Глава IV. ПЫЛАЮЩИЙ ОСТРОВОстров пылал. Все берега бухты превратились в огненное кольцо. Фиолетового дыма теперь не было видно, на его месте бушевало пламя. Тросс стоял на капитанском мостике яхты. Он был без противогаза. Фиолетовый газ, а с ним и закись азота не проникали теперь в район, окруженный пламенем. Растерянный Ганс Шютте и дядя Эд поднимались на мостик по трапу, еще не сняв противогазы. Глядя на Тросса, они освободились от масок. – Тысяча три морских черта! Я подозревал, что утону, но адской сковородки при жизни не рассчитывал увидеть, - проворчал боцман. – Что будем делать, шеф? – растерянно спросил Ганс. – Свистать всех наверх. Надеть пожарные робы, пустить все помпы. Брандспойтами окатывать палубные надстройки и борта яхты. Мистер Вильямс - к штурвалу. Вперед до полного - на выход из бухты! Дядя Эд повиновался и взялся за ручки штурвала, повторив команду Тросса в машинное отделение. – Вот прочтите, – протянул Тросс Шютте распечатанный конверт. – Тут адрес бит-босса. Кто осмелился вскрыть? – Я. Содержание письма придется передать по радио. – А что случилось? Катастрофа? Где наш лохматый? Жив ли он? – Профессор Бернштейн привес себя в жертву человечеству и погиб вместе со всеми запасами фиолетового газа, теперь не доступными никому. Я проклинаю себя за то, что не предотвратил этого. На палубе толпились испуганные матросы. Повинуясь полученному приказу, они впопыхах напяливали на себя брезентовые и асбестовые костюмы, поливали друг друга водой из брандспойтов. Была включена вся противопожарная система. Искусственный дождь обрушился на палубу. С мостика слышался хриплый голос дяди Эда: – Якорь мне в глотку! Вперед до полного! Право на борт! Из геенны огненной - в океан на всех парусах! Эх-ха! Эгей! Пираты - к брандспойтам! Маски снова надеть, когда будем проходить через щель. Все больше шансов, что в аду вас примут за своих! В топоры! Якорь всем в глотку, если не хотите живыми жариться в аду! Яхта приближалась к узкому ущелью. Оно, подобно пропилу, разделяло каменное кольцо острова. Ошеломленные люди смотрели, как судно подходит к жуткой щели. Стены ущелья были в огне. Казалось, яхта должна "прыгнуть" сквозь огненный обруч. Негр-кок, закрыв лицо руками, дико завыл. Ему стали вторить и другие моряки. – Эгей! – гаркнул с мостика дядя Эд. – Пусть проглочу я гребной винт, если есть на свете большие трусы! – Эй, отродье свиней и сусликов! Кому не нравится огонь, может прыгать в воду! – заревел Ганс Шютте. – Заворачивайтесь в мокрые плащи, прикрывайтесь брезентами, поливайте друг друга струями водя! – командовал Тросс. Яхта нырнула в огонь. И задымилась. От каждой фигуры, завернутой в плащ, в мокрые брезенты, шел не то дым, не то пар. Вновь надетые противогазы помогали людям не задохнуться. Языки пламени отделялись от стен и тянулись к дымящейся яхте, словно кто-то протягивал горящие факелы, чтобы поджечь ее. Несколько минут, пока яхта ныряла сквозь огонь, оказалось достаточно, чтобы на судне вспыхнул пожар. Не помогли все заранее принятые меры. Горели мачты, сделанные в доброе старое время из лучшей древесины, доставленной еще Вельту-старшему, горели палубные надстройки. Лопалась белая краска, покрывалась темными разводами. Черный дым валил из иллюминаторов. Только мокрая дымящаяся одежда и маски противогазов спасали людей, позволяя им бороться с огнем. И все-таки яхта вырвалась из объятий пылающего острова. Океанская волна высоко подбрасывала ее, разбивалась о борт, шипящим потоком прокатывалась по палубе, туша там и тут очаги пожара. Море помогло людям. Дядя Эд намеренно ставил яхту боком к волне, чтобы гребни окатывали бы судно через верх. Даже до мостика долетали брызги. Конверт, который держал Ганс Шютте в руках, промок. – Р-рваные покрышки! – ругался он. – Я так и не успел прочесть, что написал этот "полоумный ученый. Ну-ка, мистер Тросс. У вас глаза помоложе. Что там нацарапано? Тросс взял из рук Шютте письмо и прочитал: – "Будь проклят капитализм!" – Но-но! – повысил голос Ганс. – Без коммунистической пропаганды! – Здесь так написано, – невозмутимо продолжал Тросс и прочитал все письмо. – Ну и дурак! – решил Шютте. – Кому от этого плохо? Ему. Изжарил сам себя на вертеле. – Не скажите, мистер Шютте. Плохо будет не только ему одному. – Думаете, нам с вами? – Не только. Всем людям. Даже мистеру Вельту. – Это почему еще? – Придется задохнуться. – А противогазы на что? – Они не помогут. Люди задохнутся без воздуха, который сгорит весь, сколько его есть на земле, вот на этом самом костре над пылающим островом Аренида. Я должен был это учесть... должен! Ганс Шютте замер с открытым ртом. Дядя Эд нахмурился и прошептал одно из своих проклятий. – Так что ж, он и впрямь дурак, что ли? Не сообразил? – возмутился наконец Ганс. – Увы, но даже очень дальновидные ученые порой оказываются непостижимо близорукими. Но я, я-то чем лучше их?.. – Тогда скажите, парень, как долго будет гореть этот небесный костер? Может, на наш век хватит воздуха-то, а? – Пока ничего не могу сказать. Специалисты подсчитают, какова эта опасность. Жаль, что ученые слишком часто играют с огнем, не понимая последствий этой игры для человечества. Яхта все еще дымилась, хотя пожар салона и наиболее богатых кают (хозяйских кают) удалось потушить. Теперь люди сняли противогазы и сбросили местами обгоревшие робы. – Но как они чуют, как чуют! - воскликнул негр-кок, заглядывая через реллинги. – Будто знали, что от огня люди в воду будут прыгать. Матросы тоже посмотрели за борт. Там и тут ее бороздили острые плавники. – Акулы! – воскликнул кто-то. – Пусть кошка научится плавать, если это не самые подлые морские твари, – подтвердил дядя Эд. Действительно, целая стая акул крутилась вокруг, казалось бы, обреченною судна. Не распорядись мистер Тросс вовремя включить всю противопожарную систему, этим хищницам было бы чем поживиться. Мистер Тросс и дядя Эд спустились на палубу. К ним подошел радист и доложил, что пожар вывел из строя всю радиосистему корабля. – Как так? – затопал ногами Ганс. – Мне срочно нужно передать содержание письма этого зажаренного идиота мистеру Вельту. – Никак невозможно, сэр, – пояснил радист. – Радиорубка вспыхнула первой. Старая постройка. Теперь строят по-иному. – Черт бы подрал эту старую галошу! – рычал Ганс. – Нет ли поблизости какого-нибудь корабля, с которого можно было бы послать радиограмму? – И он стал обводить морским биноклем горизонт. Дядя Эд тоже вооружился биноклем. Его морской глаз позволил ему заметить корабль первым. – Вот и прекрасно, – выдохнул воздух Ганс. – Чей это корабль? Сейчас снарядим на него наш катер с подводными крыльями. Мистер Тросс взял у дяди Эда бинокль и стал смотреть на горизонт. – Боюсь, что это не тот корабль, на который вам хотелось бы попасть, Ганс. – Ну, что там еще? – Я прочитал название судна - "Академик Королев". – Что! Русский корабль? Только его здесь и не хватало. Все увидят! – Тысяча три морских черта! Его вполне можно было здесь ожидать. Это корабль космической службы, – заметил дядя Эд. – Академик Королев - это и есть тот самый конструктор, который позволил людям шагнуть в космос. Сперва своим парням, Гагарину и другим, и уж только потом нашим ребятам, американцам. – К черту космос! К черту советский корабль! Мы горим, горим! – вдруг закричал мистер Тросс. – Полно, парень. Уже не горим, – попытался урезонить его Ганс. – Как не горим! Вот он, пожар, воздушный пожар! Все мы задохнемся, все, кроме акул. – Уж не хотите ли вы, сэр, стать акулой? – Акулы не задохнутся! – срываясь на фальцет, закричал еще громче Тросс. – И под водой... и под землей, куда они спрячутся вместе с Вельтом! – Потише, парень, не то испугаешь акул. – Я не хочу задыхаться из-за пылающего острова, не хочу! Я уйду под воду, к акулам, пустите меня! И Тросс попытался броситься к реллингам. Но на пути его оказался Ганс Шютте. – Брось дурить, парень. Прозевал научника и готов топиться? Не выйдет. Не хочу, чтобы мне одному отвертывали мою седую голову. Держите его, парий. – Прочь с дороги! Перекушу! – закричал Тросс, отталкивая одного из усердных матросов. – Пусть меня похоронят на суше, если у него не припадок. А ведь такой деловой был парень. Ганс не причитал. Одним ударом он свалил мистера Тросса на палубу и стоял, над ним, широко расставив ноги и уперев в бока руки. – Что? Пока еще есть чем дышать? – насмешливо спросил он. Тросс неожиданно вскочил и, подпрыгнув, ударил обеими ногами Ганса в грудь и живот (прием каратэ). Это был удар такой силы, что даже гигант Ганс повалился на кричащую от возбуждения толпу моряков. Его подхватили и поставили на ноги. Великан хрипел, собираясь с духом, чтобы снова, броситься на Тросса. Но тот, свалив двух подскочивших было, к нему матросов, оказался уже на реллингах Секунду на фоне синего неба, подсвеченного в одном месте пожаром острова, выделялась его фигура в белоснежном костюме. В следующее мгновение он отменным чемпионским прыжком полетел в волны. Ганс перегнулся через реллинги, смотря в зеленоватую воду, то приближающуюся, то удаляющуюся от него. Пенные струйки делали ее похожей на мрамор. Весь экипаж судна тоже смотрел вниз с замиранием сердца. Вот промелькнул острый плавник, разрезая мраморную волну как бритвой. Тросс не всплыл. Только вода в одном месте окрасилась в такой же алый цвет, как и над пылающим островом. Люди попеременно переводили глаза с одного алого пятна в сини океана на другое - в небесной синеве. Ганс Шютте плюнул через борт. – Слабак! Слюнтяй! Нервы не выдержали! Баба! Да разве нам эдакое приходилось видеть? Подумаешь, дым над островом, какой-то пожар в океане. И туда же - к акулам. Кушайте на здоровье! – И он еще раз плюнул. Потом обернулся, словно вспомнив о чем-то, и скомандовал: – Яхте лечь в дрейф. Дядя Эд, спустить катер на подводных крыльях. Пойдем навстречу "Голштинии". Теперь главное - доложить обо всем боссу На фоне воздушного пожара в нескольких милях от обгоревшей яхты величественно покачивался на волнах красавец корабль "Академик Королев". Это было научное, исследовательское судно, несшее постоянную службу связи с запущенными из Советского Союза космическими объектами. Над его палубными надстройками бросались в глаза два огромных белых шара - это были защищенные сферическими колпаками антенны широкого обзора, следившие за космосом. – Человек за бортом! – послышался крик вахтенного Раздался топот ног. Несколько человек оказались у реллингов К ним широким шагом шел офицер: – Принять на борт! Кто-то усердный бросил за борт спасательный круг. Но человек, плывший к кораблю, не воспользовался им, он уверенно направлялся к уже свисавшему и нижними ступеньками задевавшему волны штормтрапу. По этому штормтрапу ловко забрался неизвестный в мокром, местами обгоревшем белом костюме. На нем не оказалось ласт аквалангиста, однако маску для подводного плавания он сдвинул на лоб. От нее тянулся резиновый шланг к жилету, наполненному кислородом Он неторопливо освобождался от этого снаряжения, передавая его матросам. Те смотрели на него с нескрываемым любопытством Вслед за вахтенным офицером, сходившим за командиром корабля, к группе моряков вокруг подводного пловца подошел и сам капитан, тщательно одетый пожилой моряк с прищуренными глазами. – С кем имею честь? – спросил он по-английски. – Дмитрий Матросов, – на чистом русском языке ответил пловец. – Матросов? Русский? – По-английски - мистер Тросс. Так у них принято усекать фамилии. Прыгнул с яхты Вельта не ради купания. – Понятно. Хотите отдохнуть? – Времени нет, товарищ капитан. Зафиксируйте, пожалуйста, что над видимым на горизонте островом Аренида возник воздушный пожар. Подробные сведения о нем я должен доставить в Москву немедленно. – Мы вызовем вертолет. Перебросит до аэродрома. – Вот переодеться не прочь. – Офицеры помогут. Товарищи, подыщите что-нибудь товарищу Матросову. – Вот спасибо. И вдруг совершенно неожиданно недавний "мистер Тросс" обнял строгого капитана советского корабля и расцеловал. – Простите, товарищ капитан. Кажется, вымочил вас, – смущенно сказал он. – Дело морское! – засмеялся моряк. В воздухе летел вертолет. Сверху океан из-за бегущих по нему волн казался заштрихованным. В одном месте штриховка застилалась дымкой, сквозь которую просвечивали языки пламени. Неподалеку от полосатой океанской глади беленьким пятнышком застыл корабль "Академик Королев". Моряки наблюдали, как повис над палубой вертолет. С него сбросили веревочную лестницу, и по ней с завидной ловкостью стал взбираться появившийся на корабле Матросов. Чья-то куртка на могучих плечах была ему маловата. Когда он уже забирался в кабину вертолета, она лопнула по шву, вызвав улыбку и шутливые замечания моряков Зашить куртку удалось только на сверхскоростном лайнере, гордости советского воздушного флота, паровом самолете, или паролете, как его называли. Развитие авиации пошло по линии использования двигателей внутреннего сгорания, а потом реактивных двигателей. Казалось, паровой двигатель навсегда ушел из авиации. Однако именно к паровому двигателю для самолетов вернулась техника на новом уровне своего развития. Паровой двигатель открыл дорогу в авиацию атомной энергии. В задней кабине самолета помещался удаленный от пассажиров атомный реактор. Применение быстролетящих нейтронов позволило сделать его очень легким. Реактор охлаждался кипящей при колоссальном давлении водой. Образующийся при этом пар направлялся в компактную паровую турбину сверхвысокого давления, на валу которой со скоростью в тридцать тысяч оборотов в минуту вращался постоянный магнит электрического генератора высокой частоты. Электрический ток направлялся по проводам к высокочастотным электромоторам у винтов. Как это ни парадоксально, но во время полета количество расщепляющегося вещества не уменьшалось, а увеличивалось в реакторе. Распад первичного вещества - урана-235 - вызывал не только освобождение энергии, но и превращение обычного урана-238 в более тяжелый плутоний, который прежде не встречался в природе и был лишь угадан русским ученым Баковым, когда-то опубликовавшим статью о гипотетических трансурановых элементах. Получалось как будто так, что паролет в полете практически не расходовал топлива и мог летать без посадки очень долгое время... Паровая установка позволила использовать на нем ядерную энергию. Пар с триумфом возвращался в авиацию. Командиром паролета был прославленный советский летчик Валентин Иванович Баранов, хранитель традиций Чкалова и Громова, как он о себе говорил. За свою летную жизнь он установил множество авиационных рекордов, но все они были им же побиты на паровом атомном самолете, который летал выше, дальше и быстрее остальных. Валентин Иванович гордился теперь, что его экипажу выпала честь доставить со сверхзвуковой скоростью Матросова в Москву. Был Баранов высокого роста, носил рыжие бакенбарды и обладал гремучим басом. – Черт тебе в крыло! – кричал он Матросову, отняв у него лопнувший пиджак и заставив двух миловидных бортпроводниц привести в порядок костюм единственного пассажира. Паролету не требовалась посадка, он доставил Матросова прямо на подмосковный аэродром. В пути Матросов имел телефонный разговор с Москвой. Ему предложили сразу прибыть на экстренное заседание ученых в Академии наук. Когда гигантский паролет с задранным носом, напоминая собой неведомое чудовище с другой планеты, коснулся колесами бетонной полосы, с ним почти поравнялась вызванная Барановым пожарная машина. – Черт тебе в крыло! – кричал по радио командир. - Выдвигай лестницу, лестницу выдвигай, тебе говорю. Не пожар тушить тебя вызвали, а пассажира принять. Вместо трапа! Начальник пожарной охраны аэродрома, стоя на подножке машины, сам руководил таким неожиданным маневром. Лестница начала выдвигаться, но... черная "Чайка" обогнала пожарный автомобиль и поравнялась с открывшейся дверцей паролета, в которой показался Матросов. Он не стал ждать, пока пожарники приставят лестницу и самолет остановится. Еще на ходу он спрыгнул с высоты второго этажа и тотчас вскочил в открывшуюся дверцу "Чайки". – Вот черт ему в крыло! – восхищенно крикнул Баранов. – Нам бы в авиацию таких парней! "Чайка", скрипя шинами на виражах, мчалась к выезду с аэродрома, где ее ждали две желтые орудовские машины с синими полосами вдоль корпуса. Стоя перед собравшимися учеными, ошеломленными известием, что воздух горит, Матросов объяснял: – Шестой окисел образуется при горении воздуха в присутствии редчайшего катализатора - фиолетово газа с острова Аренида. Я сам это видел. Мне удалось собрать шестой окисел, который в виде порошка оседал на землю во время демонстрации нового оружия в Западной Европе. И он показал ученым пробирку, с которой не расставался со времени парада, устроенного Вельтом для экспертов в Ютландии.
|