Вельт наконец опустился в кресло. Он долго ходил по кабинету и теперь, усталый и злой, раздраженно позвонил.
Появился слуга. У него были ввалившиеся щеки, и он дышал так, словно болел астмой.
— Позвать ко мне дряхлую скотину! Приехал ли он наконец?
Слуга замер в испуге. Кого имел в виду мистер Вельт?
— Ганса! Подать сюда этого старого идиота!
Слуга попятился.
— Мистер Шютте ждал вашего вызова, сэр... — прохрипел он.
Вельт встал из-за стола. Видимо, он чувствовал себя скверно. Дышал он тяжело, прерывисто.
В дверях показался Ганс, сразу загородив их своей фигурой.
— Ну? — сказал Вельт, смотря на Ганса из-под сморщенного лба. Кислородная маска глушила его и без того глухой голос.
— Да, босс, — ответил Ганс.
— Что вы можете мне сообщить? — начал Вельт раздражаясь.
— Что я могу вам сообщить, босс?.. Вот жена у меня задохнулась... умерла... — произнес Ганс отсутствующим голосом.
— Вот как?
— И сын меня бросил... Он не захотел иметь со мной ничего общего...
Странно было слышать, как дрожал могучий бас гиганта.
— Довольно! — прервал Вельт. — Меня мало интересуют ваши семейные дела!
— Концерн спасения завладел всем производством кислорода. Никто не мог достать кислородной маски для нее... пока я был с вами... Вот она и умерла...
— Хорошо, хорошо! В конце концов это мне надоело! Тем, что вы будете отнимать у меня время на эти бабьи причитания, вы не воскресите разложившийся труп, который уже перестал потреблять столь дефицитный воздух.
— Я попрошу вас не говорить о ней в таком тоне, босс!
— Но, но! Не злоупотребляйте моим терпением!
— После этого... сын мой Карл... ушел от меня...
— Что ж, он избавил вас от необходимости доставать ему акцию спасения!
— Перестаньте, босс! Я мог бы отдать ему свою.
— Ха-ха-ха! — неприятно рассмеялся Вельт. — Вы думаете, что для того, чтобы попасть в столицу будущего, достаточно иметь на руках акцию спасения?
Ганс растерянно посмотрел на капиталиста.
— Знайте, что в город Вельттаун попадет только тот, кого я захочу там иметь. Вот, например, прославившийся своим писательством еврей Шерц, заработав на акцию, в новый мир не попадет!
— Как? Не все владельцы акций?..
— Ха-ха! Владельцы акций... Они всегда существовали для того, чтобы отдавать акционерному обществу деньги, которыми могли распоряжаться по своему усмотрению финансовые магнаты.
Ганс что-то промычал, переминаясь с ноги на ногу. Вельт откинулся на спинку кресла.
— О, в городе Вельттауне все будет устроено великолепно! Новая эра начнется с самого совершенного искусственного отбора. И этот отбор проведу я! Я создам мир рационализации, доведенный до совершенства. Разработанными мною методами я исключу возможность зарождения вредных идей! Величайшее зло цивилизации — грамотность — будет исключено достижениями науки и техники! В городе Вельттауне будут только радио, фонографы, тонфильмы... В столице будущего не будет книг! О, когда люди утратят письменность и не будут в состоянии передавать в «многоголосом молчании» свои мысли, когда они будут слушать всегда и везде только то, что будет продиктовано в диктофоны нами, руководителями, владельцами машин, то, дорогой мой Ганс, можете мне поверить, что даже в такой глупой голове, как у вашего сына, не зародится революционных идей, а если бы и зародились, то не смогли бы передаться другим поколениям!
— Оставьте моего сына в покое, босс! Он честный человек!
— Что?! Дерзить? Не забывайте, что одного движения моего пальца достаточно...
— Я знаю это... и многое другое, что говорил мне мой Карл, уходя и проклиная меня...
— Хватит! — закричал Вельт вставая. — Опять сын, внук и еще черт знает что!.. Переходим к делу. Готовы ли все мои машины для удара вглубь? Я жду коменданта Вельттауна с минуты на минуту.
— Я не принимал и не приму к этому никаких мер.
— Что? Неповиновение? Отказ выполнить мои приказания?
— Вы можете меня выгнать, хоть я служил вам верой и правдой четыре десятка лет... Но я и пальцем не пошевелю для уничтожения того, что призвано спасти миллионы человеческих жизней, кем бы это ни было построено!
— Ах, вот как? — Завизжал Вельт. — Это бунт! Вон отсюда, свинья! Мы еще посчитаемся с тобой, ломовая кляча!
Вельт судорожно дышал, комкая в кулаке кислородную маску.
Ганс по-бычьи наклонил голову, посмотрел на хозяина, потом резко повернулся и вышел.
Вельт запустил золотым портсигаром в настольные часы. Звук разбитого стекла доставил ему удовольствие.
В дверях стоял слуга.
— Сэр... осмелюсь доложить: прибыл генерал Копф.
— Позвать.
В кабинет, гордо закинув седую голову, вошел комендант Вельттауна Копф.
— Почему так поздно? — крикнул Вельт.
Генерал замер в изумлении от такого приема.
— Слушайте мои приказания. Взять все мои машины. Нанести ложный удар на суше советским странам. Внести панику и переполох, дезорганизовать и так уже, вероятно, панически настроенную страну... Не думаю, чтобы они могли оказать значительное сопротивление. Воспользовавшись сумятицей, вы нанесете удар с воздуха вглубь. Основная задача — снести с лица земли все, что сооружено в пустыне Кара-Кумы, уничтожить так называемый Аренидастрой.
Генерал Копф опешил.
— Да, мистер Вельт... Но, может быть, вы объясните мне цель этого рейда?
Вельт сразу же взорвался.
— Вы! Вы! С кем я имею дело? Я нанимал себе военного, а не политика. Не ваше дело рассуждать... Или вы хотите получить отставку второй раз в жизни? Тогда просто сознайтесь, что вы трус!
— Что? Генерал Копф трус? В другое время вы ответили бы за свои слова! Я служу честно и могу выполнить все, что от меня потребуют! Я лишь хотел понять...
— Кто служит мне, не спрашивает у меня отчета. Это коммерческая операция. Угодно вам выполнить мои приказания?
— Я готов... Какое же назначение этих сооружений? Я, право, не в курсе дела, так как не читаю красных газет.
— И хорошо поступаете. Это не ваше дело. Завтра Арени- дастрой должен перестать существовать.
— Есть! — сказал Копф и, резко повернувшись, звякнул своими бесчисленными орденами.
Комендант Вельттауна был быстр и точен. Когда он получал приказ, он знал, как надо его исполнять.
Через несколько часов через границу, щедро раздавая акции спасения, быстро двинулись колонны машин мирового военного концерна Вельта.
Начался самый дикий и самый бессмысленный военный поход, когда-либо имевший место на земле.
В этом походе не участвовали армии. Двигались одни только машины, призванные защитить коммерческие интересы их владельца.
Однако поход этот ожидали совершенно не учтенные владельцем военного концерна препятствия.
Прежде чем дойти до границ советских стран, машинам нужно было пройти целую страну. А там случилось следующее...
Сухопутный броненосец был впереди. Изредка величественно накреняясь на холмах, он шел напролом через возделанные поля, рощи, небольшие деревеньки. Дым, подхваченный ураганным ветром, яростно срывался с его труб. Небо было ясно и холодно. Ни одно облачко не могло удержаться при таком стремительном непрекращающемся воздушном течении.
Следом за броненосцем ползли с не черепашьей скоростью черные танки-черепахи, неуязвимые для артиллерийских снарядов; за ними, насколько хватало глаз, шли все новые и новые грохочущие, лязгающие стальные машины, а за каждой тащились длинные черные тени. Казалось странным, что ветер не сдувает эти тени с земли.
Если ветер был бессилен против теней, то скоро их стерли сумерки. Однако надвигающаяся темнота не остановила машин. Зажглись волчьи глаза, и прорезали тьму белые полосы щупальцев. Поднимаемая стальными колоннами пыль яростно крутилась в прожигающих темноту лучах.
В один из лучей броненосца попал заяц. Он скакал, смешно выбрасывая задние ноги, и никак не мог свернуть в темноту. Луч света гипнотизировал его.
Броненосец прибавил ходу. Все ближе, ближе гусеницы к мелькающим заячьим лапам. Миг — и заяц раздавлен.
Внутри машины смеялись. Огненные щупальца шарили по полю: не найдется ли еще один зайчик?..
Но в этот момент перед стальной колонной возникло неожиданное и странное препятствие.
В черноте ночи прямо перед броненосцем зажглась надпись.
Командир броненосца вздрогнул от неожиданности. Слова были предельно просты и понятны. Кто мог ударить колонны мистера Вельта этой фразой?
Огненные слова были видны всей колонне, их мог прочесть каждый водитель, каждый человек, сидящий в машине.
Броненосец ускорил ход. Он словно врезался в светящуюся в темноте фразу, бросился на нее, как бросается разъяренный кабан на дерево.
Но броненосец пронесся через пустое место, а немного дальше горела уже новая фраза.
Ничто не могло уничтожить этих простых, понятных и страшных слов.
Страна, через которую шли машины Вельта, не воевала с ними, но в ней нашлись люди, которые поставили на пути колонны страшное препятствие...
Получив шифрованную радиограмму, генерал Копф в ярости порвал ее и немедленно отправился на аэродром. Он понимал, что нужно спешить.
Восемьдесят эскадрилий ждали его сигнала.
Было удивительно темно. Копф ругался и был предельно зол. Дорогу ему освещали карманными фонарями, и Копфу почему-то казалось, что так освещают себе дорогу бандиты.
— Мы только военные, черт возьми! — неожиданно закричал он, заставив отпрыгнуть адъютанта.
Наконец комендант Вельттауна увидел командорский корабль. Освещенный только карманными фонариками, самолет казался продырявленным, простреленным в нескольких местах. Копф крякнул и открыл дверцу.