Глава девятнадцатая
ЦЕХ ЖИВЫХ МАШИН

Корма и кормление резко сказываются на внутренней и внешней организации животных и на их продуктивно­сти, и даже гораздо больше, чем порода и проис­хождение.

Таи говорил выдающийся ученый, знаток животноводства академик М. Ф. Иванов.

Не менее 15 — 20 тонн — столько ежедневно приходится приготавливать разных кормов на каждой животноводческой ферме. Вот почему сентябрьский Пленум ЦК КПСС и обратил такое внимание на механизацию трудоемких процессов на фермах.

Комплексная механизация кормоприготовления должна превратить «кухню» цеха живых машин в «фабрику-кухню».

Помещение «кухни для животных» действительно напоми­нает цех какого-то завода: всюду машины, электрические мо­торы, трансмиссии.

Женщина в белом халате включила рубильник. Зарабо­тала мельница для размола кормов и сена, похожая на высо­кий шкаф. Рядом стоит машина, которая моет корни и корне­плоды. Здесь применен поточный метод, как в передовом инду­стриальном производстве. Вымытые корнеплоды поступают в соседнюю машину, которая режет их.

Неподалеку работает соломорезка.

Животные должны получить высококалорийную пищу и в наиболее усвояемой форме. «Готовят» ее в кормозапарнике. Он похож на вертикальный котел, на гигантский титан — автоматический самовар. В нем корма запариваются, прежде чем попасть и животным.

Корма нужно заготовить и впрок: приготовить силос, заква­сить кормовые растения, как заквашивают хозяйки на зиму капусту. Вместо кадушки, правда, животноводы имеют дело с целой башней в 10 — 12 метров высотой. Поднять на такую высоту измельченный комбайном силос — большой труд. На помощь колхозникам приходит остроумная машина — «швырялка». Она забрасывает силос через стены башни. Он взле­тает в воздух 12-метровой зеленой струей и дождем сыплется на загруженные слои кормов.

Институт механизации и электрификации сельского хозяй­ства Белорусской академии наук разработал комплексный кормоприготовительный агрегат. Он включает в себя все ма­шины и устройства, которые моют и измельчают корма, запа­ривают их, мнут, смешивают. Машины стоят одна подле дру­гой так, что корма самотеком или транспортером легко пере­даются на следующую операцию. Группа машин расположена столь компактно, что занимает в пять раз меньшую площадь, чем требовалось прежде для установки машин того же назна­чения. Новый агрегат выдает в час 475 килограммов мятого картофеля, не считая добавок концентрированных кормов, и может обслужить ферму с поголовьем в тысячу свиней. Благодаря устройству, позволяющему пропускать корнеплоды из мойки через корнерезку в смесительный аппарат, минуя запарочные чаны, агрегат может приготовлять корма и для крупного рогатого скота. У кормоприготовительного агрегата работает один человек, заменяя многих людей, обслуживаю­щих разрозненные машины.

Кормоприготовительные агрегаты появились и в колхо­зах, и строились они там также по поточному принципу. Так, в колхозе имени Ворошилова Ухтомского района Московской области машины в цехе расположены одна над другой, и корма, завезенные во второй этаж, проходят через все машины самотеком. В колхозе имени Молотова Раменского района и в совхозе Петровское» Московской области создание кормо­цехов позволило в 30 — 40 раз снизить затраты труда на приго­товление тонны кормов.

 

* * *

 

Накормить одну корову не так уж трудно: принести ведра два кормов, подбросить сена, напоить. Но если надо накормить 200 коров, 150 телят и 770 голов другого скота и свиней, как .в колхозе имени Молотова Московской области, то здесь уже ежедневно нужно транспортировать 20 тонн кормов — один железнодорожный вагон в сутки. Еще больше надо воды. Для такого крупного колхоза, например, как имени Кирова Коре­невского района Краснодарского края, в сутки требуется 400 тысяч литров воды.

Для облегчения транспортировки кормов в колхозах приме­няют подвесные и наземные узкоколейные железные дороги. Воздушная подвесная дорога дороже, но удобнее. По моно­рельсу легко перекатываются ролики, к которым подвешены вагонетки. В них корма перевозят от хранилища к кормокухне и оттуда на скотный двор, к животным. Если сейчас вагонетки толкаются мускульной силой человека, то нет никаких пре­пятствий для оснащения колхозных воздушных дорог обычны­ми механизмами заводского типа. Рабочий там лишь идет рядом с самодвижущейся вагонеткой, управляя ею.

Из одной цифры — 400 тысяч литров воды в сутки, которую мы привели, видно, какое значение имеет в животноводстве во­доснабжение. На животноводческой ферме укрупненного кол­хоза для этой цели обязательно нужны машины, насосы, водопровод.

Наиболее совершенным средством механизированного во­доснабжения может служить автоматическая безбашенная электроводокачка «ВЭ-2,5». Для нее не нужна водонапорная башня. Вся установка вместе с электрическим насосом может уместиться в самом колодце, в верхней расширенной части. Роль водонапорной башни выполняет воздушно-водяной котел, который наполняется водой, накачиваемой электронасосом. Уровень воды в герметическом котле повышается, воздух в верхней его части сжимается и воздействует на автоматиче­ское устройство. При определенном давлении, а следовательно, и уровне воды насос выключается. Сжатый воздух, вытесняя воду из котла, подает ее по водопроводным трубам на ферму. Понизился уровень воды в котле, упало давление — и снова включился насос. Мощность мотора— 1,7 киловатта, производительность водокачки — до 5 кубо­метров воды в час. Применение та­кой водокачки экономит колхозу 50 тысяч рублей, которые потребо­вались бы для строительства водона­порной башни.

В колхозах, где нет электриче­ства, но есть речушка, может быть применена замечательная машина — таран. Сказочная ее особенность поднимать воду без всякой посторон­ней помощи, без приведения машины в действие, без затраты энергии из­вне еще в юные годы поражала меня.

Приемный трубопровод тарана опущен в воду, вверх идет труба. Слышатся равномерные щелчки, уда­ры, и вода по «непонятной» причине сама собой поднимается по трубе. Между тем принцип действия гид­равлического тарана настолько же прост, насколько удивителен. Конеч­но, это не вечный двигатель, не «пер­петуум мобиле». Для подъема воды таран пользуется энергией самой движущейся воды. Она свободно те­чет по приемной трубе тарана, как течет в реке. И вдруг выход из трубы внезапно закрывается клапаном. Вода стремится впе­ред по инерции, она обладает кинетической энергией движения. Куда деться этой энергии? Вот эта-то энергия и заставляет столб воды подняться по трубе. Меж тем закрывшийся было клапан снова открывается. Вода опять течет по приемкой тру­бе, свободно вытекая из нее. Когда движущаяся в приемной трубе масса воды приобретает кинетическую энергию, сно­ва закрывается сам собой клапан, происходит гидравличе­ский удар и по выводной трубе поднимается новая порция воды.

Таран прекрасно служит для нужд животноводства всюду, где есть текущая вода. Там же, где ее надо добывать из-под земли, к услугам колхозников машины для рытья колодцев, насосы с самостоятельными тепловыми движками.

Особенное значение машины для рытья колодцев приобре­тают на отгонных пастбищах, в степи, когда необходимо быстро прорыть колодец, который бы давал достаточно много воды. Советские инженеры А. В. Чумак и А. А. Шевцов создали передвижную машину для рытья колодцев с самостоятельным бензиновым двигателем в 32 лошадиные силы. Вращающийся бур углубляется в землю, ножи его срезают «стружку», кото­рая попадает внутрь бура. Ножи в верхней части бура расши­ряют шахту до диаметра 1,2 метра. Время от времени цилин­дрический бур вынимают и освобождают его от накопившейся в нем земли. Одновременно с рытьем шахты производится и укладка железобетонных обсадных колец с внутренним диа­метром в один метр.

Четверо рабочих с помощью такой машины могут прорыть за день шахту глубиной 8 — 10 метров.

Наукой установлено и практикой подтверждено, что обиль­ный водопой чрезвычайно полезен. Изобилие воды на живот­новодческой ферме — это непременное условие высокой про­дуктивности животных.

...Водопроводные трубы приведут нас в помещение, кото­рое чем-то напоминает лабораторию.

Трудно найти для этого помещения более неподходящее название, чем «хлев». Мы увидим людей в белых халатах, до блеска чистый пол, покрытые масляной краской стены, яркий электрический свет от матовых плафонов, какие-то трубы под потолком.

Коровы стоят в отдельных стойлах. Видно, кто-то любовно выводил все эти многочисленные надписи: «Дочка», «Оказия», «Гордячка», «Пеструшка», «Чернушка»...

Доярка колхоза имени Владимира Ильича рассказывает, что каждая корова на их ферме давала в год 2 тысячи кило­граммов молока. На следующий год коровы дали уже по 3 545 килограммов. А затем колхозники взяли обязательство добиться удоя в 4 тысячи килограммов молока на каждую ко­рову.

Обильный, сытный корм и вволю воды — вот условия повы­шения удоя. Корова должна пить всякий раз, как только по­чувствует жажду.

Но как добиться этого?

А что, если перевести коров, так сказать, на «самообслу­живание»?

Это оказалось вполне возможным. Механизаторы животно­водства вспомнили павловское учение об условных рефлексах. К каждому стойлу подведен водопровод. Перед коровой — автопоилка. Животное само может нажать мордой на мем­брану, и тотчас корыто наполнится водой. Коровы очень быст­ро привыкают к этой «механической поилке».

Автопоилки, применяемые ныне во множестве колхозов, облегчают уход за животными, увеличивают удой молока.

Но удой молока, оказывается, зависит еще и от того, как доить животное.

 

* * *

 

На Нью-йоркской выставке, о которой я уже рассказывал, каждый павильон должен был демонстрировать «грядущее завтра». На деле же он был не чем иным, как рекламной вит­риной какой-нибудь фирмы, где в виде реквизита завтрашнего дня рекламировались поступившие в продажу изделия.

Ту же цель преследовал и «коровий конвейер», которым экскурсовод собирался поразить меня. Коровы уныло стояли одна за другой за стеклянной стеной полукруглого павильона. Каждой из них путь преграждался турникетом, какие стави­лись в садах, чтобы скотина не могла щипать траву на газонах. Турникеты в павильоне управлялись электричеством. Все ра­зом они открывались, и коровы послушно шагали, пока не упи­рались в следующий турникет. Это и был «коровий конвейер», который, как и всякий американский конвейер, тоже «делал»

доллары и центы. Они уплачивались посетителями выставки за «свежее, безусловно неразбавленное водой молоко», которое текло по стеклянным прозрачным трубкам и, слегка пузырясь, наполняло стаканы.

Посетители могли убедиться, как, переходя по «конвейеру» из одного положения в другое, коровы подготовлялись к элек­трической дойке. Их в одном месте скребли, за очередным турникетом мыли; в следующей позиции прикрепляли к выме­ни отсосник, который с помощью электричества отдаивал молоко.

— Самые лучшие в мире аппараты электродойки, сэр! — твердит бойкий служащий выставки, восхваляющий посетите­лям непревзойденные качества всего, что они видят.

В сопровождении этого служащего я отправился смотреть на «бесподобную» американскую аппаратуру электродойки и на коров. Они были согнаны с парадного конвейера прямо в загон позади павильона. Американец удивился, когда я по­казал ему на вымя коров, подвергающихся электрической дойке.

—  О`кэй, сэр. На сосках действительно трещинки.

 — И маститы, — подсказал я.

— О, сэр! Это, вероятно, есть эпидемическая болезнь.

— Полно, чего там! Какая там эпидемия! — вмешался при­сматривавший за коровами рабочий в форменной фуражке. — Это от аппаратов электрической дойки.

 — Но это же самые замечательные аппараты... — неуверен­но пробует возражать представитель выставки.

Аппараты внешне выглядят неплохо: никелированные труб­ки, начищенная медь. Они работают по «двухтактному прин­ципу». Надетые на коровье вымя резиновые стаканчики-присосы выдаивают молоко, непрерывно сжимая и отпуская соски.

Все это на первый взгляд очень эффектно — ведь посетите­лям и в голову не придет заглянуть на задний двор за павильо­ном. А напрасно! Тот, кто попал бы сюда, мог убедиться, что его обманывают, и собственными глазами увидел бы вред, который приносят корове американские «высокосовершенные» аппараты электрической дойки.

В нашей стране аппараты электродойки создавались на со­всем других основах.

Очень интересные наблюдения сделал доцент Московской сельскохозяйственной академии имени Тимирязева Д. Маргюгин. Он изучал технику доения электрическими аппаратами и сравнивал ее с приемами доярок. Все казалось одина­ковым, электрические аппараты были лишь производитель­нее, но...

Теленок сосет корову как бы «в три такта»; первый — сосание мо­лока, второй — легкий массаж, когда теленок как бы подталкивает языком сосок и вымя, и третий — отдых. Ведь должен же теленок открыть рот и вдохнуть воздух, глотая молоко.

Электрическим аппаратам «ды­шать» не нужно, вот они и обходятся без третьего такта. Так не в этом ли дело?

Изобретатель Королев был убеж­ден, что именно в этом. Он построил свои, советские аппараты электро­дойки, рассчитанные не на два, а на три такта.

Молоко высасывалось под дей­ствием вакуума — разреженного воз­духа; второй такт как бы массировал сосок — кровь и лимфа отгонялись кверху; третий такт, занимая по времени 40 процентов всего цикла, давал полный отдых соску, словно молоко в это время проглатывалось теленком.

При испытаниях в 1934 — 1935 годах в подмосковных совхо­зах «Лесные поляны», «Коммунарка» и «Крекшино» было до­казано, что коровы не только не заболевают, но и прибавляют удой.

Насосная система у советских аппаратов — общая для всей молочной фермы. Трубы идут вдоль стойл. Из этих труб элек­трическая помпа откачивает воздух. Доильные аппараты при­соединены к трубопроводам резиновыми шлангами. В каждом аппарате четыре доильных стакана, надеваемых на соски вы­мени. Внутренняя стенка стакана сделана из мягкой, прилегаю­щей к соску резины, внешняя — металлическая. Между стенка­ми стакана автоматически попеременно создается различное давление воздуха, под действием которого и происходит перио­дическое сжатие соска.

Чтобы надоить литр молока, доярка должна была сделать около 100 сжимов рукой. Корова дает 10 — 12 литров. На до­ярку приходится 8 — 12 коров. Значит, женщина должна совер­шить за день 14 500 утомительно-однообразных движений рукой. Недаром доярки говорят, что у них руки «отсыхают».

Советские электрические аппараты выдаивают коров в три раза быстрее доярок, каждая из которых может с их помощью обслуживать теперь до 30 животных.

Сталинская премия присуждена создателям этих аппара­тов — В. Королеву, В. Краснову и Д. Мартюгану, инженерам и ученым, решившим проблему, с которой так и не смогли справиться в Америке.

Теперь электродойку можно увидеть во многих и многих наших колхозах. Но колхозники не просто применили новый, изобретенный учеными и инженерами метод. Председатель кол­хоза «Большевик» Уваровского района Московской области Б. X. Печников рассказывает, что у них электродоильные аппа­раты вынесли на пастбище, где они работают от маленьких переносных электростанций.

Итак, электричество надоило молоко.

Электричество продолжает и дальнейшую обработку молоч­ных продуктов.

Снова колхозница в белом халате включает электромотор. Приходит в действие сепаратор, отделяет богатые жирами сливки. Еще недавно сепараторы вращали руками. Теперь две работницы заменяют здесь прежних трех. На маслобойке же электричество сберегло труд колхозниц в еще большей степени: там теперь одна работает за троих.

 

* * *

 

Электричество позволяет механизировать и уход за живот­ными. Для этого пользуются той же аппаратурой электродое­ния. Для чистки животных употребляют вакуумную гребенку. Это отрезок трубы с небольшими зубчиками. Труба резиновым шлангом присоединена к трубопроводу, в котором поддержи­вают воздушное разрежение. Зубчики гребенки скользят по коже животного, приподнимают шерсть и позволяют вместе с засасываемым в трубу гребенки воздухом отсасывать грязь, накопившуюся на коже. Если в эту вакуумную гребенку подать воду или слабый дезинфицирующий раствор, жидкость, рас­пыляясь через маленькие отверстия гребенки, обмывает кожу животного и тут же засасывается вакуумом в другое ведро.

Применение распыляющего наконечника позволяет подмы­вать вымя. Присоединение же к пульсатору доильного аппара­та специальной воронки дает возможность производить массаж вымени.

Жизнь и условия труда на ферме преображаются, едва только протянутся к ней электрические провода.

 

пред.              след.