Бешеная атмосфера
Мэри Стрем приняла радиопеленг для планера и почувствовала себя плохо. Она встала из-за пульта без кровинки в лице и пошла в отсек, где Аллан Керн и Гарри возились с планером.
В дверях, загораживая проход, стоял Железный Джон. Мэри относилась к этой человекообразной машине, напоминающей отжившие рыцарские латы, почти со страхом.
— Попрошу вас, Джон, посторонитесь, пожалуйста, — вежливо попросила Мэри.
Робот был включен на внешние реакции и тотчас отодвинулся, позволяя Мэри пройти. Он скользнул по ее лицу фотоэлектрическим взглядом белых, словно затянутых бельмами глаз, щелкнул и проскрежетал:
— Прошу вас, леди.
Аллан Керн обернулся на голос робота и вопросительно уставился на Мэри.
— Помолимся нашему господу богу, — сказал Керн и выключил робота.— Это его не касается.
Пока Керн читал молитвы, робот стоял безучастный, с потухшими глазами.
Мэри отодвинулась от него подальше, к самому окну, и смотрела в черный Космос. Она искала в нем голубенькую звездочку, маленькую, но самую красивую на небосводе. С ней было связано все — воспоминания детства, колледж, подруги, родители, брат, Централь-парк в Нью-Йорке, где они встретились впервые с Гарри...
Аллан Керн захлопнул молитвенник и несколько секунд простоял молча. Он мысленно говорил с покойным братом, завещавшим ему робота, и был убежден, что тот слышит его.
Мэри отвернулась от окна и тоже говорила молча с Гарри. Они прекрасно «слышали» друг друга. Гарри притянул к себе голову девушки и нежно поцеловал ее между бровей.
— Джон, попрошу вас занять место в планере, — обратился Керн к роботу. — И вас, Гарри, также...
Мэри должна была выйти из отсека, пол которого сейчас раздвинется. Но, прежде чем закрыть герметическую дверь, она еще на мгновение задержалась в проеме, наблюдая, как робот, Керн и, наконец, Гарри забрались в кабину планера, как прозрачной пластмассовой полусферой закрыли кабину сверху. Если бы ей предстояло совершить прыжок на планере, она не испытала бы страха, а теперь...
Планер походил на стрелу. Отогнутые назад маленькие крылья напоминали оперение.
Гарри сделал последний приветственный жест. Мэри резко включила механизм. Дверь закрылась. Планер был виден теперь через стеклянное окошечко.
Пол тотчас разделился на две створки, и планер с людьми и человекообразной машиной провалился, исчез.
Мэри прижалась лбом к стеклу окошечка. Она осталась одна. Ей казалось, что ее грубо и жестоко обманули.
Но ведь она могла слышать голос Гарри. Мэри помчалась к пульту.
Радиоволны Венеры несли советские песни, служившие пеленгом планеру. Их слушала с влажными глазами Мэри, их слушали напряженные Керн и Вуд, их безучастно слушал и робот Джон.
Планер пронизывал розовые аммиачные облака. Гигантское солнце затуманилось красноватой дымкой.
Керн и Вуд надели колпаки скафандров.
— Я не подумал, — заметил Гарри, — как трудно в шлеме протирать очки.
— Даже в этом вы уступаете Железному Джону, — желчно отозвался Аллан Керн.
Спустя некоторое время, понадобившееся электронной машине для «осознания» услышанного и выбора из миллиона ответов наиболее правильного, робот сказал:
— Очки лучше всего протирать замшевой тряпочкой, для этого надо снять колпак в условиях нормальной атмосферы.
Гарри раздраженно взглянул на Железного Джона, но ничего не возразил. К счастью, машина реагировала только на слова, а не на взгляды.
Планер вынырнул из красного тумана. Внизу расстилалась розовая снежная страна клубящихся гор, дымчатых долин, взвивающихся спиралями туманных языков и темных колодцев, глубоких, как бездонные провалы.
Гарри снимал портативной кинокамерой удивительное зрелище. Керн искусно вел планер. Робот бездействовал, поглядывая вокруг равнодушными белыми глазами.
Сквозь бодрую советскую песню слышался голос Мэри:
— Гарри, будьте молодцом! Я вам завидую... — Слова Мэри почти исчезли в грохоте атмосферных разрядов.
— Предпочел бы иметь на «Просперити» надежного парня, а еще лучше второго Джона, — недовольно сказал Керн, которого не обманул бодрый тон Мэри.
Планер врезался в белый туман. Фюзеляж начал вибрировать. Гарри посмотрел на концы крыльев, с которых срывались белые струи. Они словно покрылись красноватым налетом.
— Температура крыльев повысилась до красного каления, — скрипуче и бесстрастно сообщил робот. — Необходимо охлаждение. Если нет, то крылья размякнут, аппарат пойдет вниз по спирали и скорость у поверхности будет 3,63 мили в секунду. Это не обеспечит сохранности моих механизмов.
Робот был всегда включен на самосохранение, и его логические построения были безошибочны. Впрочем, Керн и сам уже сделал нужные выводы. Он пустил в крылья жидкий гелий, чтобы охладить их.
Планер мчался как будто в кипящем молоке. Мимо проносились белые пузыри и дымчатые шарфы. Аппарат тормозился лишь сопротивлением атмосферы, и кабина сильно нагревалась, несмотря на охлаждение жидким гелием. Однако Керн и Вуд. одетые в скафандры, не страдали от перегрева, а робот был равнодушен к жаре.
Гарри мечтал снова увидеть красноватые облака. На этот раз это будет покрытый зарослями материк.
Но суша не показывалась. Туман стал темнеть, из молочного превратился в серый, потом в бурый, наконец, в черный.
Впереди сверкнула молния. Робот дернулся. Керн с тревогой посмотрел на него. Еще молния, очень близко. Робот затрепетал, но не произнес ни слова.
Планер трясло. От непрестанных молний в кабине было светло.
Гарри почувствовал, что теряет вес, как в падающем лифте.
В следующее мгновение он ощутил двойную, даже тройную тяжесть. Такой качки не бывает даже в океане в шторм. Проклятие! Гарри не знал морской болезни, но ему стало не по себе. Он едва успел протянуть вперед руки и уперся в железную спину дрожавшего от электрических разрядов робота.
Планер падал в бездну носом вниз.
— О черт! — крикнул Керн, с трудом выводя машину из штопора. —Я слишком понадеялся на себя. Попрошу вас, Джон, занять мое место. Я переключаю вас на автопилотирование в оптимальном режиме.
Робот, продолжая вздрагивать при каждой вспышке молнии, послушно перебрался на место пилота. Гарри заметил, что лицо шефа покрыто мелкими каплями пота.
Планер перестало бросать. Математическая машина робота безошибочно выбрала наилучший курс.
Радиолокаторный лот показывал высоту в четыре мили. Однако внизу ничего не было видно.
Атмосфера взбесилась. Стремительные потоки терзали планер, подбрасывали его вверх, низвергали с высоты, разламывали его крылья, крутили в штопоре... Никакой летчик не спас бы летательного аппарата. Только изумительная машина, с электронной скоростью лихорадочно высчитывавшая каждое движение, могла управлять им.
И вдруг Гарри увидел над головой крутящиеся красные круги.
Заросли Венеры! Он летел вниз головой над ними...
Робот вывел планер из петли.
Бешеный ураган нес хлопья вулканического пепла. Гарри начал вглядываться в заросли деревьев, которые пестрой лентой неслись совсем близко внизу. И, черт возьми! Некоторые из деревьев летали!.. Странные летающие деревья или существа с раскоряченными корнями-щупальцами... Они неслись над вершинами исполинских папоротников — уродливые чужепланетные «перекати-поле», приспособленные для перелетов с места на место в условиях непрекращающихся бурь.
И вдруг внизу открылась прогалина. На краю ее сверкнула металлическая сигара.
Русская ракета! «Знание»! Что же смотрит робот?
Железный Джон безучастно доложил: — Скорость ветра 123 мили в час. Плотность атмосферы 3,2 по отношению к земной. При посадке могут быть повреждены мои механизмы. Ищу другое место.
— Черт, возьми вашу проклятую куклу! — крикнул Гарри.
— Бог послал нам ее за наши молитвы, — ответил Аллан Керн.
Ракета «Знание» мгновенно осталась позади.
Буря не стихала. Она несла перелетные растения и вырванные с корнем папоротники, тучи пепла и песка. Она прижимала планер к вершинам деревьев, грозя разнести его в щепы. И вдруг внизу затрепетали волны... Каждая из них с горный хребет. Разбиваясь о берег, они раскачивали огромные утесы...
Гарри с ужасом подумал, что робот решил посадить машину на воду, но морской залив промелькнул внизу, потом промчался склон вулкана, понеслись заросли, и впереди показалось болото.
Робот невозмутимо докладывал скрипучим голосом:
— Ураган прижимает к поверхности. В воздухе можно пробыть 57 секунд. Возможна посадка на воду, на гору, на деревья и на болото. Шансы на гибель: 100 процентов, 97, 86 и 62 процента. Сажусь на болото.
Гарри не успел ничего сообразить. Внизу, почти задевая за планер, неслись пальмообразные листья папоротников, мелькнули скалы, кочки, лужи... Сильно тряхнуло, ударило... Одно крыло задело за кочку и отлетело. Фюзеляж покоробился и встал почти вертикально. Аппарат носом зарылся в топь и остановился.
Керн откинул пластмассовую полусферу:
— Скорее! Планер тонет!
Робот выбрался последним, скрежеща железом об алюминиевую обшивку.
Его вытащили на кочку. Он смирно стоял на ней. а Керн, опустившись на колени, счищал с его ног липкую грязь. Гарри с ужасом смотрел, как погружался в болото планер.
Вот остался лишь один его хвост, вот только хвостовое оперение, вот он полностью исчез...