Глава восьмая
ВОДА

— Эй, слушай мою команду! — загремел под сводами вокзала раскатистый, как в былое время, бас Ивана Семе­новича Седых.

Старик выпрямился. Он снова был гигантского роста. Брови его, похожие на клочки медвежьей шерсти, сошлись.

Коля Смирнов и Майк Дикс вздрогнули, оглянулись и непроизвольно схватили друг друга за руки. Вода расплы­валась по платформе, ручейками стекала вниз на рельсы.

— Смирнов! Дикс! В аварийную кладовую марш! Кандербль, выберите им брезент! Корнев! Немедленно закрыть все входы и выходы на платформу! Необходимо спустить водонепроницаемую переборку в наклонном туннеле.

— Есть! Есть! — послышались короткие реплики.

Люди мгновенно разбежались. На платформе остался только один старик Седых. Он снял фуражку и провел рукой по коротко остриженным, изжелта-седым волосам, потом крякнул и огляделся. В стеклянной будочке, где стояли ап­параты связи, он увидел фигуру Степана.

— Иван Семенович, — послышался голос Андрея, — электрический привод водонепроницаемой переборки не действует.

— Есть так, — отозвался Седых. — Иду к тебе. Вместе закроем вручную.

И он неуклюже побежал по платформе.

Вода стекала по наклонному туннелю ощутимым потоком.

— Лифты работают? Ты не пробовал? — спросил быстро Седых, стараясь вместе с Андреем вручную опустить водо­непроницаемую переборку.

— Пробовал, Иван Семенович, не работают, — ответил Андрей, тяжело дыша.

— Так... так... Давай, давай спускай... Ты знаешь, что делаем?

— Знаю, Иван Семенович. Закрываем воде доступ в тун­нель.

— Не только, брат, воде доступ, но и людям выход.

Иван Семенович проницательно посмотрел на Андрея.

Лицо Андрея залилось юношеским румянцем. Он открыл было рот, но Седых остановил его.

— Знаю, знаю, что скажешь, — улыбнулся он.

После дружных усилий Седых и Корнева переборка была закрыта. Теперь люди уже не могли выйти из подземного вокзала.

Перрон отделялся от остальных помещений вокзала. В частности, от лифтов стеной, в которой было несколько тяжелых двустворчатых дверей. Сейчас они были закрыты Степаном, но вода тонкими струйками все же вытекала на платформу.

— Откуда вода? — спросил Андрей старика.

Седых искоса взглянул на Андрея и дернул щекой.

— Разве ты не слышал? Дренаж прорвало, — отрывисто сказал он.

Андрей оглянулся и увидел, что его брат, выйдя из сте­клянной будки, неторопливо спрыгнул на рельсы и исчез в отверстии туннеля.

Андрей удивленно посмотрел на Седых.

— Двери у нас не водонепроницаемые,— покачал го­ловой старик, не отвечая на его немой вопрос и глядя, как вода хлестала из щели.

Запыхавшись, подбежали Коля и Майк. Они принесли несколько кусков брезента.

— Заклеивай двери! — крикнул Седых. — А вы, товарищ Кандербль, — Седых впервые назвал американца «товари­щем»,— попробуйте связаться с Вандермайером.

— Иес, сэр.

Кандербль побежал к стеклянной будке; оттуда уже слы­шались настойчивые звонки.

— Эй, Майк, за склеивающим составом, бегом! — ско­мандовал Иван Семенович.

Андрей и Коля натягивали брезент. Видимо, вода бы­стро наполняла вокзальные помещения; дренажный слой с каждой секундой размывался все больше, двери уже ло­мились под напором воды. Вся платформа была теперь покрыта водой, быстро стекавшей в трубы Арктического моста.

— Плохо, — проворчал Седых. — Скорее надо! Эй, жи­вее, Майк!

Американец и так бежал со всех ног.

— Что ты принес? Мало здесь состава.

— Больше нет, — пояснил запыхавшийся Дикс.

Седых и Андрей переглянулись. Остановить воду с таким количеством склеивающего состава нечего было и думать.

Бегом приближался Кандербль.

— Ну? — вскинул брови Седых.

— Иес, сэр. Звонил товарищ Вандермайер. — Кандербль тоже впервые назвал своего помощника «товарищем». — Он сообщает, что несчастье очень велико. Взорвана скала у на­бережной, разрушена дренажная стенка.

— Как взорвана? — мрачно спросил Седых.

— Подрывники не имели разрешения, но ссылаются, что при взрыве присутствовал мистер Стэппен Корнейв, — сухо сказал Кандербль и опустил голову.

Все молча принялись заклеивать дверь.

— Состава тратьте поменьше, берегите на все двери. Пусть вода немного проникает. Выдержим как-нибудь.

Из переговорной будки опять неслись звонки. Кан- дербль, скользя, побежал по платформе.

Послышался треск. Одна дверь, сорвав замок, внезап­но открылась. Оттуда с ревом хлынула вода. Разлетевшись брызгами, она обрушилась на платформу, запрыгала каска­дами по ступенькам и, наконец, сорвалась вниз на рельсы. По дну воздушного шлюза, устремляясь в туннель, мчался пенящийся поток.

Все переглянулись. Перехватив взгляд Андрея, Седых покачал головой:

— Нет, Андрюшка, без тока воздушный шлюз нам не закрыть.

Появился Кандербль.

— Товарищи! — крикнул он. — Вандермайер только что сообщил мне, что привокзальная площадь вся затоплена водой.

— Вода сто метров над головой, — проговорил Коля.

— А ты не хнычь! — закричал на него Седых. — Берись, ребята, за большой брезент. Законопачивай большую про­боину. На судне и не такие дыры задраивали.

Андрей, Коля и Майк взялись за брезент с одной сторо­ны, Седых и Кандербль — с другой. Дружно ринулись они под огромную, с силой бьющую струю. Голос Ивана Семе­новича заглушал рев волн. Он приказал сначала склеивать верх брезента с притолокой двери. Добраться до притоло­ки было почти невозможно. Тогда Иван Семенович вошел в струю, прочно уперся ногами, ухватился руками за косяк и приказал Коле лезть к нему на спину. Вода, разбиваясь о плечи старика, вздымалась фонтанами, но не могла сдви­нуть эту, словно чугунную, фигуру.

— Есть! — крикнул Коля, спрыгивая на пол.

Пять человек, напрягая все силы, стали охватывать струю брезентом.

— Дружно, крепко, разом! — кричал Седых.

— Есть разом! — отзывался Андрей.

Наконец удалось приклеить особым, не растворимым в воде и быстро схватывающим составом еще одну сторону. Вода надувала пластырь, стараясь сорвать его. Била она те­перь со все возрастающей силой, не прямо, а вкось.

Кандербль неудачно повернулся и был сброшен на пол, а оттуда смыт в выемку для рельсов. Коля с трудом вытащил его на платформу.

Неравная борьба с водой двух американцев и трех рус­ских длилась около часа.

Брезент выглядел теперь безобразно вздувшимся пузы­рем, из-под которого все же хлестала вода.

Едва люди закончили свою работу, как затрещали вторые двери. Они тоже были готовы вылететь под напором воды.

— Тащи сюда выломанные створки, подпирай ими! — Седых подбежал к дверям и уперся в них плечом.

Как подпорки использовали изломанную половину пер­вой двери.

— Андрей, в случае чего, передаю тебе команду,— сказал Седых. Потом обратился к Кандерблю: — Как Вандермайер?

— Я сообщил ему, что у нас слишком мало склеива­ющего состава. Но нам едва ли можно ждать от него по­мощи. Он сказал, что мы должны продержаться несколько суток. — Углы губ американца опустились. — Может быть, трое, а может быть, четверо. Он поднял весь город, но не ручается.

— Не продержимся, — спокойно сказал Седых. — Вот он, напор-то... Все увеличивается. Двери выломает, закле­ивать нам нечем.

— Да, пожалуй, это верно, — согласился Андрей.

Кандербль перевел их слова Майку. Тот молча кивнул головой.

Все впятером стояли посредине платформы, и эти ми­нуты бездеятельности казались людям странными после нечеловеческих усилий, которые они только что прилагали, чтобы остановить воду.

Вода все текла и текла, исчезая в туннеле.

— Пойди свяжись с Москвой, — приказал Седых Ан­дрею.

В тот же момент что-то затрещало. Все бросились к две­рям, грозившим открыться. Снова Седых уперся плечом, но дверь подпереть было нечем. Кандербль беспомощно оглядывался по сторонам; на мгновенье он задержал свой взгляд на черных отверстиях туннеля.

— Какое замечательное сооружение! — с горечью сказал он и ударил Андрея по плечу. — Не верится, что удалось его достроить.

Андрей улыбнулся и крепко пожал американцу руку.

— В этой гигантской работе, как и во Второй миро­вой войне, Америка и Россия еще раз объединили свои усилия.

— О’кей, Эндрью! — еще раз ударил Андрея по плечу Кандербль и обнажил свои крупные ровные зубы.

Андрей так и не успел позвонить в Москву. Затрещали четыре двери; их пришлось держать Кандерблю и Андрею. Вода, проникая через слои земли, все еще обладала зна­чительным напором; но, может быть, маленького усилия, прилагавшегося человеческими мышцами, было достаточ­но, чтобы помочь замкам сдержать наполнявшую соседнее помещение воду. Это было единственное, на что могли рас­считывать люди.

Колю и Майка Седых послал к шестым дверям, внушав­шим опасения.

— Вандермайер сообщил в Москву? — спросил Андрей, заботясь о поручении Седых.

— О да! Но разве это поможет? До Мурманска около четырех тысяч километров, а электрического тока в туннеле нет. Авария на подстанции может быть ликвидирована не раньше чем через два дня. Автомобилю, чтобы доехать до Аляски, потребуется больше суток.

Помолчали.

— Сколько времени мы продержимся, товарищ Кан- дербль?

Американец прикинул в уме.

— Я думаю, не больше трех-четырех часов.

— Думаю, что меньше.

Снова замолчали. Слышалось шипение прорывавшихся струй.

— О чем вы думаете, Эндрью? — спросил Кандербль.

— Об одной женщине. А вы?

— Знаете, я тоже думал о женщине.

— Как ее зовут?

— Анна. А вашу?

— Тоже Анна.

Оба переглянулись и улыбнулись друг другу.

В этот момент с грохотом открылись соседние двери, и струя с силой ударила в противоположную стену перрона.

— Да, теперь, пожалуй, меньше, чем три часа, — заметил Кандербль. — Весь вопрос в том, как быстро заполнится труба и пойдет на дно.

— Теперь одна дверь выломана, легче будет остальные держать, — с удивительным спокойствием отозвался Ан­дрей.

Больше не говорили: все было понятно без слов.

Зачем же держали двери эти люди, если все равно были уверены, что ничто не поможет? И словно в ответ на этот немой вопрос, который каждый был вправе задать самому себе, Иван Семенович крикнул:

— Держать!

— Есть!

— Иес, сэр!

Не раз кто-либо из державших падал на колени, но спе­шил снова подняться. Шеи у всех вздулись, глаза налились кровью. Седых, подпирая своим громадным телом дверь, выполнял работу двоих. Двери дрожали, готовые сорваться с петель.

Но усилия людей были напрасны. Одна за другой, со­рвавшись с затворов, открылись три двери. Коля безнадежно махнул рукой и сделал движение, которое Иван Семенович понял как желание отойти от дверей.

— Куда? Назад! — загремел он.

Коля испуганно повернул к нему свое мокрое лицо.

— Есть стоять! — неуверенно крикнул он.

Седых кивнул головой. Его лицо было багровым от на­пряжения. Он чувствовал, что замок его двери может сдать каждую секунду.

Никто не знал, сколько времени прошло. Вода с гро­хотом врывалась через пять открытых дверей, устремляясь в отверстия туннеля.

И вдруг все обратили внимание, что пена как-то по- особенному стала вздыматься над водой. Вода забурлила, как в водовороте, до людей стали долетать брызги. Было похоже, что над водой закрутился вихрь. Люди ничего не понимали. Мокрые, они не чувствовали, но видели косой летящий дождь.

— Ветер, — первый определил Коля Смирнов. — От­куда?

— Ветер, — повторил Андрей и взглянул на Кандербля. Тот пожал узкими плечами.

Седых совсем изнемогал. Кандербль и Андрей видели, как терял он последние силы. Вдруг он выпрямился и, об­ращаясь к Андрею, прохрипел:

— Принимай команду!

Двери, которые он держал, открылись. Струя сбросила старика на пол и поволокла по платформе. Андрей ринулся к нему на помощь. Кандербль, перекосив от напряжения лицо, продолжал один сдерживать напор.

Андрей оттащил обессиленного старика к своим дверям и, продолжая вместе с Кандерблем упираться в створки, придерживал одной рукой Ивана Семеновича, чтобы его не унесло водой.

Никто больше не обменивался ни словом. Всем было ясно, что скоро конец, но никто не бросал своего поста. Люди продолжали бороться.

— А все-таки это ветер, — отрывисто сказал Кан- дербль. — Ветер из трубы.

В полной темноте неторопливой, уверенной походкой шел по туннелю Степан.

О чем думал этот человек?

Всплески от шагов Степана как-то по-особенному гулко отдавались в вогнутых металлических стенках, подчеркивая подводную тишину.

Не думал ли он о своей величественной гибели вместе с сооружением?

Нет! Степан Корнев шел в гибнущий туннель потому, что не мог простить себе ошибки, и думал только о том, что позволил сам себя обмануть... Разве испытание нового мотора хотел он провести? Он желал триумфа!.. Он сделал первый ложный шаг и покатился... одно следовало за дру­гим... и вот в решительную минуту он оказался стоящим спиной к тому, что должен был оберегать... и даже пытался обосновать это какими-то рассуждениями...

Никто еще не взвешивал поступков Степана Корнева. Он судил себя сам.

Давно уже исчезла крохотная звездочка — освещенное устье туннеля. Степан ни разу не обернулся назад.

Вдруг какой-то странный гудящий звук достиг его слуха. На мгновенье он остановился, прислушался и облегченно вздохнул, словно ждал этого звука, зная, что он должен по­явиться.

Не движется ли воздух в туннеле?

Степан нагнулся, чтобы зачерпнуть в ладонь воды, но потерял равновесие и упал на колени. Поднявшись, он смо­чил щеки. Странно! Он ощущал ветерок, но лишь повернув­шись назад. Степан твердо знал, что ветер должен был бить ему в лицо. Значит, только что упав и снова поднявшись, он потерял направление.

Степан встал лицом к ветру и снова пошел.

Ветер все крепчал. Уже вертелась вода под коленями, трепетали волосы и полы одежды, уже приходилось не­сколько наклоняться вперед.

Наконец ветер стал ураганным. Он затруднял дыхание, вздымал перед Степаном стену воды.

Но твердо сжимая губы, упрямо наклонив голову, шел Степан навстречу ревущей, бьющей в лицо темноте.

Степан не замедлял шага, но никак не мог отделаться от впечатления, что ревущая, наполняющая туннель не­стерпимым грохотом лавина надвигалась на него сзади...

Ветер усиливался. Андрей и Кандербль видели, что воз­дух действительно вырывается из одного отверстия туннеля и уходит в другое. Он закручивался вихрем перед воздушны­ми шлюзами обоих туннелей; он останавливал воду в одном туннеле и гнал в другой. Ураган почти опрокидывал людей, которые крепко держались за ручки дверей. Но они уже поняли, что это был за ветер.

Только Майк и Коля еще ничего не знали. Подойти к ним было нельзя, а слов они при реве струй и свистящем ветре все равно услышать не могли.

— Ветер! Ветер! Желанный ураган! Спасительный вихрь!

Надежда и уверенность вселялись в сердца людей. Вода на платформе стала прибывать, подниматься скорее, чем прежде, а люди радовались.

При свете аварийных электрических ламп, питавшихся от специальной аккумуляторной батареи, люди видели, как из трубы, вздымая буруны, вырывалась вода. Вода мчалась из туннеля, словно какая-то сила вытесняла ее оттуда.

— Ура! — крикнул Коля, поняв все, и выпустил дверь.

Струя выломала ее, сбив Майка. Коля ухватился за сво­его товарища, и, не говоря ни слова, они оба бросились к следующей двери, чтобы удержать хотя бы ее. Вода до­ходила до пояса и продолжала быстро подниматься.

— Что же будет? — спросил Майк, опасливо глядя на прибывающую воду.

Но слов его никто не мог услышать. Они заглушались теперь не только шумом воды и воем ветра, — новые звуки наполняли подземный вокзал. Это был глухой, все нарас­тающий рев.

Люди с надеждой прислушивались к нему. Рев все при­ближался. Он грубо врывался в уши, гудел, казалось, в са­мой голове; он рос с каждой секундой, превращаясь в не­вообразимый грохот, похожий на канонаду, где выстрелы следуют один за другим, сливаясь в сплошной, неповтори­мый, несравнимый по силе звук.

И вдруг из наполненного пенящейся водой туннеля вы­рвался луч прожектора, а следом за ним появилась какая-то огромная масса. Она засверкала влажным полированным металлом и остановилась, словно подошедший к перрону поезд.

— Ракетный вагон! Ура! — крикнул Коля.

— Мисс Седых! — сказал радостно Кандербль.

— Аня... — прошептал Андрей.

Аня стояла перед ним. Сияющая, сильная, она ласково улыбалась ему, протягивая обе руки.

Мимо него из вагона вихрем вырывались люди с брезен­тами. Они бросались в ревущие струи, на мгновенье скры­ваясь под водой. Аня давала короткие отрывистые указания:

— Пластыри... Клей... к дверям... Врача... Носилки... Нет, не надо носилок...

Яркий свет прожектора ракетного вагона заливал теперь полузатопленный перрон подземного вокзала. Андрей вос­торженно смотрел на Аню, явившуюся ему в ослепительном свете и оглушающем грохоте.

Вокруг все смеялись, трепали по плечу Андрея, Кандербля, Колю, Майка.

Андрей, ни на что не обращая внимания, с силой схватил Аню и привлек ее к груди. И она прижалась к нему, вдруг сразу слабая и нежная.

Кандербль отвернулся. Отойдя к ракетному вагону, он оперся о его блестящую обшивку.

Алексей Александрович подошел к американцу и тронул его за плечо. Инженер постарался улыбнуться.

Некоторое время они постояли молча, потом Алексей Александрович спросил:

— А где же Степан Григорьевич Корнев?

Кандербль нахмурился.

— Почему я его не вижу? — продолжал Алексей Алек­сандрович. — В трудную минуту он все же оказался на вы­соте.

Кандербль вопросительно посмотрел на него.

— Ведь это он сообщил нам о грозящей катастрофе и предложил прислать сюда ракетный вагон. Мы лишь вы­полнили его план, который, может быть, не пришел бы так скоро в наши головы.

— Мистер Корнейв предложил прислать ракетный ва­гон? — переспросил Кандербль.

— Да, он просил, чтобы ракетный вагон был послан по левому туннелю. Но где же Корнев?

— Мистер Корнейв ушел в левый туннель, по которому сам прибыл сюда, — мрачно произнес Кандербль и отвер­нулся. — Он пошел к вам навстречу, — глухо добавил он.

Алексей Александрович посмотрел в лицо подошедше­му Ивану Семеновичу Седых. Тот снял мокрую фуражку. Алексей Александрович последовал его примеру.

— Позвольте, — вдруг сказал Алексей Александрович, — но ведь мы прибыли не по левому туннелю, а нормально — по правому!

Все переглянулись. Седых крякнул и снова надел фу­ражку.

— Какое счастье, — продолжал Алексей Александро­вич, — что Степану Корневу не удалось все-таки совершить своей последней ошибки. Теперь он сможет убедиться, что мы умеем и понимать и помогать.

— О’кей! — сказал Кандербль и направился к Ане и Ан­дрею.

Они держались за руки, возбужденные и веселые.

Кандербль подошел к ним с горько опущенными угол­ками рта. Он крепко пожал руки обоим и сказал, обращаясь к Ане:

— Леди, подарите теперь мне это кольцо. Оно будет мне памятью о вас обоих, — и он указал на палец Ани.

Аня взглянула на Андрея и молча сняла кольцо. Кан- дербль еще раз пожал ей руку и, круто повернувшись, за­шагал к переговорной стеклянной будке, откуда снова слы­шались настойчивые звонки.

Звонил Вандермайер, которому удалось восстановить связь. Он сообщил, что весь мир напряженно ждет известий о судьбе Арктического моста.

 

пред.