В действительности - купцом. В советские времена сообщать это было опасно. А дед мой - сибирский миллионер: скотопромышленник и заводчик. У него был кожевенный завод в Петропавловске. В Акмолинске дедову торговлю представлял мой отец. В гражданскую он воевал за Колчака, перешел на сторону красных. Потерял все пальцы на руках. И умер в Москве, когда был на 10 лет моложе меня. Считался «первым общественником города Бабушкина», впоследствии района московского.
– А как сложилась судьба вашей матери?
– Учительствовала в школе. В последнее время преподавала пение. К концу жизни ее наградили орденом Ленина.
– Вот откуда правнучка-певица. Вы кончили школу в Акмолинске?
– Два класса реального училища в Петропавловске. Недоучился, потому что училище закрыли. В 1919 году мы переехали в Омск: отец в армии, мне 13 лет. Я окончил курс машинописи и стенографии, работал в губздраве. Поступил в техническое училище, преобразованное в техникум. Проучился два года. Был на пароходе на практике. В соседней каюте оказался начальник Главпрофобра, я ему приглянулся, он говорит: «Зачем вам ждать? Два курса техникума равны средней школе. Я дам направление в Томск, в технологический». Приехал в Томск, экзамены уже кончились, но направление профобра приравнивало меня к рабфаковцам. Принять никак не хотели. В конце концов порешили: сдать минимум за первый курс. А я сдал за два курса. Считался одним из первых студентов. Давали прекрасное образование. Прямо со студенческой скамьи я был назначен главным механиком Белорецкого металлургического завода. Участвовал в строительстве Магнитки. Врезался в память плакат: «До пуска доменной печи осталось столько-то дней».
– Мало кто знает, что вы автор не только фантастических романов, но и фантастических изобретений. Расскажите...
– В Белорецке я изобрел электрическое орудие. По моим расчетам, оно могло бы стрелять на другой континент. В связи с реконструкцией завода поехал в командировку в Москву. И захватил с собой модель, которую сделал. В перерывах между заседаниями пошел бродить по кабинетам, чтоб найти начальника всех военных заводов Павлуновского: может, он меня примет и посмотрит. Вижу, написано: «Н.И. Бухарин». И стоит мужичок с бородкой в сапогах, в полувоенной форме. Я спросил: «Где найти Павлуновского?» - «А зачем он вам нужен?» - «Я военный изобретатель». - «А что вы изобрели?» Говорю: «Военная тайна». Тут подходит такой могучий человек. Бухарин говорит: «Товарищ Пятаков, вот военный изобретатель. Ищет Павлуновского, а что изобрел, сказать не хочет». - «Ну, правильно делает, - говорит Пятаков. - Вот такая-то дверь, найдете?» Я вошел в эту дверь, сидит свирепая секретарша. «Вам кого?» Я сказал. «А кто вас послал?» Говорю без вранья: «Бухарин и Пятаков». Оба они были заместителями наркома Орджоникидзе. Она засуетилась, и тут же меня принял Павлуновский. «Что ты изобрел?» - «Можно, я покажу, разрешите подключить к вашей розетке». А у меня деревянная трубка, на ней катушки, которые включались по мере прохождения железного снарядика. Говорю: «Возьмите снарядик и поднесите к казенной части». Он поднес. Снарядик у него из рук вырвался, перелетел весь кабинет и уткнулся в дубовую панель. Еще раз запустил, еще раз ударило. Говорит: «Садись и жди». Потом вошел грузин с усами, в кавалерийской шинели до пят. Я испугался, думал: Сталин. «Познакомьтесь, товарищ Орджоникидзе». Я воскликнул: «Серго?» Тот подошел ко мне: «Григорий Константинович. А Серго - моя партийная кличка». И я раз десять выстрелил для него. Наконец Павлуновский говорит: «Он мне весь кабинет испортит». -«На ремонт твоего кабинета меньше потребуется, чем для разработки этой пушки», - сказал Орджоникидзе. Он распорядился перевести меня под Москву, в Подлипки, на артиллерийский завод № 8, что впоследствии, во время эвакуации, за Урал перебрался. Сказал: вызовите его родителей, чтобы он не один был. Дали мне четырехкомнатную квартиру. Это был 31-й год.
– Почему не осуществилось ваше изобретение?
– Не было для такого орудия электрических мощностей. Чтоб подать для выстрела. Одно дело модель включать, другое - разогнать снаряд на большую скорость.
– А в сущности реальная вещь?
– Абсолютно реальная. Сделали же по этому принципу катапульты для разгона самолетов. Работают на палубах авианосцев. А в Америке - пока на уровне проекта – катапульты космического разгона.
– Как автор электропушки стал фантастом? Технарь - литератором?
– Дело было так. На почве проекта мы соединились с академиком Иосифьяном, впоследствии моим большим другом. Вместе работали: уже не на заводе, а в Москве, в НИИ, где была лаборатория с огромными возможностями. Темой занимались различные люди. Появились сообщения, что физик Иоффе, академик, создал теорию тонкослойной изоляции: чем тоньше изоляция, тем больше концентрируется энергии. Писали, что Иоффе гарантирует в спичечном коробке Ниагару. То, что было нам нужно: мгновенная мощность. Меня послали в Ленинград. Иоффе сказал: «Молодой человек». Я тогда еще был молодым человеком. «Моя теория ошибочна. Но в науке даже отрицательный результат не пропадает. Я на основе своей ошибки создал полупроводники. А чтобы ваша идея не пропала, я вас пошлю на киностудию «Межрабпомфильм» к Израилю Соломоновичу Шапиро. Сейчас там проводится конкурс научно-фантастических сценариев». Шапиро посадил передо мной стенографистку. Я наговорил сорок бочек арестантов. И мы вместе с Шапиро, с которым подружились, написали сценарий «Аренида» - по имени планетки, которая будто бы приближается к Земле и должна на нее упасть. И будто бы известно, что в такой-то день наступит...
– Конец света?
– Конец света. Все в ужасе. На Западе пир во время чумы. Но у нас не то. У нас готовят электропушки, чтоб расстрелять противную планетку. Построили в Кара-Кумах целую батарею. Успешно уничтожили Арениду. И конца света не случилось. К моему величайшему изумлению, сценарий получил высшую премию.
– Потрясающая история. Но ведь фильма такого не было?
– Должен был быть. Его начали ставить, но тут накатилась волна террора, режиссер сгинул, и никто больше не решился прикоснуться к теме. Однако сценарий опубликовала питерская газета «Смена». И когда я приехал в Москву, ко мне Обратился Детиздат: напишите по вашему сценарию роман. Я в жизни не написал ни одного рассказа, не то что романа. Но легкомысленно согласился. В начале 37-го роман был готов. И тут, перед майскими праздниками, в «Правде» появилась статья главного комсомольца страны Александра Косарева. Он писал, что в Ленинграде сектанты пугают людей концом света, который наступит, когда на Землю упадет космическое тело, и призывают молить Бога о пощаде. Вся моя коллизия. Я понял: такой роман не имеет права на существование. И все переработал, ухитрившись сохранить сюжет и главных героев. Теперь у меня Земле грозила не космическая катастрофа, а безумец, западный военный промышленник. Существует пять окислов азота. Я представил себе шестой окисел, который отдает энергию, превращая воздух в огонь.
– Это и был «Пылающий остров»?
– Да. Роман вышел в 39 - 40-м, в 41-м отдельной книгой. Всего я написал 24 романа. Они переведены на 25 языков.
– Кого в литературе считаете своими учителями?
– Наибольшее впечатление в юности произвели Александр Беляев и Алексей Толстой. С Толстым я встречался.
– «Арктический мост» написан на основе вашего инженерного проекта «мост дружбы». А вы сами были в Арктике?
– Участвовал в двух арктических походах. Плавал на ледоколе «Георгий Седов». Добирался почти до Северного полюса. Дружил с Эрнстом Кренкелем.
– Какие заграничные поездки запомнились?
– В конце 30-х я был назначен главным инженером промотдела советского павильона на Всемирной выставке в Нью-Йорке. Я его строил, оборудовал. Видел Рузвельта. В открытом автомобиле в сопровождении конного эскорта он подъехал к нашему павильону. Видел английского короля Георга VI. Говорил с Николаем Рерихом. Вернулся через Париж: видел парад, организованный генералом де Голлем. Приехал в Москву за несколько дней до начала второй мировой войны. Всего я был в двадцати трех странах. Главным образом как шахматист. Я ведь был международный мастер, сейчас гроссмейстер.
– В музее на Поклонной горе выставлены изобретенные вами танкетки без водителя. Вы о них тоже написали?
– Есть новелла «Электрокамикадзе», я вам подарю. Под моим руководством в 42-м сделали радиостанции А-7, которые нельзя было перехватить: их поставляли партизанам. У меня 18 ранений, результат одного - эпилепсия, преследует меня уже 55 лет. Войну начал рядовым, кончил полковником.
– Над чем вы сейчас работаете?
– Пишу автобиографический роман «Очевидец XX века». На компьютере, который установил младший сын, компьютерщик. Всем сердцем я с тем поколением, которое будет жить в XXI веке. Я всегда писал о будущем, звал вперед. Герой романа - инженер Званцев. Я наделяю его чертами, которыми обладал сам. Он участвует в событиях, в которых я участвовал.
– Вы когда-нибудь выпиваете?
– Не выпил ни рюмки за всю жизнь. И не курил.
– И амур не отвлек от дела?
– Я был женат три раза. 55 лет прожил с третьей женой. Потерял ее полгода назад. У меня пятеро детей от разных браков, старшей дочери 75, старшему сыну 65, он капитан I ранга, очень большой чин. 8 внуков, 5 правнуков. Однажды я произнес такой тост:
Живите, дети, так, как я,
Мои ошибки повторя.
Ведь без ошибок этих, дети,
Вас просто б не было на свете!
Владимир ПРИХОДЬКО
Фото А. ВОЛОДИНА.
«Юго-Западный Округ»
Совместное издание правительства Москвы и газеты «Московская правда»
август 2000 года №4 (270)