Александр Казанцев
Издательство
ЦК ВЛКСМ
„Молодая гвардия"
Москва
1955
«...Будем же двигать вперед науку на базе уже сегодняшних достижений человечества, подчиняя себе силы природы, но не кустарно, не в одиночку, а организованно, вооруженные всеми самыми совершенными средствами науки и техники. Как заманчива для молодежи эта перспектива участвовать в коллективной борьбе за власть человека над природой, над вселенной!»
М. И. Калинин
Метель мела по степи. Трудно было понять, взлетают ли сугробы, или обрушились замерзшие тучи. Казалось, ветер дует отовсюду — закручивает воздух, плотный и колючий, выхлестывает глаза, забивает жесткий снег за воротник, в рукава, в валенки. Чтобы идти, надо сгибаться в пояс, чтобы дышать при таком морозе, приходится прикрывать рукавицей рот.
По степному простору, как в море шторм, проносится лютый сибирский буран.
Налетел он и на маленькую железнодорожную станцию, завалил сугробами рельсы, сравнял со степью перрон, скрыл за несущейся стеной, словно и нет их, станционные постройки, в расплывчатые пятна превратил электрические фонари. И где-то в крутящейся мгле перекликаются гудки паровозов, трубит стрелочник, слышатся веселые голоса.
В купе вагона было тепло, светло, уютно. Сразу за тамбуром начинался свирепый мир, от которого хотелось тотчас же спастись, спрятаться. Но звонкие голоса, задорный смех заставили выглянуть наружу.
Рядом с экспрессом — состав платформ. За летящей снежной сеткой едва различимые контуры машин.
Вдоль вагонов движется мутная звездочка фонаря. Молоток дробно стукает по колесам состава.
Закутанный железнодорожник поравнялся с нашим проводником. Я услышал о комсомольцах, которых хотел догнать. Оказывается, мне не надо было ехать дальше.
Всю ночь я помогал сгружать тракторы и комбайны, сеялки и многокорпусные плуги, стараясь не отстать от молодежи. Меня одобрительно хлопал по спине наш бригадир, слесарь Московского автозавода имени Сталина: он будет работать в степной МТС. Рядом заразительно хохотала плотная и низенькая дивчина с Полтавщины. Из соседней бригады к нам наведывалась тоненькая девушка в полушубке — комсорг одного из цехов завода малолитражных машин в Москве. Москвичка, она строила «Москвичи», а теперь пришла в степи Казахстана. Она сказала, что мечтала попасть в Арктику, на далекую зимовку, на Северный полюс. Арктическая пурга ждала ее здесь в первый же день приезда. Сибирский буран встретил столичных жителей и южных хлеборобов, словно напоминая о тех трудностях, которые их ждут впереди.
Так ведь ради того, чтобы преодолевать их, и загорались юные сердца, которым так близка героика войны или романтика Арктики. Именно в годы советской власти, в наши дни заложена замечательная традиция молодежи: отдавать все лучшее — силы, уменье, радость жизни — служению обществу, идти для него на трудовой подвиг. Строители города юности — Комсомольска-на-Амуре, герои Краснодона, завоеватели Арктики и пионеры новых земель—все они носили или носят комсомольские значки на груди.
Дивчина с Полтавщины, та самая, с которой вместе мы скатывали дизельный трактор с платформы, спросила: «Кто при коммунизме будет робить самое тяжкое?» — и сама же ответила: «Хлопцы да дивчины!» — и пояснила: «Где тяжко, там и подвиг».
Подвиг ждет всех этих веселых, сильных ребят, которым радостно, что их встретил в Сибири буран, что надо, несмотря на метель и мороз, разгружать состав с машинами, как во время войны, когда прибывает дивизия на передовую.
И состав был разгружен. А следом за ним пришел новый.
Ребята видели многие машины впервые, не знали даже их назначения. Молодые горожане пришли с заводов, привыкли к индустриальному труду. Несколько месяцев спустя комсомольцы эти на машинах, которые они разгружали в непогоду, а потом изучали, вышли в солнечные дни на просыпающиеся поля. Нет! Еще не на поля — на вековые степи, которые станут полями, когда пройдут по ним могучие тракторы, когда поднимут плуги первые пласты, когда прокатятся по разрыхленной земле частые диски сеялок, поливая ее, жаждущую жизни, золотым дождем семян.
И изменят лицо свое просторы непаханых степей, принесут небывалый урожай в миллиард пудов, с лихвой вознаградят молодежь, народ наш за заботу, за труд, за подвиг.
Славьте,
молот и стих,
землю молодости, —
так сказала девушка в полушубке, с лицом Ули Громовой, с мечтательным взглядом Зои, москвичка, одна из пятидесяти тысяч посланцев столицы.
Действительно, на новой земле
...Лет до ста
Расти
им
без старости,
им, пионерам «земли молодости»!..
* * *
Я помню ковыльные степи, я родился среди них.
Когда-то, гремя кандалами, проходили по ним колодники, многие из которых отдали все лучшее в жизни за то, чтобы будущее стало иным — счастливым.
Если есть морские просторы на суше, так это на «новых землях»! Можно ехать не один день и не встретить селения. По первобытным тем степям носились когда-то полчища древних монголов. И серебристые травы били по животам лохматых лошадей. Ни морскому, ни лесному воздуху не сравниться с воздухом степей. Он так же чист, как в океане, так же напоен живительными запахами, как весенний лес, но не почувствуешь в нем сырости и прели. Только моряк и житель степей ощущают всю необъятность мира, который хочется пересечь из края в край.
В Казахстане, стране привольных степей, около тридцати миллионов гектаров безусловно годных для пашни земель. Это целая страна, ждущая труда, земля, готовая рожать.
Долго ждала она земледельцев. Но трудолюбы не могли прийти на нее. Еще в начале нашего века земли эти считались непригодными.
Владимир Ильич Ленин писал, что непригодными в настоящее время они являются «не столько в силу природных свойств тех или иных окраинных земель, сколько вследствие общественных свойств хозяйства в коренной Руси, свойств, обрекающих технику на застой, население на бесправие, забитость, невежество, беспомощность». Нужно было пасть старым устоям крестьянского хозяйства, освободиться от средневековых пут сельскому труду, нужна была Великая революция и социальные изменения в деревне, чтобы, как предрекал полвека назад Ленин, в деревне произошел «громадный подъем производительных сил, громадное повышение уровня техники и культуры». Ильич говорил тогда, что «каждый шаг вперед в земледельческой технике и каждый шаг в развитии действительной свободы населения создает не только возможность добавочных вложений труда и капитала в старые земли, но и возможность утилизации «необъятных» количеств рядом лежащих новых земель».
И вот они, новые земли, о которых говорил Ленин. На них пришли теперь люди, освобожденные от былых оков, — более ста пятидесяти тысяч энтузиастов, вооруженных новыми представлениями о труде как о деле чести, доблести и геройства и новой техникой, которая стократ умножает силы человека, помогает ему творить чудеса без чудес, осваивать необъятные пространства с такой быстротой, о которой несколько десятилетий назад люди и мечтать не могли.
Об этой технике, о великом оружии труда — машинах — и пойдет речь в нашей книжке.
* * *
Во время уборки урожая я проезжал через плодородные земли Крыма, Украины, средней черноземной полосы.
Автомобильная дорога тысячекилометровой лентой пролегала среди желтых нив. И как мало людей встречалось на полях! Да и машин было мало. Лишь изредка попадались на глаза комбайны, иной раз у самой дороги, порой на горизонте.
Но на шоссе было тесно. Груженные зерном автомашины шли нескончаемой вереницей. И казалось, что хлеб этот сняли не здесь, а везут откуда-то издалека. А между тем какой-то день назад зерно это стояло тут на корню. И собирали его, оказывается, те самые редко встречающиеся комбайны, каждый из которых в умелых руках убирает за сезон по тысяче гектаров.
Только за последние годы пришло таких машин на наши поля 181 тысяча, снимают они 82 процента всего урожая страны.
Почти полностью механизирована у нас обработка земли. Свыше 88 процентов площадей, идущих под зерновые культуры, 95 процентов — под сахарную свеклу, 98 — под хлопчатник засеваются сейчас машинами.
Вот они, коренные изменения, происшедшие в советской деревне со времени ломки там старых устоев, о которых говорил Ленин.
Мы беседовали об этих изменениях со знатным агрономом Павлом Никаноровичем Сергеевым, Героем Социалистического Труда, лауреатом Сталинской премии.
— Двадцати лет назад у нас в Ново-Анненском район' Сталинградской области, — говорил он, — на каждого работающего приходилось по два гектара, а теперь — тридцать сорок гектаров.
Слова агронома характерны не для одного передовой района, а для всей нашей страны. За последние пятилетие произошло перераспределение населения между городом и деревней, неизмеримо выросли города, люди села пошли работать на заводы. Только прирост нашей промышленности за 1950—1953 годы равен объему производства за весь пред военный год.
Новая техника и социалистические методы работы подняли производительность труда советского человека в шесть раз. Но наша промышленность увеличилась не в шесть раз, а много больше. Заводам и фабрикам понадобились новые люди; они пришли и из деревни, с колхозных полей.
Оставшимся в деревне не легко: им нужно трудиться за себя и за всех ушедших. Наши колхозники работают втрое производительнее былых крестьян, наше сельское хозяйство добилось крупных успехов. Однако уровень его не может ныне удовлетворять Советскую страну. Нашим земледельцам предстоит поднять производительность труда еще выше, чем достигнуто сейчас в промышленности. Сельскому хозяйству придется преодолеть огромные трудности, совершить новый скачок в своем развитии, перейти на новую качественную ступень. Пути достижения этого указаны в решениях сентябрьского, февральско-мартовского и июньского пленумов ЦК нашей партии, знаменующих огромную заботу о советском народе.
Стальные богатыри полей, которые посылает государство в помощь труженикам села, помогут сделать людей в поле еще более быстрыми, ловкими, многорукими, дадут им возможность трудиться за десятерых без напряжения. Как никогда, машины способствуют ныне уничтожению существенного различия между трудом умственным и физическим, городским и сельским, способствуют тому, чтобы труд человека, как говорил Энгельс, стал наслаждением.
Нигде так охотно не применяют машины, как в нашей стране, указывал И. В. Сталин. Они сберегают труд обществу, облегчают труд рабочему.
Применение машин во всех звеньях — и в главных и во второстепенных — поднимет сельское хозяйство до уровня высокоорганизованного индустриального производства.
Вот почему и решил XIX съезд партии завершить в ближайшие годы «...механизацию основных полевых работ в колхозах, широко развернуть механизацию трудоемких работ в животноводстве, овощеводстве, садоводстве, работ по транспортировке, погрузке и разгрузке сельскохозяйственной продукции, по орошению, осушению заболоченных угодий и освоению новых земель».
Современная механизация сельского хозяйства не могла бы опираться на конную тягу, как в дореволюционное время. Конные сенокосилки, жатки и молотилки оказались бы беспомощными перед грандиозными задачами полной механизации всего сельского хозяйства, с неоглядными просторами колхозных полей, с невиданными прежде урожаями и неслыханно короткими сроками проведения работ.
Еще Владимир Ильич Ленин видел, что решить подобные задачи можно лишь с помощью новой энергетики, «энергетики на колесах». Лошадей на полях должна была заменить машина, более могучая, чей любая конная упряжка. Новая деревня должна была «сесть на трактор».
Трактор — первый богатырь среди машин, он тянет за собой и плуг и комбайн, с навешенными на него механизмами превращается то в самоходную сенокосилку, то в хлопкоуборочную машину... Именно с трактора надо начинать рассказ о стальных помощниках земледельца.
Владимир Ильич Ленин мечтал о ста тысячах тракторов, которые должны были преобразить труд в советской
деревне, заставить крестьянина сказать, что «он за коммунизм».
Неизмеримо выросшая за время первых пятилеток индустриальная мощь страны позволяет нам сейчас на одно только освоение целинных земель послать в течение года 115 тысяч тракторов, если брать в 15-сильном исчислении.
Всего же на плодородные наши поля выходит ежедневно почти 1 300 тысяч тракторов.
след.