Глава VII

ВОЛШЕБНЫЙ ЗАМОК

Кузнечики в траве так отчаянно звенели, что солнце в небе утомилось, рассердилось и решило сжечь их живьем. Но до­ставалось от этого не одним только кузнечикам.

Почтенный датский пастор не знал, куда девать свою и без того поджарую особу. Он незаслуженно страдал от солнца, так как к звону кузнечиков не имел ровным счетом никакого отношения. Он вытащил из-под шляпы платок, громогласно высморкался и, приподняв шляпу, снова накрыл платком свою голову. Потом спросил шедшего с ним крестьянина:

— Скажите, Петерсен, вы совершенно уверены в том, что виденное вами правда?

Толстый красный Петерсен, опиравшийся на палку, до­гнал пастора и сказал:

— Клянусь вам, господин пастор, в тот день я был со­вершенно трезв! Я принес заказанный мне бидон молока и корзину с разной провизией...

Дорога, по которой они шли среди вересковых ютланд­ских степей, сворачивала в небольшую буковую рощу. Сучко­ватые, черные с подветренной стороны буки тихо шелестели листвой — может быть, о том, какие здесь были прежде дре­мучие леса и какой могучей державой была Дания.

Скоро над поломанными вершинами деревьев выросли шпили и зубчатые стены старинного замка.

Быть может, в нем жил когда-то строптивый рыцарь, не раз враждовавший с самим королем. Теперь замок хотя и сохранился, но одряхлел. Долгие годы был он заброшен. И только за последние месяцы произошли в нем неожидан­ные перемены.

— Так вы говорите, что у корзины была железная руч­ка? — продолжал пастор.

— Совершенно верно! Я приделал ее от старого ведра, по­сле того как на прошлой неделе новую корзину у меня забрал господин Стонсен. Вот уже месяц, как я ношу провизию в это обиталище дьявола! Меня пропускал туда детина ростом вот с этот бук. В достопамятный день я, как и обычно, поставил корзину и бидон возле стены и хотел закурить трубку...

— Скажите, Петерсен, не почувствовали ли вы в этот мо­мент желания произнести имя господа бога?

— Клянусь вам, господин пастор, я не почувствовал та­кого желания! В эту минуту я почувствовал, что кто-то тянет у меня из кармана часы...

— Продолжайте, продолжайте, господин Петерсен! Я дол­жен все это хорошенько запомнить.

— Я схватился за карман, чтобы поймать негодного во­ришку, и, представьте, я никого около себя не увидел!

— Вспомнили ли вы, сын мой, о боге хоть в этот момент?

— Нет, господин пастор! Я так растерялся, что это не при­шло мне в голову. Да простит мне господь! Верно, это и по­служило причиной всех моих несчастий.

Петерсен захромал сильнее. Они вошли теперь в жидень­кую тень. Прямо перед ними вставали высокие морщинистые стены и новый железный мост, переброшенный через лож­бинку, когда-то бывшую глубоким рвом.

Ворота под беззубым, с выпавшими кирпичами сводом блестели свежей краской. Старый замок походил на дрях­лого Фауста, которого Мефистофель еще не кончил омола­живать.

Петерсен остановился.

— Клянусь вам, господин пастор, когда я вижу чертово место, у меня подкашиваются ноги! Я ни за что не вернул­ся бы сюда, если бы мне было заплачено за мою провизию и молоко! Но уверены ли вы, господин пастор, что в вашем присутствии дьявольское наваждение не повторится?

— Сын мой, обратим мысли свои к небу и призовем на уста свои молитву! Конечно, искуситель коварен. Уверяю вас, что взятая мной на себя миссия едва ли окупается...

Петерсен решительно двинулся вперед.

— Полноте, пастор! Я и так обещал вам половину того, что мне должны. Не могу же я еще приплачивать вам от себя!

Служитель церкви закашлялся.

— Сын мой, мы приближаемся. Думайте о боге и про­должайте ваш рассказ.

— Не успел я опомниться, как часы на моих глазах вы­скочили из кармана и унеслись прочь!

— Господин Петерсен, а вы уверены, что в тот день вы брали с собой часы?

— Так же уверен, пастор, как в том, что мне остались должны семнадцать крон.

Пастор вздохнул.

— Когда часы улетели от меня, я выругался.

— Ну вот видите, сын мой! Вы сами способствовали дья­волу.

— Да-да... И в тот же момент увидел, как мой бидон сам собой перевернулся и покатился. Верьте мне, он, как обезья­на, забрался по совершенно отвесной стене да так и остался там, словно прилипнув!

— Великий боже, какие необыкновенные вещи расска­зываете вы, Петерсен! Клянусь вам, если бы я не знал вашей склонности...

— Да-да, пастор! А следом за бидоном поползла корзина, ручкой вперед, медленно так... Доползла до стены и стала подпрыгивать на месте: хлюп, хлюп, хлюп! А подняться никак не могла.

— Великий боже!

— И представьте себе, пастор, тут-то я и увидел свои часы! Они прилипли к стене на уровне второго этажа. Я очень ис­пугался и бросился бежать. Падал я несколько раз и, право, не могу вам точно сказать, когда именно повредил себе ногу... Однако, пастор, замок уже близко. Прошу вас, выньте свой требник!

Пастор достал молитвенник и, надев очки в металличе­ской оправе, забубнил себе что-то под нос. Несколько раз он спотыкался.

— Прошу вас, Петерсен, поддерживайте меня, иначе я мо­гу упасть.

— Ах, у меня и без того подкашиваются ноги от страха!

— Мужайтесь, сын мой! Помните, что дома вас ждет фру Петерсен, которая уверена, что ваши часы и деньги за про­визию остались у господина Стонсена, трактирщика...

Пастор не успел договорить. Оба спутника вздрогнули и оглянулись.

Сзади них слышался топот. Из-за деревьев показался всадник. Пыль покрывала его серый дорожный костюм. Взмыленная лошадь испуганно косилась на путников.

На мосту, где остановились пастор и Петерсен, всадник придержал коня и окинул их угрюмым взглядом. Один его глаз был прикрыт несколько более, чем другой.

Петерсен низко кланялся. Пастор кивнул с достоинством. Всадник не ответил.

Открылись ворота. В них показался привратник.

— Хэлло! Кто это? — обратился к нему всадник, указывая глазами на стоящих на мосту людей.

Привратник ухмыльнулся.

— Это Петерсен, он приносит провизию, а это господин пастор.

— Пусть они объяснят вам, что им надо! — сказал всадник и проехал в ворота.

Пастор раскрыл требник и, сопровождаемый Петерсеном, медленно направился к привратнику.

— Господин привратник, — начал пастор, — хозяева этого замка, принимающие у себя невежливых всадников...

— Это и был сам хозяин, господин пастор!

— Гм... гм... — замялся пастор и оглянулся на Петерсена.

Привратник ухмыльнулся.

Пастор вынул платок из-под шляпы, высморкался и, при­няв важный вид, продолжал:

— Итак, хозяева или хозяин этого замка остались должны почтенному господину Петерсену за молоко и провизию...

— И за часы, — высунул голову из-за плеча пастора Пе­терсен.

— И за разбитые часы, — неуверенно подтвердил пастор.

— Что ж, пройдите во двор и присядьте вот здесь, — ука­зал привратник рукой на поросшие мхом камни около черной от времени стены замка.

Петерсен боязливо прошептал:

— Пастор, пастор! Это и есть то самое чертово место!

Высоко подняв голову и читая вслух молитвы, пастор дви­нулся к проклятому месту. Старинный молитвенник в око­ванном железом переплете он держал далеко перед собой.

Вдруг неведомая сила выхватила из рук почтенного пасто­ра молитвенник, сорвала с него очки и бросила то и другое в стену. Там вещи и прилипли на уровне второго этажа. Сле­дом за ними загромыхала железная палка Петерсена.

Несчастный пастор опустился на землю, словно из-под него выдернули почву. Его ноги в грубых деревенских сапогах нелепо торчали в разные стороны.

— Что же вы не призываете господа бога, господин па­стор? — зашипел крестьянин.

Побледневшие губы пастора были открыты и дрожали.

Петерсен тихонько сел рядом с пастором, трясущимися пальцами держась за его рукав.

Вдруг молитвенник, очки и железная палка отделились от стены и грохнулись на землю. Палка, отскочив от камня, угостила бедного пастора по ноге.

— Ой-ой! — жалобно застонал служитель церкви, пытаясь отползти в сторону.

Но Петерсен не отпускал его рукав и последовал за ним на корточках.

— Ха-ха-ха-ха!.. — загромыхал кто-то сзади.

И без того перепуганные, пастор и крестьянин огляну­лись. Там, взявшись за бока, широко расставив ноги в желтых гетрах, хохотал недавний всадник.

— Спаси нас великий боже! Если ты дьявол, то сгинь... Тьфу! Тьфу! Тьфу!

— Что вы плюетесь, почтеннейший? — сказал всадник, подходя к пастору.

Серое от пыли лицо всадника с пронизывающими холод­ными глазами, один из которых был прикрыт больше другого, казалось страшным.

Всадник остановился перед стеной и смерил глазами рас­стояние до второго этажа.

— Не меньше нескольких миллионов гаусс! Вы поняли это, почтеннейший?

— О-о, нет, сударь... — пролепетал пастор.

— Вы, кажется, пришли за каким-то долгом?

— Так точно, сударь! — вставил Петерсен.

— Сколько?

— Двадцать крон, сударь!

— Получайте ваши кроны и проваливайте! Ну?..

Петерсен подхватил деньги и заковылял к воротам, по­забыв свою палку. Пастор пошел было за ним, но вернулся и с вороватым видом подобрал молитвенник. Оглянувшись еще раз на страшного всадника, он, сильно припадая на ле­вую ногу, затрусил вслед за Петерсеном.

Ударив стеком по гетре, всадник пошел к замку.

— Вы не можете спорить против того, господин Петерсен, что я помог вам получить деньги, — говорил пастор, когда они с Петерсеном выходили из рощи.

Вслед им из-за деревьев поднимались суровые башни вол­шебного замка.

— Я не понимаю вас, пастор! При чем тут вы? Ваш треб­ник ведь не остановил дьявольского наваждения!

— Не хотите ли вы сказать, что мне не причитаются мои деньги?

— Я хочу вам только сказать, что вам не причитаются мои деньги.

Возмущаясь и споря, удалялись эти хромающие на разные ноги фигуры, пока совсем не скрылись за поворотом.

Поднявшись по изъеденным веками ступеням, всадник остановился перед массивной, обитой железом дверью.

Бросив недокуренную папиросу на пол, он позвонил.

В двери открылось круглое окошечко, и чей-то глаз приль­нул к нему. Потом за стеной загрохотало, и дверь медленно открылась.

Перед всадником вытянулся человек гигантского роста.

— С приездом, мистер Вельт!

— Хэлло, Ганс! Как дела?

— В полном порядке, мистер Вельт.

— Работаете?

— Так точно, мистер Вельт.

— Это я уже видел!

Ганс поднял бесцветные брови.

— Осмелюсь... Мне кажется, вы еще не могли быть в ла­боратории.

— Совершенно достаточно, Ганс, быть около нее. Итак, идем! Покажите, как вы тут устроились.

— Слушаюсь, мистер Вельт.

Сопровождаемый верным Гансом, Фредерик Вельт вошел в большой зал с узкими стрельчатыми окнами.

Со сводчатого потолка свешивались гирлянды изолято­ров, поддерживающих провода высокого напряжения. Пря­мо на изоляторы со стен сурово смотрели портреты древних рыцарей. Гигантские трансформаторы наполняли помеще­ние ровным гулом. Из-за стены слышалась работа каких-то машин.

Фредерик прошел в следующую комнату. Воспоминания об Америке, о Мод колко проснулись в нем. Три так знако­мых ему компрессора работали здесь, сжимая воздух, водород и гелий.

Фредерик подавил в себе минутное чувство грусти.

Вместе с Гансом они прошли в полутемный коридор и поднялись на второй этаж. Пройдя мимо галереи старых фамильных портретов прежних владельцев замка, они вошли в просторный, но темный зал.

Он был пуст. Лишь древние рыцарские латы немыми стра­жами охраняли дверь в противоположном конце зала.

Вельт, остановившись посредине, оглядывал помещение.

— Право, недурное место! А? Как вы думаете, Ганс? Не­много мрачно...

— Совершенно с вами согласен, мистер Вельт.

Внимание Вельта привлек какой-то металлический звук. Он вздрогнул и оглянулся.

В полутемном зале никого не было.

— Гм... Средневековые рыцари плохо заботились об ос­вещении. Но, по-моему, здесь никого нет, кроме нас, Ганс?

— Точно так, никого!

Лязгающий звук повторился.

Вельт схватил Ганса за руку.

Они ясно увидели, как оба рыцаря, словно по команде, подняли свои железные руки и протянули их к охраняемой двери.

— Что за чертовщина! — прошептал Вельт.

Латы покачнулись, с металлическим звоном грохнулись на пол и замерли у стены в самых неожиданных позах.

— Фу, черт! Воображаю, что было бы с милейшим пасто­ром! Однако, Ганс, надо будет убрать отсюда эти железные куклы — они не рассчитаны на миллионы гаусс!

— Будет исполнено.

— Теперь предупредите Кленова, что я иду к нему.

Вельт подошел к узкому окну, а Ганс направился к двери, перешагнув через лежащего рыцаря.

Через минуту дверь открылась и, споткнувшись о рыцар­ский шлем, вбежал Кленов. Он крепко обнял Вельта, и друзья поцеловались.

— Я рад, что ты приехал, Фредерик! Может быть, оттого, что именно ты вернул меня к жизни и к работе, я так остро ощущал твое отсутствие.

— Джон! Твои слова — лучшая награда для меня. Но рас­скажи, как твои дела.

— Все в порядке, Фред! Я восстановил защитный слой. Можешь быть уверен. Теперь мы поставим на колени мир!

Вельт светло улыбнулся.

— Начало уже положено. Я только что видел, как ты не только поставил на колени, но и уложил на пол двух средне­вековых рыцарей и одного пастора.

Кленов только теперь заметил лежащих рыцарей и серь­езно кивнул головой.

— Да, я не учел, что магнитное поле распространяет­ся сюда, — рассеянно сказал он. — Итак, мы снова вместе, Фред! Нам сейчас же надо обсудить многое. У меня готовы все расчеты для строительства электрической пушки. Я даже избрал жертву. Тот самый остров Аренида, о котором говорил когда-то наш профессор. Я представляю себе, какое впечат­ление произведет его уничтожение на воюющие страны!

Разговаривая, Кленов и Вельт прошли в лабораторию. Это была комната, служившая прежним владельцам библиотекой. По стенам и сейчас еще стояли старинные шкафы, частью наполненные книгами.

Кленов показал рукой на возвышавшийся посредине бе­тонный постамент.

— Вот здесь находится наш соленоид. Он залит жидким гелием. Изоляцией от внешнего мира служат слой жидкого водорода и слой безвоздушного пространства.

К постаменту подходили толстые провода, подвешенные к потолку на изоляторах.

— Джон, ты превзошел все мои ожидания! Ты действи­тельно показал себя хозяином в этих владениях. Ты заслу­живаешь, чтобы я подарил их тебе. В такой короткий срок ты превратил этот мрачный памятник старины в современ­ную лабораторию! Я верю в тебя и в наши смелые мечты, Джон!

Вельт хлопнул Кленова по плечу. Кленов опустил голову.

— Наши мечты... Это единственное, что осталось в моей жизни. Счастье человечества и уничтожение войн! Личной жизни у меня не может больше быть... Но я благодарен тебе, Фред, что ты своей дружеской заботой вернул меня к жизни.

— Не будем вспоминать, Джон! Кстати, сегодня я по­думал о том, что при прохождении тока через твой соленоид он будет притягивать к себе железные предметы с той же силой, с какой будет притягиваться к ним сам. Когда сверх­аккумуляторы проникнут во все мелочи обихода, придется в корне менять материалы привычных предметов. Железо будет изгнано! В быту будут применяться только алюмини­евые и другие немагнитные сплавы. Подумай, каких непри­ятностей наберешься, имея в кармане аккумулятор, скажем, для велосипеда... За тобой погонятся все консервные банки. Ха-ха-ха!

Кленов тихо улыбнулся и пожал Вельту руку.

— Спасибо, Фред! Ты всегда стараешься отвлечь меня от воспоминаний. Но скажи, когда же мы получим возможность построить свою электрическую пушку и, грозя ею, предъявим ультиматум вселенной?

— Сядем, Джон, мне надо поговорить с тобой. Все идет по намеченному нами плану. Мы перебросили наше обо­рудование в этот удобно расположенный и в то же время нейтральный пункт. Здесь мы и будем строить нашу элек­трическую пушку. Но ты понимаешь, конечно, что для этого нужно много и материалов и денег.

— Ах да... деньги... Я не думал об этом. Здесь уже я полно­стью полагаюсь на тебя. Надеюсь, тебе удалось все устроить?

— Да, мой мечтатель, мне удалось организовать Общество уничтожения войны!

— Общество? — удивился Кленов.

— Да, акционерное общество. Оно уже располагает капи­талом в несколько миллионов долларов. В него вошли круп-

ные промышленники, военные специалисты, общественные деятели. Только с их помощью... с помощью их денег мы сможем осуществить свои грандиозные замыслы.

Кленов задумался.

— Да, я плохо разбираюсь в таких вещах. Но, пожалуй, ты это все хорошо придумал... А?

— Верь, Джон! Это выгодно нам. Они рассчитывают на будущие блага от монопольного использования твоего акку­мулятора, мы же используем их деньги теперь.

— Да-да... — задумчиво согласился Кленов.

— Кстати, председателем общества будет мой отец. Он хороший старик, ты не суди его... Вице-председателями бу­дем ты и я. Завтра в Копенгагене в твоем присутствии состо­ится первое заседание общества.

— Завтра?

— Потом мы привезем сюда эти денежные мешки. Надо будет показать им что-нибудь поэффектнее: например, на­калить добела или взорвать вон тот холм.

— Что же, это можно, — безразличным тоном сказал Кленов.

— Итак, Джон, позаботься о всех приготовлениях. Завтра мы едем в Копенгаген, а потом продемонстрируем членам общества нашу силу.

— Хорошо, — медленно ответил Кленов. — Тогда мне на­до сейчас заняться приготовлением защитного слоя.

И он взял с постамента небольшую свинцовую коробочку. Эту коробочку Кленов берег больше жизни. В ней заключался секрет той силы, которую он собирался обрушить на непо­корные страны мира.

В ней хранились запасы необыкновенно редкого элемента радия-дельта. Этот элемент был неизвестен научному миру. Его год назад открыл Холмстед, в лаборатории которого и по­лучил Кленов в свое время запасы этого элемента.

Только с помощью радия-дельта Кленову удалось создать свой аккумулятор. Дело в том, что открытое в 1913 году гол­ландским физиком Камерлингом Оннесом явление сверх­проводимости, которое использовал Кленов для накопления в магнитном поле катушки огромных количеств энергии, внезапно исчезало, едва сила тока и магнитное поле дости­гали определенной величины.

Долго все опыты Кленова кончались неудачей. Наконец Кленов предположил, что явление сверхпроводимости, то есть полного отсутствия электрического сопротивления, яв­ляется следствием особой, «первичной», как он назвал, атом­но-молекулярной структуры. Он предположил, что атомы проводника при низких температурах получают возможность расположиться отдельными группами, замыкающими вну­три себя электрические поля. При этой структуре свободные электроны выискивают в движении такие пути, когда им не надо преодолевать электрическое поле. При повышении температуры тепловое движение атомов разрушает эту струк­туру, электрическое поле распространяется на весь объем проводника, и электронам приходится при своем движении производить работу, что и воспринимается как полное элек­трическое сопротивление.

То же происходит и при большом магнитном поле. Атомы уже не могут расположиться группами, соответствующими первичной структуре. Внешние магнитные силы распола­гают их уже иным способом. И снова электрическое поле распространяется на весь объем проводника, и электронам вновь приходится проделывать работу, преодолевая сопро­тивление.

Создав эту гипотезу, Кленов решил искусственно за­держать первичную структуру проводника. Он покрыл его особым радиоактивным слоем, основным компонентом которого был радий-дельта. Цель была достигнута. Радио­активное влияние слоя оказалось тем тормозом, который сохранял в проводнике первичную структуру. Атомы продол­жали существовать, объединенные в элементарные группы, замыкающие внутри себя электрические поля. Между этими группами сохранялись те свободные дорожки, по которым электроны могли двигаться, не преодолевая сопротивления. При этом Кленову удалось заставить эти электроны двигаться с большей, чем обычно, скоростью, благодаря чему через тонкую проволоку он смог пропускать при том же количестве свободных электронов значительно больший ток, не разру­шая вещества проводника.

Таким образом, элемент радий-дельта, заключенный в ко­робочке, которую Кленов держал в руках, являлся ключом к тайне концентрации огромных количеств энергии в малых объемах.

Всего этого Вельт не знал. Кленов никогда не делился с ним подробностями своих исследований. Естественно, что он не обратил внимания на то, что Кленов, сняв с одной из полок несколько старинных книг в золоченых переплетах, просунул руку с коробочкой за полку и сделал движение, словно закрывал невидимую дверцу. В комнате даже послы­шался звук ржавых петель, на который Вельт не обратил вни­мания.

Мог ли он знать, какое значение будет иметь эта коро­бочка?

 

пред.         след.