Глава 6

ГОРЬКОЕ ГОСТЕПРИИМСТВО

Незваный гость хуже татарина

Русская пословица

Волны с шуршанием накатывались на низкий берег ворошили мелкую гальку и оставляли на ней кружевную кипящую пену.

Чуть выше на пригорке высился огромный прозрачный зонт в виде крыши с тонкими колоннами вместе стен. Под зонтом оказалось кубическое здание, служащее основанием для столба невероятной высоты. Внизу толстый, почти во всю крышу, на которую опирался, он становился тем тоньше, чем выше поднимался превращаясь в исчезающую былинку у самых облаков. Это странное сооружение стояло вертикально, ничем не расчаленное, хотя, казалось, и малого ветра достаточно чтобы его свалить. Но о каких расчалках можно думать при высоте по меньшей мере в километр? Они оборвутся от собственной тяжести, да и сам этот ствол, будь то природного или искусственного происхождения, способен раздавить собственным весом всю нижнюю часть Но вопреки всему столб стоял, как луч, направленный в небо. Этот столб и был замечен плывущими на плоту. А теперь все это увидел дядя Джо, идя следом за бегущими по воде коллегами. Те при каждом шаге вздымали фонтаны брызг, а волны догоняли приплывших словно не хотели расставаться с ними.

Около кипящей исчезающей в гальке пены прибоя стояли существа — встречающие, все низенького роста, с большими головами в виде редьки хвостиком вниз переходящими в тонкую шею над угловатыми плечами. Все были поразительно одинаковы, словно отштампованные. Особенно странными казались их глаза, сходящиеся посередине лица и круто приподнятые к вискам. Вместо носа — одни ноздри, а маленькое отверстие рта вызывало сомнение в его назначении. Но большее и не уместилось бы над остроконечным подбородком.

Оля, веселая и радостная, выбежала из воды и бросилась на шею первому из стоящих на берегу. И тут же в прикоснувшейся к существу руке ощутила боль, как от удара электрическим током.

Следом за Олей на берег вышел Альсино и с непонятными словами обратился к уродцам.

Карлики же равнодушно дожидались, пока все люди выйдут из воды, не обращая никакого внимания ни на сказанные Альсино слова, ни на него самого.

Путешественники, столько перенесшие в океане, были обескуражены холодным приемом со стороны обитателей неомира.

— Эти биороботы, — объяснил Альсино, — запрограммированы для выполнения только одной задачи, и не в состоянии воспринимать ничего, кроме нее.

— Неужели они все такие холодные и тупые? А кажутся милыми, как... Чипполино. Правда-правда!

— Таков персонал этой полностью автоматизированной экспериментальной станции искусственного ветра. Она призвана открыть новую страницу нашей энергетики, заменить миллионы слишком хлопотных волновых энергостанций в океане и на побережье. Вместо них выгоднее использовать разность температур между нагретыми слоями воздуха у земли и холодом заоблачных высот. А этих роботов нужно считать просто частями нового энергетического оборудования.

— Тогда пусть хоть не «кусаются», не колют меня электрическим током! Мой джентльмен сравнил бы их с собаками, которые загоняют пастушье стадо, — пожаловался дядя Джо.

— Им бесполезно что-либо объяснять. Они не понимают, кто мы такие или что мы такое, поскольку это не заложено в программе их мышления. К тому же я, к сожалению, не могу вызвать вокруг себя свечения и обрести потерю массы, что побудило бы их признать меня и выполнять мои указания. Пока я для них не человек...

— Надо думать, — заметил Кочетков, — нам не следует оказывать сопротивление? Здесь нет других зданий, кроме того, что переходит в столб до небес. Туда роботы и будут нас загонять, как пообещал дядя Джо.

— Это не столб, а энергетическая труба, — пояснил Альсино.

— Труба? — удивилась Оля. — Зачем же такая высокая?

— Я вам все объясню, — пообещал Альсино.

— Извините, но разве душа ваша помещается в желудке? — осведомился Иецуке.

— Не будь вы таким знатоком приемов борьбы без оружия, имели бы в моем лице противника тяжелого веса, — шутливо пригрозил толстяк.

— У меня, прошу довериться мне, не поднялась бы на вас рука.

— Но язык-то поднялся, — проворчал дядя Джо. Машинный зал энергостанции искусственного ветра

был как бы приподнят над землей, опираясь на колонны, словно избушка на курьих ножках, по замечанию дяди Джо, но в остальном не отличался от обычной земной электростанции со щитами, усеянными циферблатами приборов. Ветротурбина с электрогенератором, возвышаясь над ее полом, занимала большую часть помещения. Под ними вниз уходил патрубок, подводящий снаружи из-под шатра теплый воздух.

— А все-таки, почему она не падает, эта ваша труба? — наивно спросила Оля, выразив общий интерес ученых, не решавшихся выдать свою недогадливость. — И почему она не раздавит сама себя?

— Потому что она мягкая, — ответил Альсино.

— Мягкая? — удивилась Оля. — Как это может быть?

— Как вы уже знаете, по ней устремляется воздушный поток под влиянием разности температур, как в любой знакомой вам дымовой трубе. К тому же она с высотой уменьшается по толщине, и мчащийся по ней вверх воздух не только надувает ее, но и держит в распрямленном состоянии.

— Поняла! — обрадовалась Оля. — Это как детская игрушка «тещин язык» — свернутая в спираль склеенная из бумаги трубка. Подуешь в нее, и она развертывается во всю длину, хоть к потолку. Правда-правда!

— Ваша образность мышления восхищает меня, Оля! — признался Альсино.

— И в самом деле удачное сравнение! — согласился сэр Чарльз.

— Один джентльмен считал невероятным выражение вашего известного поэта — «облако в штанах». Оказывается, он был не прав! — заметил дядя Джо.

— Но требуется, простите меня, дополнительное разъяснение, — добавил Иецуке. — Воздушный поток может надуть мягкую трубу, поставить ее стоймя, но как она удержится от воздействия наружного бокового ветра? Меня это интересует, как физика.

— А меня — как инженера, — сказал дядя Джо, забыв на некоторое время о своих муках голода.

— Снаружи по всей высоте через равные промежутки труба имеет обручи с самоустанавливающимися против ветра крылышками. Ветер, действуя на них под углом атаки, создает подъемную силу, как в любом летательном аппарате. Она и поддерживает трубу строго вертикально. И, чем сильнее ветер, тем она устойчивее из-за возрастающей подъемной силы. При наклоне трубы угол атаки крылышек и эта сила стали бы еще большими.

— Весьма остроумное решение! — похвалил дядя Джо. — Но если бы ваши конструкторы еще и программировали бы своих биороботов на русское гостеприимство, то ваш мир можно было бы признать истинно мудрым.

— Уверен, что добавленный к столь интересным выводам стакан воды подчеркнул бы это, — поддержал своего друга сэр Чарльз.

— Жаль, что снаружи не удалось как следует рассмотреть эти занятные устройства, — пожалел Иецуке.

— Крепитесь, друзья, — вмешался Кочетков. — Не стоит винить ни роботов, ни их создателей. Ведь в этом мире не едят и не пьют, как у нас. Не правда ли, Альсино?

— Роботы получают энергию от электросети, люди же, вроде меня, в хорошую погоду — прямо от солнца, а в иных условиях используют искусственную пищу, кстати более питательную, чем трупы убитых существ.

— Опять искусственное! — вздохнул дядя Джо. — Ветер — искусственный, пища — искусственная, человекоподобные машины — искусственные. Когда же мы доберемся до настоящих людей? Ведь вы-то не искусственный!

— Можете не сомневаться, дядя Джо! Никакая машина, упав с такой высоты, как мы с птеродактилем, не восстановилась бы, даже при заботливом уходе милой Оли.

— Браво! — воскликнул лорд. — Ответ весьма убедительный. Искусственная пища всегда интересовала меня, если с ее помощью можно помочь голодающим в разных странах.

Когда Кочетков зашевелился, просыпаясь, Альсино пододвинулся к нему и сказал:

— Мы с Олей решили бежать и вызвать помощь. Здесь я лишен телепатической связи.

— Почему с Олей? Зачем подвергать ее такой опасности? — встревожился Кочетков. — И как это можно осуществить?

— Помните, попав в плен к вашим воюющим безумцам, я был заключен вместе с другими несчастными людьми в сушильную печь кирпичного завода и смог оттуда «вылететь в трубу»?

— Но ведь вы тогда обладали способностью обнуления массы, — возразил Кочетков, — и теперь подняться в трубе...

— А сейчас нас с Олей поднимет поток воздуха. Вы чувствуете, через ткань одежды, какой вихрь рвется вверх по трубе?

— Вы хотите взлететь на километровую высоту? Зачем же вместе с Олей? Чтобы упасть оттуда и разбиться?

— Я думал, что вы лучшего обо мне мнения, Юра. Увы, я не могу унести Олю по воздуху, как прежде, но мы сделаем парашюты.

— Из чего вы хотите их соорудить?

Альсино, вместо ответа, похлопал ладонью по упругой стенке энерготрубы, ощущая за ней рвущийся вверх воздушный поток.

— И прямо отсюда вырезать нужной величины куски ткани?

— Именно так, Юра.

— Я смогу вам в этом помочь, джентльмены! — внезапно вмешался дядя Джо. — Берусь спроектировать управляемые парашюты. Наметим их контуры на поверхности трубы не хуже, чем на листе ватмана. Стропы сделаем из кусков «нити Ариадны», оставшиеся у нас на поясах! Надо только заточить мой охотничий нож!

— Спасибо, дядя Джо, ваша помощь будет незаменимой. Насколько я могу судить, Альсино, вы хотите вырваться за пределы энергостанции, где какое-то защитное поле мешает вашей телепатии?

— Совершенно верно, Юра! Улетев отсюда, я смогу наконец телепатически связаться с матерью. И мои собратья тотчас придут вам на помощь, доставят пищу и питье.

— Это вселяет надежду! Но при чем тут Оля? В чем необходимость ее участия в этой операции? Кроме того, она ведь никогда не прыгала с парашютом.

— Что из того, что я не прыгала? У любого спортсмена один из прыжков когда-то был первым. Почему я не могу открыть свой счет вместе с Альсино?

Кочетков пристально, как-то особенно, взглянул на Олю. Девушка почему-то смутилась, опустила глаза. Ей показалось, что Юра проник в ее сокровенные мысли. А мысли эти, как она считала, для всех должны были оставаться тайной!

Оля никогда не думала, что самый счастливый день в ее жизни будет именно таким. Что в плену у бесчувственных и тупых роботов услышит она самые желанные слова, только что произнесенные Альсино. Неужели он повторит их сейчас?..

— Знаете ли, Юра. Я настаиваю на участии Оли в этом деле, потому что люблю ее. И хотел по нашей традиции представить ее своей матери как невесту, в чем только что признался Оле, пока вы отдыхали.

Альсино говорил об этом просто, с такой подкупающей искренностью, как о самом понятном и естественном для них с Олей, что она лишь вспыхнула, внутренне ликуя:

«Любит! Любит ее этот замечательный сверхчеловек, посланец высшего разума, с призывом предотвратить всеобщую катастрофу миров! Ее, самую простую «земную девушку»! «Иноземлянин»! Ну и что? Для нее единственный во всех мирах!»

И она, забыв и о Юре, и об ученых, и о глупых роботах, торчащих в зале как не завинченные болты, бросилась к Альсино:

— Я тоже люблю тебя, с тех, первых незабудок, которые просила не забыть! Люблю, люблю!.. Но ты это и сам знаешь, потому что всегда читаешь мои мысли.

— Это верно, я читаю твои мысли, как и ты научилась читать мои. Потому я и не сомневался в твоем согласии.

— Но я боюсь. Нет, не километровой высоты, а твоей матери. Что я для нее? Полудикарка... Правда-правда!

— Моя мать, Моэла, — воплощение доброты и мудрости. Она Верховный Судья и Координатор одного из наших центральных округов, куда мы и доберемся после спуска, вызвав помощь.

Поэтому дядя Джо, прочертив сначала своим ножом контуры парашютов, должен будет вырезать лишь углы прямоугольников и те места, где сэр Чарльз привяжет к парашютам куски шнура.

Пока все было тихо. Мерно жужжала ветротурбина. Но при первых же надрезах, сделанных дядей Джо, послышался свист воздуха, врывающегося в патрубок через надрезы. Это тотчас же отметили приборы на пульте, и сигнал был принят биороботами.

Трое из них направились к площадке, вероятно чтобы устранить причину «подсоса воздуха».

Дядя Джо и лорд Стенли торопливо заканчивали свои операции.

Оля и Альсино стояли, как бегуны на старте, готовые в любой момент прыгнуть в образовавшееся окно.

Наконец из стенки трубы был вырезан первый прямоугольник, и его тотчас стало втягивать внутрь. Стропы натянулись. Сейчас Альсино нырнет в трубу.

Сэр Чарльз подсадил Олю, устроив ее у себя на плече.

Роботы не были запрограммированы для физической борьбы и в первый миг оказались беспомощными против странно ведущих себя пришельцев.

Первый робот пытался подняться с пола. Второй спешил заменить его, очевидно не понимая, отчего тот упал. Он тупо повторил то, что делал первый, и стал подниматься по ступенькам, но тем же приемом был сброшен на пол. Привлеченные происходящим, остальные роботы, сделав вывод об опасности, которую представляют собой эти двуногие биосистемы, тотчас применили имевшиеся у них парализующие трубки, отчего Кочетков и Иецуке, скорчившись, упали у подножья лесенки. Путь на платформу был свободен, а там дядя Джо уже помогал Оле нырнуть с плеча лорда вслед за Альсино. С ножом в руке он обернулся к подходившему роботу и упал, сведенный судорогой.

В следующее мгновение и у сэра Чарльза подкосились его длинные ноги, словно из-под них выдернули опору, а Оля почувствовала, как натянулись стропы, втягивая ее внутрь трубы. Девушка исчезла в проеме.

Она, как казалось ей, недвижно повисла там в полной темноте. Прорезанное окно ушло куда-то вниз.

Восходящий поток воздуха увлекал Олин парашют и ее вместе с ним все выше и выше, но она не ощущала подъема. Кажущийся покой и темнота страшили ее.

Она подумала о друзьях, оставшихся с тупыми роботами, ей слышен был последний крик Юры, пожелавшего им с Альсино доброго пути, словно они садились в поезд. Но главная мысль была об Альсино. Он улетел первым. Что-то с ним? Где он?..

Неожиданно яркий свет ослепил ее.

Вместе с парашютом ее выбросило в облако. Но она не сразу поняла это.

Вокруг было до боли в глазах светло и в то же время ни земли, ни Альсино не было видно. Мириады светящихся капелек сливались в обволакивающий туман.

Одна из закрепленных строп резала плечо. Хотелось рукой поправить ее, но Оля боялась.

Чего боялась? Юра и дядя Джо обучали ее управлению парашютом, чтобы, используя спуск, лететь в желаемом направлении. Важно оказаться на земле как можно дальше от станции.

Оля потянула на себя неудобную стропу и почувствовала облегчение. Значит, она в состоянии управлять полетом, вернее, спуском.

Туман рассеялся. Ветром парашют отнесло от трубы, и он, выйдя из облака, теперь продолжал спускаться. Оля, как и учил ее дядя Джо, быстро овладела стропами и стала заметно удаляться от ветростанции.

Теперь Оля видела энерготрубу целиком — она казалась ей перевернутой, толстая вверху и «острым» концом как бы упирающаяся в землю.

Как ни была подавлена Оля всем, что с ней произошло, она не могла не восхититься открывшимся под нею с километровой высоты видом. Земля под нею казалась неоглядной, и от ощущения огромности простора захватывало дух. Берег моря с белой кромкой прибоя изгибался излучиной с уходящими от него разноцветными полями.

В этот утренний час бриз всегда дует с моря, и парашют относило от энергостанции.

«Совсем как в энерготрубе! — непроизвольно подумала Оля. — Иецуке сейчас объяснил бы ей, что сказывается разница температур между сохранившим дневное тепло морем и остывшей за ночь сушей».

Она поискала глазами Альсино и увидела вдруг желтое, как и энерготруба, пятнышко много ниже себя.

«Конечно, это он! — обрадовалась девушка. — Кто же еще, кроме него в комбинезоне, может серебриться под кусочком ткани, вырезанной из энерготрубы?

Как права была бабушка Евлалия Николаевна, назвав как-то Альсино парашютистом! Он тогда не подозревал, что ему придется так спускаться на землю в своем неомире!» Оля старательно подтягивала стропы, чтобы приблизиться к Альсино. Главное теперь — быть вместе с ним!

Теперь бриз проносил спускающиеся парашюты над голубоватым от цветения полем.

Земля заметно приближалась. И странно, снижаясь, Оля испугалась высоты, о которой сначала и не думала вовсе, находясь в облаке много выше...

Горизонт, показавшийся вверху высоко поднятым, как бы снизился и сузился. Земля оказалась совсем-совсем близко.

Теперь надо, как учили Юра и дядя Джо, не стараться приземлиться на ноги, не пытаться спружинить ими, а лучше повалиться на бок, даже перекатиться по земле, лишь бы ноги уцелели...

Оля выполнили все советы и, уже лежа на земле, ощутила, как ее «заботливо» накрыл собственный парашют.

Ей пришлось долго выбираться из-под шуршащей ткани, чтобы оглядеться вокруг.

И она вся сжалась, увидев, что к ней приближается чья-то фигура. И даже зажмурилась, продолжая лежать, а приоткрыв веки, поняла, что ее разглядывает пусть незнакомый, но человек! Какая радость! Это же не робот!

— «Вы не ушиблись? Кто вы, девушка?» — на ее родном языке, заботливо спросил подошедший.

Человек не шевелил губами, и Оля поняла, что он ей передает свои мысли. Совсем как это может делать Альсино!..

— Альсино? Где Альсино? — спросила она.

— «Он сейчас придет. У него немного болит нога, — мысленно ответил Оле незнакомец. — Я — археолог, — продолжал он. — Мои роботы раскапывают древний город, трагически погибший несколько тысячелетий назад».

Он уже не спрашивал, кто Оля и почему здесь, прочитав, конечно, это в ее мыслях.

— Надо помочь нашим друзьям на энергостанции. Биороботы могут расправиться с ними, — тут же обеспокоилась Оля. — Защитное поле мешало там Альсино телепатически связаться с кем-либо и попросить помощи. Наши друзья погибают от голода и жажды.

— «Это странно, — отозвался археолог. — Но на энергостанции нет никакого защитного поля. Каждый из нас может оттуда свободно связаться телепатически, с кем хочет».

— Но Альсино почему-то не мог.

— «Очевидно, по какой-то другой причине».

«Но какая она, какая?» — вертелась в мозгу у Оли. Она постаралась встать, освобождаясь от закрепленных на поясе строп, и вдруг увидела идущего прямо к ней прихрамывающего Альсино.

«Ну конечно, сказывается его недавнее падение с птеродактилем! Не потому ли он и не мог телепатически связаться с людьми на энергостанции или на плоту в океане?»

— «Очевидно, так оно и есть», — ответил Оле археолог, словно она произнесла свою догадку вслух.

Он чем-то походил на Альсино, этот молодой ученый, откапывающий древний город: у него было чисто выбритое лицо и красивая голова.

Оля вскочила и, кивнув новому знакомому, побежала навстречу Альсино, бросившись ему на шею.

— Альсино, милый! Наконец-то мы вместе!

— Теперь мы всегда будем вместе, — ласково ответил он.

Археолог деликатно отвернулся.

— Отсюда ты беспрепятственно можешь вызвать помощь, Альсино! Здесь ничто не помешает телепатической связи!

— Оля, милая! Ты только что обсудила этот вопрос с так радушно встретившим нас ученым. Бесспорно это так! Из-за птеродактиля я уже не способен на дальнюю телепатию, но хоть ближнюю не утратил...

— Как же так? А во время разведки?

— Это непоправимая моя ошибка. Я оказался на волновой энергостанции и не сообщил о нашем положении в прамире. Неоправданно хотел, чтобы мы непременно сами добрались до неомира. Но никогда я не допускал мысли, что утрачу способность телепатической связи... И собирался вызвать помощь не в пра-мире, проникать куда мы избегаем, а на волновой станции.

— Понимаю, понимаю тебя! Правда-правда! Но сейчас мы дождемся здешней «летающей тарелки»?

— Нет, Оленька, я уже попросил археолога вызвать помощь вместо меня, но, думаю, что еще раньше это сделали по своим рабочим каналам биороботы, едва обнаружив неполадку.

— А мы? Нам придется возвращаться теперь туда? Я боюсь...

— Нет, Оля, мы не вернемся. Мы ведь договорились с тобой отправиться прямо к моей матери.

— И увидим твой мир! Как хорошо! — Глаза у Оли засияли.

— Такой ты и войдешь в мой мир... — залюбовался ею Альсино.

— Войду, войду! — обрадованно подтвердила Оля. — Вместе с тобой, как в сказку! Правда-правда!

— Вовсе не в сказку, а в самую реальность. Археолог, поняв, о чем говорили Оля с Альсино, с готовностью заверил:

— «Конечно, я заменю вашего друга. Я уже передал вызов с просьбой о помощи. Но я и сам отправлюсь на энергостанцию, чтобы увидеть ваших друзей».

— Оторветесь от свои раскопок? — удивилась Оля.

— «Что вы! — отдалось в ее сознании. — Ведь это самая величайшая находка для меня! Встретиться с людьми, жившими в период ядерных войн, материальные остатки которого мне удается здесь раскапывать! Прошли многие тысячелетия с той поры, а радиоактивность в котловане около оплавленных домов по-прежнему велика и опасна. Там могут находиться лишь мои неоценимые помощники — роботы».

— Ты убедишься, друг, — вслух, чтобы и Оля слышала, сказал Альсино, — что не все современники ядерных войн были их сторонниками. А мы с Олей пойдем до ближайшей станции подземного труботранспорта, как ты мне объяснил.

— «Счастливо вам! — отозвался молодой ученый. — Ваша цель прекрасна!»

Свечение окружило его, и он, поднявшись в воздух, полетел к видневшейся вдали энерготрубе.

— Когда-то здесь протекала река близ погибшего портового города. От нее остался только ручей. Археолог указал, как пройти к нему. Ведь ты хочешь пить.

— Я со страху даже про жажду забыла! Пойдем скорее! Я могу выпить целую реку, если бы она здесь протекала, как сказал бы дядя Джо. А радиоактивность?

— Она осталась лишь на дне котлована. А зараженная вода в когда-то существовавшей здесь реке утекла тысячелетие назад.

Оля с Альсино шли по едва заметной тропинке среди цветущего поля.

Ручей оказался похож на тот, у которого в прамире плясал Мохнатик.

Оля встала на коленки и принялась полными пригоршнями зачерпывать воду и жадно пить.

Потом умыла лицо и, посвежевшая, обернулась к Альсино:

— А ты помнишь, как мы вместе пили ключевую воду в овраге близ полянки с незабудками?

— Я все помню, помню все, что связано с тобой, — отозвался Альсино. Он не мог оторвать глаз от девушки, как тогда, впервые, на той полянке под Москвой...

— Ну вот я и готова к любому путешествию, хоть на край света! Правда-правда! — весело объявила Оля. И глаза ее опять засияли.

Оля была рядом с любимым, и солнце светило так ярко, и цветы приветливо кивали венчиками. И никакой нужды гадать по ним — «любит-не-любит» не было!..

— Да, об этом можно не гадать, — подтвердил не сказанные Олей слова Альсино.

Оле и Альсино пришлось пройти мимо вырытого невдалеке от тропинки на берегу ручья огромного глубокого котлована.

Оле хотелось подойти поближе при виде копошащихся на самом дне биороботов, похожих издали на оловянных солдатиков, но Альсино сдержал ее, напомнив о радиации.

— Толща наносного слоя защищает от нее, но здесь он снят.

— Как странно, — задумчиво сказала Оля, — что в вашем мире происходили ядерные войны!..

— Увы, да, Оленька! Только непоправимое несчастье заставляет иногда образумиться людей. Так произошло и с нашими далекими предками.

Оля с ужасом смотрела на обнажившиеся после раскопок руины когда-то прекрасного города.

— Может быть, и- у нас будут раскапывать города, в которых мы жили? — с грустью сказала Оля.

— Чтобы этого не случилось у вас, мы и добрались сюда.

— Неужели в недопустимости войн надо убеждаться на примере вашей истории? — с той же грустью в голосе спросила Оля.

Альсино не хотел волновать ее и сказал:

— Обойдем эти раскопки стороной.

И все-таки Оля заглянула в котлован. При виде обнажившихся на его дне оплавленных стен былых зданий, на которых представила себе тени исчезнувших прохожих, она поежилась, но не дала себе сникнуть, а заставила почти шутливо, как поступил бы дядя Джо, заявить:

— Куда же мы пойдем дальше? Опять в трубу? Мало нам вылететь в одну, а уж ищем под землей другую.

Альсино же, на полном серьезе поддерживая ее иронию, говорил между тем:

— Что делать! Весь наш мир пронизан трубами, впрочем, как и любой живой организм, начиная с костей и кончая капиллярами в тканях.

— И плот наш был трубчатым... И первая музыка родилась из трубочки пастушьего рожка! Правда-правда!

Ручей делал крутой поворот, путники, следуя его руслу, повернули, и перед ними открылся совсем другой вид. Небольшие рощицы окружали пруды яркой васильковой воды.

Оля залюбовалась неожиданным сочетанием цвета склоненных к пруду деревьев. Их кудрявая листва свисала к поверхности воды, словно подернутой раскрашенным льдом.

— Это что? Какое-нибудь место для отдыха?

— Нет. Это цех искусственной пищи.

— Цех? Такой красивый? Но искусственная пища!.. Одно упоминание о ней связано с чем-то невкусным...

— Она ничем не хуже естественной. Пленка на поверхности пруда с питательной средой — это выросшие на ней микроорганизмы. Они и придают воде такой необыкновенный цвет.

— Но они же противные!

— Ничуть. Их белок одинаково бесцветен и безвкусен, как и повсюду, где содержится. Но получать его непосредственно из микроорганизмов, напоминающих дрожжи, много выгоднее и рациональнее, чем откармливать растениями животных, а потом поглощать их трупы. Питательных веществ при этом оказывается в десять раз меньше по сравнению с тем, что содержится в пленке таких вот прудов.

— Не знаю, как это на вкус, но я так голодна, что готова съесть всю питательную пленку с любого пруда! — заявила Оля. — Кроме того, она выглядит так красиво. И вообще мне хочется подпрыгнуть и полететь над вашими просторами. Правда-правда! Помнишь, как мы летали над Москвой-рекой?

— Конечно помню! А я мечтаю, чтобы былая способность обнуления масс вернулась ко мне.

— Так вот какой у вас цех! А я думала, это какое-нибудь унылое серое здание. Но свои биомашины вы делаете ведь не под открытым небом?

— Вероятно, где-то здесь есть здание и такого цеха, раз тут недалеко станция подземного труботранспорта.

— Ой! Видишь группу людей? Они идут к нам... Но это вовсе не люди! Это ваши противные биороботы. Может, их послали за нами? Смотри, один перешагивает через ручей и идет прямо к нам... Что ему нужно? Что?

Оля вцепилась в руку Альсино, смотря на приближающегося робота.

— Это, скорее всего, продукция того цеха, о котором упоминал археолог. Все они только что сошли с конвейера, как у вас говорят.

— А тогда что ему надо от нас?

— Цеха у нас рассредоточены, приближены к местам, где живут те, кто работает в них, а между собой цеха связаны подземными трубами (опять-таки трубами) электромагнитного транспорта, перебрасывающего сделанные детали.

Альсино объяснял это, стремясь отвлечь Олю, победить ее неприязнь к появившемуся роботу. Но она недоверчиво смотрела на «человекоподобное чудовище»...

пред. глава           след. глава