Глава 8СЮРПРИЗЫ МНОГОМЕРНОСТИ
Стоит ли мир на трех китах? Иль на одном стоят три мира? Загадка из записной книжки
Альсино поставил на место откинутую панель пульта и обернулся: — К сожалению, наш аппарат не может ни взлететь, ни переместиться в пространстве. — Как? Остаться здесь навеки? — ужаснулась Оля. — Перст Божий! — сказал лорд Стенли. — Не указует ли он нам быть миссионерами в этом мире, нести Слово Божье несчастным неандертальцам? — Ну уж, прошу прощения, — отозвался Форд. — Одному джентльмену предложили стать священником и он... рванулся вперед... исповедоваться. — Вперед? — переспросил японец. — Мне кажется, нам следовало бы вернуться назад, чтобы исправить там аппаратуру, а потом достичь своей цели. — Это возможно, — продолжал Альсино. — Правда, ценой окончательной гибели всего пульта. Мощный импульс энергии сожжет на нем все, но перенесет нас в параллельный мир. Однако прежде следует узнать, в какие условия мы попадем: ландшафты в параллельных мирах другие, нежели у нас. Если в другом мире нас окружит воздух — вызовем там своим вторжением легкий ветерок, в глубине воды поднимем фонтан и волну на поверхности. Но если окажемся в толще земной породы, то попросту будем раздавлены. — Как же быть? — выразила Оля общее недоумение. — Прежде чем мы пойдем на риск — на последнюю меру, надо, используя мои способности проникновения в другие миры, выяснить, в каком месте окажется наш аппарат. — В разведку хотите? — спросил Кочетков. — Разведка — первый шаг, порой самый трудный. Легко ли вам будет? — Наины это делают постоянно, а я их ученик. — А вы не окажетесь в скалистом грунте? — забеспокоилась Оля. — Я поднимусь достаточно высоко в воздух и только там перейду в воздушное же пространство иномира. Провожать своего разведчика вышли все участники экспедиции. Бескрайним, горьким пепелищем раскинулась перед ними степь, кое-где еще дымясь и источая запахи гари. Альсино отошел на несколько шагов. Все видели, как вокруг него образовалась светящаяся аура и он стал приподниматься над землей. Альсино видел лица провожающих, встревоженную Олю со светлыми, словно наэлектризованными волосами. Силясь улыбнуться, она махала ему рукой так, словно он отправился в путь куда-то совсем близко и ненадолго. С высоты, на которую поднялся Альсино, степь простиралась до самого взгорья, где начинался лес зеленых великанов. Но сверху он казался лишь темной порослью. Потом серебристый корпус «Альсины» и ее обитатели вовсе исчезли из глаз. Выжженная степь превратилась в поле желтеющей пшеницы с черными подпалинами то там, то здесь. Его пересекало шоссе, на котором не было заметно никакого движения. Альсино стал осторожно спускаться к нему и вскоре увидел, что асфальт шоссе изрыт воронками от артиллерийских снарядов. Ему вспомнились слова японца Иецуке: «Хочется надеяться на реальность нашего возвращения в свой мир. Если мы попадем в зону военных действий, нам следует по международным правилам выбросить белый флаг и даже с красным крестом...» Первое, что увидел Альсино на разбитом шоссе, был белый корпус перевернутой санитарной машины. На борту ее виднелся яркий красный крест. А вокруг — разбросанные взрывом трупы перевозимых в ней. Никого в военной форме. Он наклонился к лежащей у его ног тщательно забинтованной, а теперь оторванной женской руке с золотыми кольцами на пальцах, со свежим маникюром, а неподалеку, как темная маленькая перчатка, валялась кисть ребенка... Альсино передернул плечами. И ощутил на них чьи-то грубые руки. Сразу несколько человек набросились на него. Нападающие говорили на непонятном языке, но смысл их слов был воспринят им телепатически. — Откуда взялся? Вроде парашютист. А зачем? Диверсант? — «Вы ошибаетесь. Я не враждебен вам», — внушил свой ответ Альсино. — Хватит болтать! Сразу видать, не наш. Таких на месте пристреливают. — Торопиться не стоит. Свое получит. Пусть наперед расколется. Отвести его надо куда следует. — «Вы же видите, я безоружен. У меня нет злого умысла». — Чего он там бормочет? А губами не шевелит. Вот и верь ему. — А ему там как дадут по губам, так сразу заговорит! — Куда вести-то? — На кирпичный завод. Заложников нынче набрали. Видно, своих выручать явились. В сушильную печь их засунули. Ничего, потеснятся. Альсино повели от шоссе к развалинам. Руки ему связали за спиной, и за концы веревки держались два дюжих парня, вооруженных автоматами. Словом, бежать, даже взлетев, он бы не смог. От завода остались одни руины и высоченная труба, из которой когда-то валил дым. За полуразрушенной стеной цеха стояла печь. Альсино заставили влезть в нее через окно для загрузки кирпича. Печь была длинной и узкой. Вдоль нее проходили рельсы для вагонеток с кирпичом. Местами рельсы были разворочены. Сейчас печь была «загружена» людьми, в вагонетках не нуждавшихся. Низкий свод не позволял стоять. Они сидели, подняв колени, тесно прижавшись друг к другу, старики, женщины, детишки... Тяжелая огнеупорная заслонка опустилась, закрыв окно и отрезав Альсино от остального мира, вернее, от остальных миров. Так надежно содержали без замков несчастных мирных жителей. Поднять заслонку изнутри было невозможно. В печи стоял тяжелый запах от множества людей, сидевших в полной темноте. Альсино припомнились дни его добровольного заточения в каменном мешке во время подготовки к выполнению его Миссии. Там тоже не было света. Но здесь он не один и не должен заниматься самопознанием. Надо действовать! Миссия Альсино — предотвращение глобальной экологической катастрофы Постепенно глаза начали привыкать к темноте, различив рядом пожилую женщину и девушку, чем-то напомнившую ему Олю. — У него руки связаны. Давай, бабушка, развяжем, — предложила та. — Да что ты, деточка! Нас заподозрят и расправятся, ежели сюда заглянут. — Нет, я все-таки развяжу. Кто такой? Не наш, но симпатичный, честное слово! Почему-то волос на голове нет, словно бритый. И ничего не носит на ней. Отчего это? Девушка развязала Альсино руки, а он внушил ей: — «Спасибо. Чтобы ваша бабушка не боялась, я переберусь вдоль печи куда-нибудь подальше от вас». Женщины, конечно, не могли знать, что Альсино «говорит» на знакомом им языке, не произнося звуков. — Тебе лучше бы в дымоходе схорониться, — предложила старуха. — Ежели подожгут форсунки, чтобы нас всех уничтожить, так в дымоходе от дыма помирать легче будет. Заснешь и все. — «Нет, я умирать не собираюсь, — отозвался переданной мыслью Альсино. — А зачем вас здесь держат? Вы провинились?» — Не знаем, за что держат. Может, обменять на кого хотят? Одна надежда. Она ведь умирает последней. — А я тоже не хочу умирать! — сказала тихо девушка. — Нам есть не дают. Хоть воды бы попить... — «А куда ведет дымоход?» — В трубу, известно, куда... ведет дымоход. — «В трубу!» — повторил для себя Альсино и решительно стал ползком продвигаться к цели. Сидящим и полулежащим несчастным людям приходилось подбирать колени, чтобы дать ему подползти к дымоходу. Сзади послышался скрип поднимаемой заслонки и голос: — Где тут шпион в парашютном комбинезоне? — Да кто ж его знает? Уполз, видать, куда-то, — ответила бабушка за всех. — Уполз?.. А ну, вылезай все по очереди. Встать у печи и дальше ни шагу. Мозгами пол вытрем!.. Сердце у Альсино сжалось. Успеет ли он выбраться? — Неужели в дымоход заполз? — усомнился стоящий по ту сторону входа. — Больше некуда. Пристрелить его там, и все тут! — Пристрелить? Это тебе не старуха какая-нибудь бесполезная! Приказано доставить. — Тогда выкурим его. — Тяга здесь хорошая. Живо задохнется и сознание потеряет. Мы его и выволочем. — Так ведь перепачкаемся. — Не в саже, так в крови все равно пачкаться. Зажигай форсунку. Альсино упорно полз вперед. Труба была одна на несколько печей для обжига, и от каждой к ней вел подземный дымоход. Когда заслонку печи открыли, тяга, как ощутил Альсино, заметно усилилась. Наконец он почувствовал перед собой преграду. Дымоход кончился. Он хотел ощупать над собой свод, но его не оказалось, а где-то неимоверно высоко, очевидно в самой высокой части трубы, на далеком кружочке неба горела звездочка. Какое счастье! Он почти дополз. Противно запахло дымом. Глаза заслезились. Душил сдерживаемый усилием воли кашель. Медлить было нельзя ни минуты. Альсино сделал привычное усилие, выработанное многолетней подготовкой, вызывая обнуление своей массы и утратив вес, ощутил, что воздушный поток подхватил его, как бумажку, и несет вверх. Он взлетел вверх по трубе, иначе говоря, «вылетел в трубу» и через короткое время оказался над руинами кирпичного завода, где в дымоходе возились торжествующие преследователи, собираясь вытащить наружу его бездыханное тело. С пятидесятиметровой высоты он заметил многих других «бойцов», стерегущих заложников. Помня об автоматах, он на всякий случай теперь уже собственным усилием стал набирать высоту и постарался оказаться в том самом месте над пшеничным полем, где появился здесь первый раз. И только после этого перешел в другое измерение. И все-таки он оказался очень далеко от «Альсины», с трудом отыскав при свете звезд лунный блик ее корпуса. Обрадованный, подлетел он к своим спутникам. Никто из них не спал в ту ночь. Оля при виде появившегося Альсино бросилась ему на грудь. — Осторожно. Запачкаетесь! — предупредил тот. Оля отстранилась, заботливо, с удивлением рассматривая его в свете иллюминаторов: — Что с вами? Надо же умыться! Я сейчас сбегаю на знакомый ручеек. — Лишь бы вас там снова не похитил найн, — с радостной улыбкой отозвался Альсино. Потом около «летающей тарелки» с наслаждением отмывал свое лицо, руки, а Оля оттирала его перепачканный комбинезон. Приведя себя в порядок и уже сидя за столом, он рассказывал, что может ожидать «Альсину», если она, даже выбросив белый флаг с красным крестом, неожиданно появится в пшеничном поле, близ разбитой санитарной машины. Почти сутки Альсино крепко проспал, показав, что обладает отнюдь не сверхъестественными возможностями, несмотря на все, что о нем известно... Кочетков с остальными участниками экспедиции обсуждали результаты его разведки при «шаге назад», по совету японца. — Неужели люди у нас еще страшнее неандертальцев? — воскликнула Оля. — Не могу даже подумать об этом! — Только Бог им судья, — вздохнул лорд. — Один джентльмен не верил, что камни падают с неба, потому что их там нет, — заметил дядя Джо. — Это был не один джентльмен, — поправил Иецуке, — а вся Парижская Академия наук, отрицавшая в 1801 году падение метеоритов. Однако... — Только вера в Господа Бога неизменна, — вставил лорд. — Но как в него верить, до сих пор довольно спорный вопрос, — добавил Кочетков. — Ни одна вера не поощряет злодеяний! — горячо сказала Оля. — Похоже, что обладание духом дикаря — самое мудрое увлечение нынешнего времени, — изрек дядя Джо. — Как тут не вспомнить слова Альсино, — отозвался Кочетков: — Чем ярче Разум, тем глубже отброшенная им тень Зла... — Да, да! — подхватила Оля. — Пока Светоч его не окажется на вершине небосвода. И никогда уже не закатится. — Насколько я понимаю, — перевел разговор в иное русло лорд Стенли, — Альсино намеревался ознакомить нас с волновой энергостанцией и выйти в свое измерение вблизи нее. — Прошу прощения, но в таком случае мы окажемся в океанской глубине, — сделал вывод Иецуке. — А наше подводное снаряжение аквалангистов! — напомнил Кочетков. В люке серебристого корпуса, около которого, выйдя наружу, чтобы не мешать Альсино, беседовали его спутники, появился он сам, телепатически восприняв смысл их разговора: — Вы правы, друзья. Неполадки возможны при переходе в другой мир. В районе волновой станции, куда мы направлялись, волнение в океане сильно, аппарат для плавания не предназначен. И добираться до волновой станции придется под водой. — Мне кажется предусмотрительность нашего Альсино, захватившего с собой снаряжение акв.алангистов, весьма полезной, — заметил лорд. — Но это нисколько не уменьшает моей тревоги за него. Альсино решил не медлить с окончанием разведки. Как и в первый раз, он немного отошел от аппарата и, начав светиться окружавшей его аурой, приподнялся в воздух и растаял в нем... Он не взял с собой подводного снаряжения, больше полагаясь на свою способность долго оставаться без дыхания, и только облачился в оказавшийся у Кочеткова запасной бронежилет корсетного типа. Он придаст жесткость и предохранит его внутренние органы от воздействия высокого давления в глубине. Это избавит от долгой процедуры опускания в маске с баллонами, когда нужно медленно подниматься к поверхности, чтобы избежать кессонной болезни. И если в мире спутников Альсино мировой рекорд глубоководного пловца достигал лишь ста метров, то Альсино, с его огромным объемом легких, доступны глубины и в два раза больше. Но, чтобы оказаться на подобной глубине, ему предстояло перейти в иное измерение, из прамира в неомир с его океаном. Выжженная степь, когда он снова взмыл над нею, помутнела, слилась с небом. И, превратясь в зеленоватую массу, сомкнулась вокруг. Альсино оказался под водой. Надо было обследовать дно, на которое ляжет аппарат, и Альсино, еще в прамире набрав побольше воздуха, поплыл вглубь. Светящаяся вода постепенно сгущалась, превращаясь в серовато-зеленую мглу. Пришлось зажечь фонарь на груди комбинезона. Стаи перепуганных рыб мчались к нему со всех сторон, привлеченные диковинным светом. Дельфинов, к сожалению, в этом мире не встретишь... Но надо спускаться все ниже и ниже! До самого дна. Глубомер на фонарике показывал уже более ста метров. Достаточно для подводных понтонов — никакого волнения при любом шторме не ощущается. А вот и дно! Но что это? Торчит вертикально из ила? Да это же мачта корабля! Тысячелетия назад, когда еще плавали под парусами, наверное не выдержав шторма, затонул здесь! Бедняга! Будет служить теперь печальным ориентиром. Альсино убедился, каковы покрытые илом, словно лишайниками, скалы на дне, где найдет приют затонувшая «нелетающая тарелка». И, оттолкнувшись от них ногами, стал подниматься обратно. Выпущенный буй ракетой взвился наверх, разматывая тонкую нить с якорем на конце. Альсино привычно напрягся, вызывая в себе обнуление масс, и, утратив вес, вытесняемый водой, догнал и перегнал буй, который не был таким невесомым, как он сам. Всплывал Альсино с такой возрастающей скоростью, что ощутил тепло от трения комбинезона о воду. Из моря он был выброшен с фонтаном брызг, как снаряд, высоко взлетев, вытесняемый теперь уже атмосферным воздухом. Зная приемы взаимодействия с вакуумом, Альсино перешел на управляемый полет, спиральными кругами отдаляясь от буя. Море бушевало, зловеще пенясь наверху — на гребнях волн. Лохмами закручивались их белые гривы и шипели внизу. Буря разыгралась вовсю, а волновой станции все еще не было видно. Альсино начал сомневаться в правильности своего замысла: удастся ли его спутникам добраться под водой до понтонов? К счастью, вдали появились знакомые очертания гигантских цистерн на поднятой над океаном платформе. Она покоилась на трех столбах (китах, как сказала бы Оля!), опиравшихся в глубине на понтоны. «Но станция слишком далеко от буя. Придется запустить самоходные понтоны и подогнать ее поближе к бую». Альсино продолжал полет, но чувствовал, что постепенно теряет силы. Напряжение, необходимое для обнуления масс, истощило его. В изнеможении опустился он на неподвижную платформу, поднятую над беснующимися волнами. Некоторое время он лежал на жестком покрытии, набираясь сил и наблюдая за бесконечными рядами гонимых ветром валов. С рычанием и ревом набрасывались они на платформу, готовые таранными ударами, вздымая фонтаны брызг, как в прибой у скал, сокрушить сооружение, пустить его ко дну, подобно былым кораблям, еще не знавших подводных понтонов. Но энергостанция взметнувшись к небу, возвышалась над океаном, и даже самые грозные гребни не захлестывали платформы, на которой она стояла. Волны в слепой ярости лишь ныряли под нее, готовые сокрушить ее опоры. Но там их встречали тяжелые поплавки, приглаживали пенные гребни, то натужно поднимаясь, то опускаясь и приводя тем самым в действие насосы, накачивающие воду в цистерны и непрерывно питающие водой гидротурбины. Так бесполезная, заключенная в волнах энергия солнца превращалась в электрическую. Чтобы увидеть это своими глазами, и стремились спутники Альсино в параллельный мир со своей более совершенной энергетикой. Никто не встретил Альсино на энергостанции. Она была запрограммированным роботом, и люди появлялись здесь лишь изредка на своих летательных аппаратах. Как отсюда при полном отсутствии каких-либо плавсредств добираться до суши, Альсино не знал. Его попытки телепатически связаться с любым континентом успеха не имели. Его никто не «слышал». Осталось только вернуться к своим товарищам. Но с чем?
|