Александр КАЗАНЦЕВ

От сказки до предвидения...

(предисловие)

---------------------------------------------------------------------

Книга: И.А.Ефремов.

"Звездные корабли", повесть, «Туманность Андромеды», роман

Издательство "Художественная литература", Москва, 1987

Библиотека фантастики т.5

---------------------------------------------------------------------

Впервые мы встретились в кабинете главного редактора издательства «Молодая гвардия» в годы войны. При моем появлении посетитель вежливо встал с дивана, огромный, с застенчивой улыбкой, словно он стеснялся своего роста и из-за этого даже слегка заикался. Открытое русское лицо с чуть приподнятыми к вискам бровями и внимательными, умными, проницательными глазами.

Я столько слышал тогда о шумном успехе его «Рассказов о необыкновенном», где необыкновенны не только события, но и люди! Цикл этих рассказов под общим названием «Пять румбов» был опубликован в журнале «Новый мир» в 1944 году.

И пусть покажется поразительным, даже фантастическим, но все герои рассказов — юный красноармеец, «сын полка», матрос, штурман дальнего плавания, горный инженер, геолог, ученый-палеонтолог и писатель — все это один и тот же человек — Иван Антонович Ефремов, талантливый ученый, флагман советской научной фантастики, восхищавший меня с его первых шагов в литературе.

Биография Ефремова — история бурной, исключительно разносторонней, насыщенной увлекательными событиями жизни.

Воспитанник красноармейской роты, двенадцатилетний мальчик, он в годы гражданской войны вместе с запахом дыма сражений впитал в себя романтику революции, обрел необоримую тягу к знаниям.

Юный матрос, плававший на Каспии в Тихом океане, он был влюблен в неистовый ветер, в море бурное или спящее, но всегда прекрасное, рождающее отвагу и гордость. Морская тема в его творчестве займет достойное место.

Горный инженер. Дабы утолить свое стремление проникнуть в тайны земных недр, он заканчивает экстерном Горный институт. Участник многих экспедиций, он занят не только поисками скрытых в земле кладов, но ищет ответы на великие вопросы происхождения жизни.

Геолог, исследователь Сибири, Ефремов указал на географическое сходство некоторых ее районов с районами Африканского материка, предвидя находки сибирских алмазных россыпей, сходных с африканскими месторождениями (рассказ «Алмазная труба», 1944). Он же возглавил в тридцатые годы первую экспедицию по изысканию трассы ныне завершенного БАМа, пройдя путем нынешних комсомольских строительных бригад.

Ученый-палеонтолог, руководитель более сорока экспедиций на Кавказе, в Средней Азии, Якутии, Восточной Сибири, на Дальнем Востоке, а также в Монгольской Народной Республике. Там, в соответствии с его научными прогнозами, в пустыне Гоби, было открыто одно из самых крупных в мире «кладбищ динозавров». Результатом монгольских экспедиций 1946—1949 годов стала написанная на основе путевых дневников замечательная книга «Дорога ветров», в которой удачно сочетаются документальность, строгая научность с популярной формой изложения. Обобщая свои находки и наблюдения, Ефремов создал новую науку — тафономию — о закономерностях залегания в слоях земной коры останков доисторических животных и полезных ископаемых растительного происхождения. За капитальный научный труд «Тафономия и геологическая летопись» (1950) ему была присуждена Государственная премия.

Историк, знаток Африки, эллинской культуры, он проникал взглядом в далекое прошлое Египта или Эллады, во дворцы фараонов и тайные святилища жрецов (дилогия «Великая Дуга», «Лезвие бритвы», «Таис Афинская»).

И, наконец, писатель с мировым именем, мыслитель, с острым восприятием мира, с глубиной суждения о сути вещей. Конечно, Ефремов прежде всего был ученым, оставался им и в литературе, своим воображением художника порой совершенно неожиданно пробуждая мысли даже в далеких ему областях науки.

Так, по словам члена-корреспондента Академии Наук СССР Ю. Н. Денисюка, рассказ И. Ефремова «Тень Минувшего» подсказал ему идею разработки метода объемной голографии. И много лет спустя, при обсуждении творчества писателя, в фойе демонстрировалась усыпанная драгоценными камнями шапка Мономаха, которой там на самом деле... не было. Это объемное изображение казалось «тенью минувшего». Да, Ефремову было что сказать читателям. И он многое сказал, но лично мне врезались в память такие его слова: «Какой нелепый сдвиг фаз. Когда интеллект человека достигает наибольшего расцвета, обретены знания и опыт жизни, когда возможно больше отдать людям, физические силы оставляют нас...»

Ефремов-писатель собирался продолжить роман «Туманность Андромеды», создав рассказ «Сердце Змеи» как одну из продолжающих его глав. Ефремов-ученый готовил научную работу «Палеонтология». Он слишком рано ушел от нас, но сделал за десятерых.

Его заметили как ученого в 1927 году, как писателя — в 1944-м. И ученый, придя в литературу, оставил в ней след подобно профессору химии Александру Бородину в музыке.

Один из самых известных романов И. Ефремова, «Туманность Андромеды» (1955—1956), выходил в нашей стране и за рубежом несчетное количество раз. Мне вспоминаются некоторые наши с Иваном Антоновичем беседы в пору, когда зрел его замысел будущего романа.

В то время я часто писал предисловия к издававшимся у нас в стране произведениям некоторых западных фантастов и из поездок за рубеж привозил их последние издания.

Иван Антонович хорошо владел английским языком, в свою очередь, внимательно следил за зарубежными новинками. И мы часто обсуждали их и даже выступили в 1958 году с совместным докладом о зарубежной фантастике на Всесоюзном совещании писателей-фантастов.

«Я тогда прочел подряд десятка полтора-два романов современных западных, главным образом американских, фантастов. После этого у меня возникло отчетливое и настойчивое желание дать свою концепцию, свое художественное изображение будущего, противоположное трактовке этих книг, философски и социологически несостоятельных» [1], — вспоминал Ефремов о том времени.

Он задумал тогда противопоставить свой светлый роман, заглядывающий в коммунистическое будущее, «диким джунглям» непроходимого пессимизма американской фантастики, предрекавшей гибель цивилизации и одичание человечества, или пугавшей обывателя на своих страницах кровожадными монстрами, хищными, ядовитыми растениями, или проникнутой идеями защиты капитализма, будто бы распространившегося на всю Галактику.

Помню то ощущение, которое охватывало нас с Иваном Антоновичем, впервые углублявшихся в эти «литературные заросли». Хотелось отвернуться и уйти, но Ефремов звал меня к исследованию и я проникал вместе с ним в эти «заросли», в которые стоило углубляться уже затем, чтобы лучше понять тех американцев, которые своей фантазией ищут выход из дремучих тупиков современного им капиталистического общества. И некоторые из наших тогдашних находок стали достоянием советских читателей: Рэй Брэдбери, Айзек Азимов, Хьюго Геринсбек...

Отдавал должное Ефремов и первому роману об атомной войне и ее последствиях «Последние и первые люди», принадлежащему англо-американскому фантасту Олафу Степлдону. На страницах романа не только упирались в облака огненные фонтаны, не только разверзалась от взрывов земля и сходили с ума от ужаса люди. В нем подробно рассказывалось о цепной реакции атомного распада, лежащей в основе изготовления урановой бомбы. В 1945 году ФБР обвинило Степлдона в разглашении сверхсекретной информации, так называемого «Манхеттенского проекта». Фантаста спасло от расправы лишь то, что его роман был издан гораздо раньше, чем физиками были сделаны открытия, легшие в основу урановой бомбы. Причем процесс ее изготовления во много раз сложнее, чем описанный Степлдоном.

Таким образом, улавливая направление развития технической мысли, можно понять и связанную с этим опасность для человечества.

Американские фантасты охотно переносят своих героев в космос, живописуя расцвет неумирающего капиталистического строя на других планетах. И обычные для этого строя земные конфликты они переносят на просторы космоса, заставляя читателей напрягать нервы от «галактических ужасов». Достаточно вспомнить «отца звездных войн» писателя Гамильтона, который изображает войну в космосе, ведущуюся между «звездными королевствами» и «космическими империями». Причем дело доходит не только до уничтожения противника, но даже до ликвидации самого физического пространства.

Однако сейчас пришла пора пугаться не только любителям «пощекотать» нервы. Будущее нашей планеты сегодня зависит от того, удастся ли в конце концов предотвратить новый безумный шаг гонки вооружений, теперь уже в космосе.

Все творчество Ивана Ефремова противостоит тому, о чем писали западные фантасты, за исключением наиболее прогрессивных из них. В романе «Туманность Андромеды» мотивам борьбы миров, звездным войнам противопоставлено Великое Кольцо дружбы между различными космическими цивилизациями. Земля с ее народами, живущими в коммунистическом обществе, и космос, куда устремляются люди вопреки представлениям некоторых американских фантастов не ради корысти, а во имя знания, величия науки, не знают войн. В романе Ефремова — МИРНАЯ ЗЕМЛЯ и МИРНЫЙ КОСМОС!

«Мысль о контакте между жителями Земли и обитателями других миров — идею «Великого Кольца» — я считаю здесь главной. Это то, что больше всего занимало меня в книге. Я люблю в книге главную мысль, основную, ведущую ее идею. Правда, в самой «Туманности Андромеды» непосредственный контакт людей Земли с иными галактиками является еще как бы задачей будущего, весьма отдаленной целью, к которой стремятся ее герои. Но мечта об этом присутствует в романе, создает простор для устремлений героев» [2],— писал Ефремов.

Читатель видит Землю, прошедшую через тяжелые испытания. Человечество преодолело долгий, противоречивый путь развития, прежде чем поднялось на вершину новых общественных отношений, при которых, как говорит одна из главных героинь историк Веда Коиг, «все силы общества, расходовавшиеся в древности на создание военных машин, содержание не занятых полезным трудом огромных армий, политическую пропаганду и показную мишуру, были брошены на устройство жизни и развитие научных знаний».

Герои «Туманности Андромеды» заняты на Земле не ликвидацией неразумных помех в развитии разума, а творческим, созидательным трудом на благо всего человечества. Космическая взаимопомощь в беспредельном развитии разума — вот основной тезис романа Ефремова. По существу, это художественный символ сосуществования на нашей планете разных рас и народов.

Перенося читателей в начало «Эры Великого Кольца», писатель стремится создать убедительный образ человека коммунистического будущего, пытается представить его идеалы, стремления, образ жизни, решая тем самым сложные социальные и философские проблемы.

Герои романа — вполне живые люди, чем-то похожие на лучших людей современности. Они гармоничны в своем духовном и физическом развитии, их личные интересы органично сочетаются с интересами всего общества. При этом они не лишены способности сомневаться, иногда допускают и ошибки.

Читателям наверняка запомнятся образы Дара Ветра, заведующего космическими станциями Великого Кольца, который, почувствовав перенапряжение от своей работы, решает сменить род занятий, уступая место полному энтузиазма африканцу Мвену Масу; Веды Конг — историка и исследователя «Эры Разобщенного Мира», передавшей по Великому Кольцу межгалактической связи в сжатом и коротком рассказе историю человечества Земли; экспериментатора Мвена Маса, ставящего дерзкий и опасный Тибетский опыт вместе с гениальным ученым-физиком Реном Бозом; талантливого психолога Эвды Наль...

Рассказывая о космосе, об отважных звездолетчиках Эрге Нооре и его подруге Низе Крит, об их опасных приключениях на планете Тьмы, Ефремов ни на мгновение не забывает о Земле, о ее грядущем облике. Космические приключения не являются для него самоцелью, когда действие замыкается в выдуманных чужепланетных условиях, служащих лишь фантастической декорацией. У писателя решаются на Земле грандиозные задачи, размах которых подсказывается такими деталями, как Совет Экономики, призванный направлять дальнейшее экономическое развитие всей планеты. Академия Пределов Знания, Академия Горя и Радости...

Формирование высоконравственного человека общества будущего, по мнению автора, будет невозможно без идеально построенной системы коллективного воспитания. Отсюда — обязательное для всех вступающих в самостоятельную жизнь молодых людей исполнение «подвигов Геркулеса», «Перед человеком нового общества, — говорит психолог Эвда Наль юным выпускникам школы третьего цикла, встала неизбежная необходимость дисциплины желаний, воли и мысли. Этот путь воспитания ума и воли теперь так же обязателен для каждого из нас, как и воспитание тела.

Роман «Туманность Андромеды» Ивана Ефремова стал одной из первых в советской литературе попыток нарисовать широкую и разностороннюю картину жизни высокоразвитого коммунистического общества далекого будущего. В этом большая заслуга автора и непреходящая ценность его романа.

Иван Антонович писал лишь о том, в чем, как ученый, был твердо уверен. В отличие от некоторых своих коллег, считавших, что жизнь, тем более разумная, на Земле возникла в результате невероятного стечения обстоятельств, возможность повторения которых практически равна нулю, он последовательно отстаивал материалистическую идею о единстве процесса эволюции в различных уголках мирового пространства, ведущего, при благоприятных условиях, к возникновению разумной жизни. Уместно вспомнить высказывание Ф. Энгельса по этому поводу: «...материя во всех своих превращениях остается вечно одной и той же, ...с той же самой железной необходимостью, с какой она когда-нибудь истребит на Земле свой высший цвет — мыслящий дух, она должна будет его снова породить где-нибудь в другом месте и в другое время [3]".

Каким же может быть этот высший цвет материи? Будет ли он некоей мыслящей плесенью (по академику Колмогорову), или разумным океаном (по Лему), или вселится в неких осьминогов, или иные чудовища?

В повести «Звездные Корабли» (1944), представленной в этой книге, Ефремов высказал смелую в то время гипотезу о посещении нашей планеты пришельцами из других звездных миров, достигших космического уровня развития. Но даже не это в повести самое главное. С убедительной силой логики ученый и писатель доказывает, что братья по разуму других миров обязательно должны быть человекоподобными.

Один из главных персонажей «Звездных Кораблей», профессор Шатров (читай: Ефремов), делает вывод: «...форма человека, его облик как мыслящего животного не случаен, он наиболее соответствует организму, обладающему огромным мыслящим мозгом. Между враждебными жизни силами Космоса есть лишь узкие коридоры, которые использует жизнь, и эти коридоры строго определяют ее облик. Поэтому всякое другое мыслящее существо должно обладать многими чертами строения, сходными с человеческими, особенно в черепе».

Ту же идею Ефремов отстаивал и в последующих своих произведениях и научных работах, в частности, в статье «Космос и палеонтология».

Научная фантастика отличается от обычной беллетристики тем, что должна быть не только художественной, но еще и научной, должна стремиться к точным прогнозам, смело высказывая самые дерзкие гипотезы.

Иван Ефремов был убежденным сторонником научной, реалистической фантастики, любое его допущение исходило из угаданного им развития уже существующего зерна знаний. Сказочная фантастика была чужда Ефремову, но он признавал, что привлечение в повествование сверхъестественных персонажей вполне допустимо и, если это оправдано замыслом, может способствовать литературным удачам. В беседах со мной он нередко вспоминал М. Булгакова.

Ефремов умел предвидеть многое, понимая тенденции развития науки и техники. Он ценил Жюля Верна, который впервые ввел в литературу героя-техника, строя сюжет на применении технических новшеств.

Фантазия — качество величайшей ценности. Фантазия — это способность представить то, чего еще нет. Фантазией владеет ученый на пороге открытия; фантазией окрылен конструктор, создающий в уме будущую, никогда не существовавшую прежде машину; фантазия вдохновляет поэта и художника. Но она же лежит в основе мифов и различных религий. Словом, она — то острое оружие, которое в разных руках может служить прямо противоположным целям.

И когда фантастика служит не просто развлечением или отвлечением от действительности, а поднимается до уровня прекрасной Мечты, увлекающей читателя, зовущей его в беспредельный мир знаний, тогда она выполняет свою главную задачу!

И Ефремов умел превращать свою фантазию в Мечту, не только живописуя далекое будущее, но и говоря о сегодняшнем дне, и, что, казалось бы, удивительно, углубляясь в далекое прошлое («На краю Ойкумены», «Путешествие Баурджеда» и, наконец, «Таис Афинская»). В этих историко-фантастических повестях и романах он выразил через обаятельные образы героев свою мечту о Человеке — благородном, сильном, умном и добром.

Помню, как Иван Антонович возмущался, когда слышал раболепствующие перед достижениями современной науки возгласы, что «действительность обогнала мечту». Этого никогда не может быть, утверждал он. Действительность способна обогнать лишь вчерашнюю мечту, которая сегодня высвечивает новые дали. Мечту нельзя обогнать, как не опередить человеку собственной протянутой вперед руки.

И мечта Ивана Ефремова живет в его книгах, переселяется в сердца читателей и ведет вперед к горизонтам, увиденным в своем озарении писателем, ученым, художником и мыслителем.

Александр Казанцев