...У нас имеется все необходимое для построения полного коммунистического общества... Советский народ показал свое умение строить новое общество и уверенно смотрит в будущее.
Г. Маленков
Из отчетного доклада XIX съезду партии о работе Центрального Комитета ВКП(б)
Мои юные друзья, читавшие мой роман-мечту и вместе со мной перевернувшие сейчас его последнюю страницу! Мои юные гайдаровцы, мечтавшие вместе со мной: о будущем, о великих делах, которые свершаются сейчас и которые свершим мы завтра!
На несколько часов вы почувствовали себя взрослыми, почувствовали созидателями, а теперь снова превратились в маленьких, дорогих моему сердцу слушателей и читателей.
Вам немножко жаль, что все, о чем здесь написано, пока только мечта. Ведь вам уже казалось, что вы действительно покоряете ледовые моря и знойные пустыни, боретесь со штормами и пургой, строите удивительное сооружение. Да, пусть пока это мечта, но разве в нашей стране мечта не становится действительностью?
Отодвинув книгу, я с любовью смотрю на ваши милые, детские лица.
Хмурый мой, серьезный Федя. Лицо твое стало более детским с тех пор, как ты сдружился с гайдаровцами. Доволен ли ты, как я представил капитана Федора Терехова?
Таким ли ты хочешь быть, таким ли станешь?
Пылкий Алеша с горящими глазами. Какие мысли бродят сейчас в твоем беспокойном мозгу? Разве могу я или нарисованный мной молодой инженер Карцев придумать все то, что ты или подобные тебе выдвинут когда-нибудь, как реальные мечтания людей, строящих завтрашний день?
Внимательный Дениска в форменной рубашке ученика ремесленного училища. Разве ты не будешь одинаково гордиться плодом труда своих рук, будь то трубы водопровода или грандиозное сооружение, перерезающее моря? Ты молчишь и прислушиваешься, как Федя переводит мой рассказ веснушчатому непоседливому Майку, который то и дело вскакивает, чтобы попрыгать то на одной, то на другой ноге. Ты думаешь, придется Майку отправиться в Америку. Верь, что не будет там более пылкого агитатора за мир, чем этот рыжий паренек, коснувшийся осуществляемой мечты коммунизма.
Румяный Витя не обиделся. Он блаженно жует что-то, хитро заявив, что он будет совсем другим.
Наконец, девочки... Обе с торчащими косичками. У Галочки глаза, как угольки. У самой маленькой Жени глаза большие, серые, круглые. Нельзя нанести ей большей обиды, чем усомниться в том, что она все поняла.
Обе слушали с увлечением, и обе немного смущены.
Я больше всего виноват перед ними, перед моими маленькими слушательницами! Я осмелился рассказать, как дружба может перерасти в любовь!
— Я буду, как мальчик! — говорит Галя, с вызовом смотря на Алешу. — Я даже могу с кем угодно подраться и никогда не выйду замуж, — потом смущается и добавляет: — А наша дружба гайдаровская будет вечная.
Женя кивает головой.
— А если не так будет, как вы рассказывали, — говорит Алеша, — так еще лучше!
— Вот именно лучше! — подхватываю я. — Разве можно придумать лучше того, что будет на самом деле?
Вы помните, как я провожал вас в Сталинграде?
Я возвращался тогда домой, и мне показалось, что вы, ребята, уехали в будущее. Фонарик вашего поезда горел рубиновой звездочкой и погас, словно спрятался за бархатным занавесом темноты. Я подумал, что за этим занавесом то будущее, в которое вы уехали. И мне захотелось приоткрыть этот занавес, представить себе тот завтрашний день, в котором вы будете жить, представить для того, чтобы рассказать вам.
Пусть я буду неправ во всем! Я не собираюсь пророчествовать! Пусть не рассказал я подробно обо всем и обо всех. Я не выдумывал «безаварийных» машин и сказочных вещей, которые будут вас окружать. Я хотел, чтобы они были вам знакомы, привычны, обыкновенны. Я мечтал о главном — о направлении, в котором приложите вы свои силы. Хотел, чтобы это главное, окруженное привычным, показалось бы вам реальным и осуществимым. Пусть жизнь на самом деле выдвинет более совершенные проекты, пусть каждый из вас в будущей своей жизни будет иным и направит свою жизнь совсем не так! Но мне хотелось высказать свои чувства, проснувшиеся на берегу будущего Сталинградского моря, среди людей первых великих строек коммунизма, начавших дело преобразования природы, которое вы, ребята, продолжите, доведете до конца... Нет! Конца не будет воплощению великих сталинских идей! Чем больше вы сделаете, тем бóльшие возможности откроются для вас, людей будущего!.. Любая идея будет перерастать, в другую, еще более грандиозную, еще более величественную.
В ту ночь я сидел у открытого окна до рассвета.
Перекликались пароходы и паровозы, слышались переданные по радио кремлевские куранты, бой которых слышал, быть может, и сам Сталин...
Потом стало тихо...
Я взял лист бумаги и стал, ребята, писать для вас... для вас и о вас. Я сам был там вместе с вами, был таким, каким мне хотелось бы быть... достойным вашего будущего.
Так страница за страницей появлялся мой роман-мечта о возможностях и творчестве сталинского человека, строящего коммунизм.
Родные мои гайдаровцы, я пообещал вам весной приехать со Сталинградской стройки в Москву, где вы соберетесь.
И вы видите, я сдержал свое слово.
Идет весна! Побежали звонкие ручьи, распустились перенесенные на московские бульвары из Подмосковья и Белоруссии липы, они зацветут, радостно медовые, и у памятника Пушкину, и на преображенной улице Горького. Вчера мы задержались с вами у изгороди Музея Революции, где хранятся страницы истории, перевернувшие мир. За прутьями ограды распускалась пахучая сирень.
Запрокинув головы, мы смотрели на растущие дворцы высоты, эти памятники сталинской эпохи, которые будут стоять при коммунизме. Мы ездили с вами на Ленинские горы, чтобы полюбоваться гигантским «городом этажей» Московского университета. Подъезжая к Москве по Киевской дороге, я видел его за тридцать километров. Он выступал на горизонте туманным силуэтом как зримый современник будущего! Ведь в нем будут учиться люди и при коммунизме!
Я знаю, вы слушали мою мечту про вас и вам хотелось и в самом деле строить какое-нибудь грандиозное сооружение.
И вы будете строить такое сооружение, может быть, куда более значительное и грандиозное, чем можно представить теперь. Вы переделаете природу, отеплите Арктику, повернете великие сибирские реки вспять, ликвидируете пустыни, вы сделаете это, выполнители Великого Сталинского плана построения коммунизма!
Я верю в вас, мои юные слушатели, как верю во всех тех, кто читает сегодня романы о мечте, чтобы завтра мечтать самому и осуществлять эти самые дерзкие мечтания.
Вы прерываете меня, мои маленькие гайдаровцы! Вам еще не хочется сойти с гидромонитора или спуститься с вертолета, на котором вы снова спешите в преобразованную Арктику, чтобы трудиться над завершением мола во всех морях, над созданием величественного «Кольца ветров».
Вы не хотите, чтобы наша беседа закончилась на этом. Ведь еще так много надо сделать строителям и физикам, метеорологам и механикам, всей творческой армии новаторов, всему народу, чтобы повелевать ветрами и солнечным теплом.
Может быть, я и напишу книгу об этом; про вас же опять, потому что я не выдумывал своих героев, я видел их в вас, ребята! Может быть, я напишу эту книгу про вас, преодолевающих новые трудности, решающие творчески новые, еще более грандиозные задачи... Мне хочется написать ее, потому что я знаю, что вы и ваши сверстники, осуществляя Великий Сталинский план преобразования природы, действительно переделаете климат земного шара, сделаете Землю более щедрой, людей более счастливыми, построите коммунизм.
Но не думайте, что я отдаю только вам это счастье, это удивительное время! Нет, нет! Я не отпущу вас туда одних! Я еще поживу в этом времени вместе с вами! Потому что уже сейчас мы с вами дышим весенним воздухом, весенним воздухом коммунизма.
Под грохот начавшихся великих строек, преобразующих природу, под песни миллионов людей, жаждущих мира и счастья, идет самая замечательная весна человечества, весна коммунизма.
1947—1962
Арктика — Москва
пред.