Горе тяжкое горы тяжелее.
Народное
Оле пришлось отложить на время завершение записок Альсино и хлопоты по их публикации. Бабушка с завидной энергией развила деятельность, результатом которой стал приезд представителей комиссии ООН, созданной для расследования катастрофы НЛО. Их заинтересовала возможная встреча с очевидцами, якобы располагающими сведениями об экипаже НЛО.
Кроме Оли и Лены в Биоинститут приехал директор завода, где сооружалась под руководством Альсино «летающая тарелка», и двое рабочих, участвовавших в ее изготовлении. Ими оказались Иван Степанович и Коля.
Не только Оля, даже Лена помнила их, выходящими из проходной завода перед стартом «Летающей тарелки».
Приехав теперь по приглашению в Биоинститут и встретясь с сестрами Грачевыми, они вспомнили их: Олю, постоянно приходившую к «иностранцу», руководившему работами, и Лену, прощавшуюся у проходной с начальником группы.
Профессор Сафронов был противником этой встречи и дал согласие участвовать в ней лишь после того, как понял, что она состоится независимо от его желания. И теперь, принимая представителей комиссии в кабинете академика, он пытался настроить всех на скептическое отношение к предстоящей беседе.
Щеголяя совершенным английским, он убеждал:
— Джентльмены, я ценю вашу высокую миссию, но хотел бы предупредить вас, что очевидцы — далекие от науки люди, не имеющие представления о собранных данных, касающихся космических пришельцев. И, кроме того, их сведения об экипаже «летающей тарелки» не подтверждены фактами. Я надеюсь, что вы учтете это в своих выводах.
— О'кей! — отозвался худощавый американец, владелец военного концерна, глава прибывшей делегации ООН. — Но вспомните вашу русскую поговорку: «Доверяй, но проверяй». В данном случае это хорошо сказать о ваших несомненно научных выводах по изучению останков космических пришельцев.
— Пусть дополнительным доводом для вас, господа, будет мое предположение, что человекообразныеуфонав- ты на потерпевшей катастрофу «летающей тарелке» имели совершенных биороботов, которых никак не могло оказаться на заводе уважаемого директора Кузнецова.
— Таких не было, могу заверить, — тут же подтвердил Кузнецов.
— Позвольте мне высказать дополнительные соображения в вашу пользу, профессор, — вмешался француз Монье с носом горбинкой и тонкими усиками. — В нашем случае Священное Писание может стать весомым аргументом. Еще в Библии сказано, что Господь Бог создал человека по образу и подобию своему, сотворив до этого Вселенную, где ныне доказывается существование многих землеподобных планет. А раз так, то и населяют их те же потомки Адама и Евы.
— Кроме того, — вставил в свою очередь немецкий профессор Мессердорф, — можно найти сближение Библии и дарвиновского учения об эволюции. По сути, разумное существо могло возникнуть в благоприятных условиях для образования мыслящего мозга, расположенного в голове близ органов слуха, стереоскопического зрения, для которого наибольший обзор местности достигался прямостоянием на двух конечностях. Свободные же при передвижении передние конечности оказались приспособленными для труда, что и обусловило появление мышления.
— Спасибо, герр Мессердорф. Ваши слова звучат весьма убедительно, — из вежливости по-немецки отозвался Сафронов и уже по-английски обратился ко всем: — Проведенные нами исследования останков погибшего экипажа «летающей тарелки» позволили сделать выводы о прибытии на землю инопланетных разумных существ. Цель появления их пока еще непонятна. Газеты воспользовались нашей информацией для своих сенсационных репортажей, в которых уже призывают отражать инопланетное вторжение. Так что объединим науку и религию с заботой о судьбе человечества, помолимся о предотвращении космического нашествия и нашим завершением работы укрепим бдительность человечества, которое должно быть готово отразить вторжение.
...Оля и Лена почтительно смотрели, как направлялись в сад по широкой лестнице иностранные эксперты. За ними важно, с высоко поднятой головой, спускался со ступенек, словно сходил с королевского трона, сам Сафронов.
Он обратился к ожидающим в саду свидетелям трагического события:
— Я вынужден был пригласить вас, рассчитывая на вашу осведомленность и. безупречную прямоту суждений, чтобы положить конец безответственным слухам о нахождении на сбитом космическом объекте земных людей, которые попасть туда, разумеется, не могли. Мы предоставим вам возможность в присутствии представителей комиссии ООН, расследующей произошедшую катастрофу НЛО, опознать карликов с большими головами и приподнятыми к вискам уголками глаз, едва ли когда-либо бывавших на нашей планете, к тому же еще и бесполых... Не уточняю при дамах.
— А разве в числе других погибших не было никого вам знакомого, профессор? — бойко спросила Оля.
— К сожалению, я не имел возможности видеть космические тела из других созвездий.
— Мне кажется, что одного из погибших вы могли бы узнать, — не отступала Оля.
— Кого вы имеете в виду, милая девушка?
— Майора, приезжавшего к вам за Альсино, за «иноземлянином», которого к вам привезли.
— Ах, этот плохо воспитанный офицер, который увез- авантюриста, именовавшего себя посланцем откуда-то и, на беду, увы, конечно погибшего в застенках, куда завез его этот бравый майор?
— Да. Майор Кочетков. И вы не узнали его?
— Прошу простить, но никого, на него похожего, среди замороженных нами существ с НЛО не было.
— А седой «инопланетянин»?
— Седой? Очевидно, вы имеете в виду возможного руководителя космических пришельцев? Но что общего между этим старцем, увы с поврежденным лицом, и молодым майором, которого вы вспоминаете тут, милая девушка?
— Я же тебе говорила, предупреждала! — прошипела на ухо Оле старшая сестра, и, обращаясь к Сафронову, постаралась сгладить неловкость, невольно выразив затаенную надежду: — Вы не можете себе представить, профессор, как я вам благодарна за это обоснованное свидетельство!
— Рад служить истине, — раскланялся Сафронов.
— А если он поседел в пути? — упрямо настаивала Оля.
— Оля, не забывай! Ты в солидном научном учреждении, а не в детском саду или в школе, где еще недавно присутствовала на прощальном звонке, — с укором одернула сестру Лена.
Профессор, как бы в знак благодарности за здравомыслие, счел возможным взять Лену под руку.
— Вы разрешите? Не часто появляются у нас подобные вам гости! — расшаркивался он перед нею. — Если наши с вами желания совпадут после осмотра останков инопланетян, скрупулезным исследованием которых мы займемся, я буду вдвойне счастлив.
— Почему вдвойне? — спросила Лена.
— И как ученый и как... повстречавший вас.
Лена улыбнулась, а Оля нахмурилась. Потом Лена, вздохнув, сказала:
— Лишь бы это был не Юра!..
— Прошу простить, — снова обратился Сафронов к Лене. — Если не ошибаюсь, вы, кажется, только что употребили сослагательное наклонение, имея в виду предстоящий осмотр? Но, — назидательно продолжал он, — в науке мы фиксируем факты и делаем однозначные выводы. Не так ли? — посмотрел он на шагающего рядом директора военного завода.
Иван Степанович тихо шепнул Коле:
— Жмет ученый на барышню, всей научной тяжестью навалился.
— А мы на что? — отозвался Коля. Генеральный директор заметил:
— Думаю, что искать целесообразно не пресловутого майора, которого я тоже видел, а захваченного им специалиста. Нам крайне необходимы известные ему сведения о создании летательных аппаратов с высшей маневренностью.
— Я совершенно согласный с таковым мнением, — по-русски отозвался американец. — О'кей! Сейчас собравшиеся здесь господа помогут, как имеется надежда, спасти важные программы и заключенные под них контракты. Всем надо думать о защите планеты, где мы проживаем. Общество требует быть человечеству во всеоружии.
— О'кей, сэр! — в тон ему поддакнул Сафронов. Тут же перейдя в кембриджской манере на английский язык: — Истина всегда на стороне того, кто заботится о благе людей, как говорил незабвенный Френсис Бэкон.
— Приятно встречать здесь знатока английского философа.
— Не только английского, всемирного! Нам теперь приходится все осмысливать в глобальном масштабе.
— О'кей! — согласился американец. — Наш концерн стремится к международности.
Сафронов обратился к остальным своим спутникам:
— Предупреждаю, особенно дам, что зрелище будет не из приятных, хотя тела и сохранились, правда не у всех. Я, честно сказать, всегда испытывал весьма неприятные чувства при упоминании о морге, а здесь нам пришлось использовать свою криогенную установку в неожиданных научных целях.
Здание, к которому они подошли, было приземисто, словно придавлено сверху. В нем помещался машинный зал с криогенной установкой и несколько специализированных лабораторий.
Перед тяжелой, обитой железом дверью их встретила миловидная моложавая женщина. Она раздала всем одинаковые армейские полушубки, оказавшиеся непомерно большими для девушек.
Сафронов без умолку говорил:
— Надеюсь, вы простите нас за заботу о вашем здоровье, проявленную нашей смотрительницей Танелой, ведающей и этим грустным помещением, и холодильной установкой для него. Рядом с телами инопланетян вы увидите еще одно, предположительно инопланетное существо, диковинного спрута, которого мы, не успев изучить, не уберегли от нападения дельфинов из соседнего бассейна. Надеюсь, инопланетян никто не похитит у нас.
— У них есть весьма надежный страж, — кивнул в сторону Танелы американец.
— Теперь хоть в сибирскую тайгу, хоть в Заполярье. И халаты белые, как маскировочные, — сказал Иван Степанович, напяливая поверх полушубка только что полученный халат. — Отчего же рукавиц-то не дали? — похлопывал он себя по бокам.
— Не руками, глазами работать будем, — ответил ему Коля.
Тяжелая железная дверь открылась...
Танела заботливо вывела под руки рыдающих девушек из «морозильника», шепнув:
— Профессор настаивает, чтобы сразу подписать акт в лаборатории. Вы уж извините, он у нас такой формалист! Да и комиссия иностранная.
— Это они, они! — всхлипывала Оля. — Юра, дядя Джо, лорд, Иецуке...
— Хорошая одежда, — похвалил американский промышленник, похлопывая по полушубку. — Там было много ниже нуля по Фаренгейту. А мне не ощутилось.
— Минус тридцать по Цельсию, мистер Смит, — пояснил генеральный директор Кузнецов.
— Как на нашей Аляске.
— Или у нас в Сибири.
— О'кей! Но мы остановились без новой технологии. Надо теперь изучать обломки аппаратуры.
— Да, — согласился Кузнецов. — Собрать толковых инженеров. Это важнее биологического копания в трупах.
К столу подходили по очереди. Танела протягивала всем шариковую ручку, но директора предпочли воспользоваться своими, одинаково нарядными, с золотыми перьями.
Иван Степанович взял ручку, почему-то внимательно осмотрел ее и оглянулся на все еще плачущих девушек.
— Жаль барышень. Однако в морозильнике те самые лежат, с кем вместе схемы собирали. Так говорю, Коля?
— Уж больно жаль толстяка американца, — отозвался тот. — Он все про одного джентльмена забавно рассказывал...
— Никого из них не вернешь. Когда-нибудь и сами там будем, — вздохнул Иван Степанович и передал Коле ручку. — Заверяй, сынок, что никакие это не чужаки. Девчонки-то уж больно убиваются... по своим небось...
Подпись Лены выглядела среди других очень четкой. От нажима ручки бумага на последнем росчерке чуть надорвалась.
Олины же прыгающие буквы попали на влажные пятна...
Потом расписались остальные, подтверждая показания очевидцев. И в завершение сумрачно поставил свою замысловатую подпись профессор Сафронов.
Он заботливо, с сочувствием взял Лену под руку и повел мимо ухоженных цветников:
— Я так понимаю вас, Елена Сергеевна! Остается только пожалеть, что мы встретились при таких угнетающих обстоятельствах, но...
Лена подняла на него глаза:
— Я угнетаю вас? Вы уж извините...
— Да что вы! Вы же женщина! Да еще какая!
— Какая? Зареванная?
— Даже горе красит женщину, приоткрывая вуаль ее души.
— Как же вы не поняли сразу, что это наши люди? — с укором спросила Лена.
— Видите ли, мы начали с низкорослых особей, бесспорно неземного происхождения. Но кто мог подумать! Наши люди с чужими пилотами на типичном НЛО? Конечно, журналисты постарались! Они вечно перебегают нам, ученым, дорогу. Впрочем, мы же и сообщили им о насекомообразности малых бесполых существ.
— Я не понимаю, как... Он, Юра, оказался вместе с ними! Это ужасно, профессор!
— Конечно ужасно! — согласился Сафронов. — Простите меня, но, став невольным свидетелем вашего несчастья, не могу не поделиться с вами своими бедами.
— Со мной?!
— Никто так не поймет другого, как тот, кто сам...
— У вас тоже личная потеря?
— Более глубокая. Не просто личная, а научная.
— Вот как?
Сафронов искренне старался отвлечь Лену от переживаний и решил рассказать о своих неудачах, преследующих его в последнее время.
Лена смотрела на него вопросительно.
Он понял ее взгляд как проявленный к себе интерес.
— Я так хотел бы, чтобы вы поняли меня, как я понимаю вас!..
Лена удивленно, но учтиво слушала, а он продолжал со вздохом:
— Да, у всех свои беды, свои потери... Вот мне с огромным трудом после многолетних попыток удалось заполучить живого снежного человека. Но по недосмотру той самой Танелы, которая провожала вас в «морозильник», ему удалось бежать, сорвав всю нашу программу исследований. Потом погиб спрут, может быть, неземного происхождения, а затем случился арест моего подопечного «иноземлянина», который, очевидно, канул в небытие в мрачных подвалах известного вам учреждения...
— Это не так! Оля встречалась с ним на воле, даже в театр ходила! — рассердилась Лена.
— Поистине вы рассказываете сказки! — покачал головой Сафронов. — Как бы то ни было, для меня, для науки... он потерян. Вы грустите о майоре, а я о том, кого он похитил у меня под предлогом ареста.
— Не говорите так о Кочеткове!
— Боже упаси, Елена Сергеевна, затронуть ваши чувства! Я понимаю, что он был лишь исполнителем чужой воли... Вот и теперь, когда у меня появилась надежда на непосредственное общение с посланцами из космоса, все внезапно рухнуло. Все оказалось не так и совершенно непонятно!..
— И вы это так близко принимаете к сердцу? Ну, мы с Олей женщины, и то...
— Боюсь выглядеть в ваших глазах горьким неудачником! Я ведь не о себе тревожусь, а о нашем академике. Он болен и так надеялся, что мне, временно замещающему его, удастся поднять авторитет института, а тут... ни спрута, ни «иноземлянина», ни снежного человека...
— Вам очень нужен этот снежный человек?
— Ах, его так трудно отловить! Он появляется, чтобы тут же исчезнуть неизвестно куда и как.
— Я вас понимаю, — сказала Лена, насухо вытерев платком глаза и поправляя волосы.
Оля ушла вперед, Лена с Сафроновым, разговаривая, отстали от всех.
Лена остановилась, долгим проницательным взглядом посмотрела на Сафронова.
— Хотелось бы вам помочь, — неопределенно сказала она.
— Я очень ценю ваше понимание!
— Я подумаю, как это сделать.
— О, божественная! Сердце подсказывает мне, что наша встреча будет очень много значить для меня! — И, словно спохватившись, он тут же добавил: — Это надежда ученого.
— Может быть... — загадочно произнесла Лена, и лицо ее стало непроницаемо.
Сафронов взбодрился, подтянулся, чуть запрокинул голову, словно на параде, проводил гостей до ожидавшего их автобуса. А потом долго смотрел ему вслед.