Страшное огненное облако, близкая гибель и, наконец, почти чудесное спасение оставили глубокий след на дочери профессора Холмстеда. Она стала задумчивее, не прыгала больше по дорожкам парка на одной ноге и не надоедала Вельту требованиями отправиться на лыжную прогулку в горы. Как-то сразу из почти девочки она превратилась в девушку. Она даже почувствовала себя обязанной заниматься со своим спасителем Кэдом. Правда, занятия она любила обставлять самым необыкновенным образом. Кэд должен был забираться с ней вместе или на ветви старого дуба, или на крышу виллы. Сегодня, например, местом своих занятий они избрали только что организованную лабораторию низких температур, где с компрессоров для сжатия водорода не убрали еще промасленную бумагу.
Мод разложила перед собой тетради Кэда на лабораторном столе, смешно выпятила грудь и важно сказала:
— Кэд, я недовольна вами: вы опять ничего не выучили.
— О леди! Кэд много-много работы... Босс посылал его в Нью-Йорк.
— Ах, так? Отец хочет мешать нашим занятиям? Я ему задам! Я его заставлю самого с вами заниматься, и вы сделаетесь тоже ученым, Кэд!
Лицо Кэда растянулось в улыбке.
— Мистер Холмстед делал уже так, что Кэд перестал быть дикарь — он стал человек...
Мод вздохнула и, подперев подбородок ладонями, задумалась. Кэд почтительно ждал, когда его учительница вспомнит о нем.
— А у вас в Корее бывает снег? — внезапно спросила Мод.
— Кэд родился не Корея: Карафуто... Сахалин... Там снег бывает не совсем часто.
— А японцев вы любите?
Кэд помрачнел:
— Кэд ненавидит японца.
Мод спохватилась:
— Что же вы не отвечаете мне урок?
— Простите, мисс Мод! — послышался гулкий бас.
— Ах, это вы, Ганс! — радостно закричала Мод.
— Едва нашел вас, мисс Мод. Вы, верно, забыли, что мистер Вельт ждет вас у пруда?
Мод расхохоталась и всплеснула руками:
— Ай-ай-ай, совсем забыла! — Потом вдруг покраснела и стала собирать тетради. — Кэд, вы меня простите...
Девушка поспешно выбежала из лаборатории, понеслась было бегом по дорожке, но вдруг остановилась и, важно передвигая ноги, медленно отправилась к пруду.
Еще бы! Ведь ей первый раз в жизни назначили свидание. Конечно, это ужасно неловко, что за ней надо было присылать шофера Ганса. Но это ничего! Мод закинула назад голову, встряхнула волосами и еще больше замедлила шаг.
Из-за чугунной решетки за ней наблюдал человек в котелке. Сейчас он сильно отличался от жалкого, вымокшего и грязного рабочего с лесозаготовок — Джимса, принявшего недавно столь необычную ванну, однако это был он. Вынув свою записную книжку, он аккуратно записал, что дочь профессора была в лаборатории низких температур. Так и должен был поступать человек, попавший в число сыщиков частного сыскного бюро, охранявших лабораторию Холмстеда от постороннего любопытства.
Вельт еще издали увидел неторопливо шествующую к нему девушку. Стройный, подтянутый, он бросился к ней навстречу.
Он взял ее руки в свои, но она неловким движением высвободила их и покраснела.
— А я совсем забыла о своем обещании... — сказала она, может быть извиняясь, а может быть, немного лукавя.
Вельт поднял с земли стек и стал нервно вертеть его в руках.
— Сядем? — сказал он.
— Сядем, — согласилась девушка и уселась, поджав под себя ноги.
Помолчали. Мод подперла подбородок ладонью. Сердце ее колотилось. Ведь это же было ее первое свидание. Почему он молчит? О чем надо говорить в таких случаях? Наверное, о стихах!
— Вы умеете писать стихи, мистер Вельт?
— Я? — удивился Вельт, но потом смутился. — Откуда вы это знаете? — спросил он тихо.
— А я не знаю, — призналась Мод.
Вельт вздохнул. Мод тоже. Ей становилось скучно. Право, читать о свиданиях куда интереснее!
— Я прочту вам, мисс Мод, свое стихотворение, если вы только никому-никому об этом не скажете!
— Пусть кошка научится плавать, клянусь дном океана, якорь мне в глотку, если скажу кому-нибудь слово! — выпалила Мод.
Вельт испуганно посмотрел на девушку.
— Это я слышала от того седого джентльмена, который приходил к отцу на прошлой неделе, — сказала Мод оправдываясь. — Ну, читайте, читайте!
Вельт встал, прислонился к дереву и, смотря вдаль, начал:
Ни горестных тревог Несмытую печать, Ни сердца твоего Бездонную печаль — Улыбкою не скрыть, Как трепетной чадрой,
В забвенье не зарыть Напетого тоской...
В забвенье не зарыть Напетого тоской...
Улыбкою не скрыть, Как трепетной чадрой, Ни горестных тревог Несмытую печать, Ни сердца твоего Бездонную печаль...
Вторую половину стихотворения Вельт прочел совсем тихо и грустно.
Мод изо всех сил старалась настроить себя на лирический лад, но у нее ничего не получалось.
Между тем Вельт сел рядом с девушкой. Мод не шевелилась, а он не отрываясь смотрел на нее. Она чувствовала его горячее дыхание у своего уха. Почему-то она подумала о том, что он противно сопит носом. В ту же минуту Вельт схватил руками ее голову и запрокинул назад. Она увидела его губы. Тонкое тело девушки напряглось, как стальная пружинка. Вельт только слегка задел горячими губами ее щеку. Еще усилие, и Мод вырвалась и вскочила на ноги. На глазах ее были слезы.
— Как вы смеете!.. Как вы смеете!.. — шептала она.
Вельт тоже вскочил.
— Наша постоянная близость... наши прогулки... позволяли мне надеяться... — взволнованно говорил он.
— Вы думаете, вам все можно? — запальчиво кричала девушка. — Если ваш отец миллионер, так думаете, вам можно целовать девушек на берегу пруда? Вот я все расскажу отцу и мистеру Кленову. Тот никогда не лезет целоваться!
Вельт не знал, куда деваться.
— Простите, — сказал он, сгибая свой стек. Потом он резко повернулся и пошел по направлению к лаборатории низких температур.
Чем дальше уходил он от пруда, тем большая злоба овладевала им. К дверям лаборатории он подошел совершенно взбешенным.
Его взволнованный вид был немедленно отмечен в книжке мистера Джимса, отличавшегося необыкновенной аккуратностью, за что он и пользовался благосклонностью английской разведки — Интеллидженс Сервис.
Мод некоторое время сидела у пруда и бросала камешки в воду.
Трудно было решить, кто из двух ассистентов отца ей больше нравится, Вельт или Кленов. Вот, если бы Кленов тоже попробовал ее поцеловать, тогда, пожалуй, она решила бы. «Но он ни за что не попробует», — обиженно подумала она.
— Надо идти заниматься с Кэдом! — вздохнула Мод и пошла по дорожке.
Наблюдая за идущей девушкой, мистер Джимс размышлял, как ему проследить за каждым шагом «повелителя мира», пребывающего в ассистентах у профессора Холмстеда, и одновременно разузнать о местонахождении таинственного ирландца, угрожающего благополучию Великобритании.
Внезапно что-то пролетело мимо него и ударилось о землю. Инстинктивно мистер Джимс взглянул вверх. В тот же миг котелок его свалился. Прямо над ним, рядом с полупрозрачными перистыми облаками, в небе плыло огненное облако, окаймленное фиолетовой дымкой. От его сияния окрашивались края соседних облаков.
Мистер Джимс почувствовал, что пахнет гарью. Взволнованный необычайным явлением, он огляделся. В двух шагах дымился какой-то предмет. Сыщик нагнулся. В руке его оказалась обгоревшая ворона. Мистер Джимс брезгливо бросил обугленную птицу на землю. Холодный пот выступил у него на лбу.
После того как Мод Холмстед вышла из лаборатории, Ганс с презрительным видом подошел к столу и стал перебирать листки бумаги с каракулями Кэда.
— Положите бумажки, мистер Ганс, — сказал Кэд.
— Но-но-но! — рассмеялся Ганс. — Не горячись, а то желчь разольется и ты еще больше пожелтеешь.
— Чего надо? Чего надо? — скороговоркой забормотал Кэд поднимаясь.
— Я никогда не думал, — продолжал Ганс, — что у мисс Мод есть склонность дрессировать животных, а некоторых из них обучать грамоте.
Кэд побледнел. На скулах его выступили красные пятна.
— Еще раз... Еще один раз... Что сказал?
— Я попрошу босса подарить мисс Мод обезьянку. У Кэда будет товарищ по учению... и, верно, более способный! Ха- ха-ха!
Седеющие волосы Кэда поднялись на макушке. Так поднимается шерсть у хищника.
— Кэд терпел... Кэд заставлять... извиняться Ганс...
— Что? — расхохотался гигант. — Ах ты, желтая мартышка!
Он подошел к низенькому Кэду и щелкнул его по широкому носу.
Кэд согнулся и зашипел.
Ганс, подбоченясь, стоял перед ним.
Вдруг Кэд незаметным молниеносным движением как будто слегка коснулся горла Ганса. Гигант захрипел, взмахнул руками и повалился на пол.
В этот момент дверь отворилась и в лабораторию вошел Вельт.
— Что вы делаете? — закричал он, увидев, что Кэд душит Ганса.
Кэд не обернулся. На губах бесчувственного Ганса появилась пена.
— Мерзавец! Встать! — закричал, бледнея, Вельт.
Кэд медленно повернулся. Что-то холодное, неприятное было в его взгляде. Кажется, он усмехнулся.
Вельт взмахнул стеком, но его рука замерла на полпути. Пальцы больно врезались в белую кожу. Кэд с силой отбросил руку американца.
— Мальчишка! — прошипел он.
Вельт взорвался.
— Лакей! Как ты — цветной — смел схватить руку белого?
— Вы ответите за ваши действия! — произнес Кэд. — Я требую извинений!
Вельт выронил стек и попятился назад.
Перед ним стоял незнакомый низенький человек с багровыми пятнами на лице, с опущенными уголками рта, весь напряженный, собранный, словно приготовившийся к прыжку.
— Проклятье!.. Какую чушь несете вы, Кэд!
— Не Кэд, а Кадасима, мистер Фредерик Вельт! — прошипел низенький человек. — Я требую извинений, господин ученый! Вы оскорбили офицера японской императорской армии!
Секунду Вельт не понимал еще, кто стоит перед ним.
— Кадасима... — произнес он, невольно отступая.
Маленький японец надвигался на него. Неторопливым движением он достал из кармана очки в золотой оправе.
Никогда прежде полуграмотный кореец Кэд не пользовался очками.
По изменившемуся лицу Кадасимы проползла усмешка. Вельт увидел редкие, выпяченные вперед зубы. Ему стало не по себе. Он уперся спиной в стену.
Рука Вельта потянулась к карману. Кадасима усмехнулся еще раз, и в следующий момент Вельт судорожно дернулся и упал на колени. Низенький японец выворачивал ему руку.
— Ах, господин «белый»! Каково вам стоять на коленях перед «цветным»?
Вельт скрипнул зубами, но не застонал.
Между тем Кадасима ловко вынул из кармана Вельта револьвер. Потом неожиданно ударил американца ребром ладони по горлу. Вельт захрипел, привалился к стене и сполз на пол. Глаза его закатились и налились кровью.
— Джиу-джитсу, сэр. Японская борьба. Учитесь, сказал японец и, повернувшись к двери, быстро запер ее на засов.
— Приступим к переговорам, — сказал он, левой рукой ловко доставая из золотого портсигара папиросу. — Вы испортили мне все дело, едва не свели на нет те годы, которые я провел у Холмстеда. Любознательность ученого подсказала мне это полезное место для моей работы. Но я должен объяснить вам, коллега, что в жилах моих течет кровь, не позволяющая сносить оскорбления! У сынов древней страны Ямато есть свои священные законы. Оскорбленный дворянин или отвечает на оскорбление, или прибегает к благородному харакири. Но харакири — это величайшее уважение к врагу. Я не склонен проявлять его к вам. Вы можете сохранить вашу драгоценную жизнь, если выполните три условия... Первое, что мне нужно, — это краткая информация о сущности изобретения мистера Кленова. Я желаю знать, что за сила находится в руках у этого «испарителя озер». Второе: изложение тайны огненного облака. Я хочу знать, в какой связи оно находится с работами некоего ирландского революционера, рассчитывающего с помощью своих изобретений привести к гибели Британскую империю, в чем ему нельзя не сочувствовать. И, наконец, третье условие: сын американского миллионера Фредерик Вельт приносит свое извинение полковнику генерального штаба японской императорской армии Юко Кадасиме.
Вельт молчал. Только теперь он смог вздохнуть. Какие-то посторонние мысли лезли в голову.
Дверь лаборатории заперта. Оказывается, если лежать на полу, то в окно видны верхушки деревьев. Как это странно! Приятно, что так тихо вокруг, и в то же время страшно. Снаружи, конечно, берегут лабораторию. Взятый стариком самонадеянный сыщик Джимс делает обход. Боже, какой идиот!
Неожиданно создавшееся положение показалось Вельту необычайно нелепым, и он не смог сдержать улыбки. Кадасима поднял с полу стек.
— Если не ошибаюсь, коллега, вы изволили смеяться? — произнес он язвительно.
Вельт не ответил.
Раздался свист рассекающего воздух стека, и ярко-багровая полоса перерезала лицо американца, пройдя по левому глазу.
Вельт зарычал и вскочил на ноги. Маленькое дуло его собственного револьвера смотрело на него.
— Успокойтесь, коллега! Вы хотели меня ударить — я ударил, теперь мы квиты. Вы слышали условия, на каких я оставляю вам жизнь? Угодно вам их принять?
— Вы ошибаетесь, полковник. Я американец — и сын немца. Я люблю жизнь, но не стану торговать ею. И я не боюсь вас! Стрелять в меня вам невыгодно: сюда придут сыщики и накроют вас...
Вельт замолчал. Оба совершенно явственно услышали, как кто-то трогал снаружи дверь.
— Не пробуйте кричать, коллега! Тогда мне нечего терять! — прошептал Кадасима.
Вельт принял позу боксера. Предстояла схватка за право жить. Бокс против джиу-джитсу.
Первым нанес удар Вельт. Это был прекрасный удар. Им можно было нокаутировать быка. Но японец был слишком легок. Он просто отлетел назад, ударившись спиной о дверь.
— Я недооценил вас, коллега! — прохрипел он.
Вельт, не упуская мгновения, наступал. Как брошенный камень, стукнул его кулак охнувшего японца. И Кадасима упал. Вельт хотел шагнуть к нему, но вдруг почувствовал, что его ноги сжаты ногами японца. Он хотел всей тяжестью обрушиться на противника, но Кадасима, лежа на полу, рывком повернулся. Американец, неуклюже взмахнув руками, грохнулся на спину. Головой он с размаху ударился о станину компрессора. Грузное тело только один раз судорожно дернулось.
— Все! — сказал, поднимаясь, японец и стал искать упавшие очки.
Очки разбились. Подобрав осколки и спрятав их в карман, Кадасима подошел к противнику и толкнул его ногой. Потом он оттащил обмякшее тело в сторону и накрыл бумагой с компрессора. Другим куском бумаги он вытер на полу красную липкую дорожку. Неподвижное тело Ганса, так и не пришедшего в себя, он также прикрыл ворохом бумаги.
Сделав это, Кадасима отряхнул костюм и стал искать что- то своими близорукими глазами. Найдя в углу револьвер Вельта, он поднял его, осмотрел и сунул в карман.
Подойдя к двери, японец осторожно открыл ее.
Перед ним стояла испуганная Мод. Она только что заметила облако и стремглав прибежала сюда.
Японец опустил глаза. Девушке показались странными красные пятна на его скулах.
— Мисс... забывай что-нибудь эта комната? — не поднимая глаз, спросил Кэд.
— Где мистер Вельт?
— Мистер Вельт... сильно быстро ушел...
Девушка оглядела пустую лабораторию. Ворох бумаги в углу не привлек ее внимания.
Кэд упрямо закрывал дверь. Мод взялась за ручку. Кэд с нескрываемой злостью захлопнул дверь, с поспешностью повернул ключ и положил его в карман.
— Кэд, что вы делаете!
Не говоря ни слова и не оглядываясь, Кэд зашагал к главному подъезду виллы. Мод шла за ним.
Дверь у главного подъезда, в которую вошел Кэд, оказалась запертой изнутри.
Боже мой! Что же это такое? С беднягой что-то случилось! Надо сейчас же позвонить по телефону мистеру Кленову, он должен быть в своей лаборатории.