Глава двенадцатая
НОВЫЕ ПРИШЕЛЬЦЫ

Ученым, конструкторам, инженерам, создающим новую зем­ледельческую технику, приходится иметь дело не только с от­раслями сельского хозяйства, которые испокон веков не механи­зировались, но порой и с культурами, впервые пришедшими на наши поля.

Мне пришлось столкнуться с этим на заводе «Серп и молот» в Харькове.

Коллективу завода было чем гордиться. Выпускаемая им молотилка — это целая «автоматическая фабрика». Вот она пе­ред нами, высотой едва ли не с двухэтажный дом. Привезенные с поля снопы .кладутся на транспортер, который увлекает их внутрь гигантской машины. Разрезан шпагат, и рассыпанный сноп уносится в молотильный барабан, где на него обру­шиваются удары бил — выступающих зубцов. Колосья ли­шаются зерна.

От молотилки идет длинный трубопровод, кончающийся на вершине гигантской скирды. По трубе дует ураганный ветер, он увлекает солому, и она желтым вихрем, как пламя из форсунки, вылетает из трубопровода, все увеличивая и увеличивая омет.

Молотилка отделит и полову — ценный корм для скота — и с особой заботливостью обойдется с зерном. Она трясет его, просеивает, провеивает, сдувая каждую пылинку с каждого зер­на. Она «ощупает» каждое это зерно, по одному положит в гнездышки, рассортирует по величине, пересыплет. И золоты­ми ручьями льются разные сорта зерна в подставленные мешки. От сжатых снопов до этих мешков к зерну не прикоснулась человеческая рука.

Почему же меньше стали производить этих чудесных ма­шин?

Главный конструктор одного из двух конструкторских бюро предприятия Павел Иванович Крят решительно заявляет:

— Не нужны больше молотилки.

— Как не нужны молотилки?

— Комбайны нас забили. Только для Севера, где овраги да буераки, где комбайн не пройдет или где рожь такая высокая стоит, что Петра Первого с головой накрыла бы — в обычном комбайне она застревает, — только для тех районов и нужна еще наша молотилка. Но и для таких условий готовят сейчас специальный комбайн, так называемый «прямоточный». Обыч­ный комбайн хлеб косит, а потом сдвигает срезанный хлеб на более узкий транспортер. Тут высокая рожь и запутывается. А новый комбайн будет ее так подрезать, что она на транспор­тер свалится — и прямым путем в комбайн. Так что последних заказчиков у нас отбивают. Вот какая «молотилочная траге­дия» получается, — довольным тоном заканчивает Павел Ива­нович. — Молотилки для нас — это уже прошлое.

— А что же будущее?

Павел Иванович не сразу отвечает.

— Сегодняшний день — это комбайн. Что заводу делать, если молотилки не нужны? Вот и переключились мы. Своему конкуренту «сердце» стали делать.

— Сердце?

— Ну да. Двигатели для комбайнов. Помогаем конкуренту. Другое конструкторское бюро нашего завода как раз этими двигателями и занимается. Сегодняшний наш день обеспечи­вает.

— А ваше бюро?

— А мы беремся за механизацию таких культур, каких у нас прежде и не было. У технических культур в нашей стране боль­шое будущее.

 

* * *

 

Арахис — земляной орех, иногда его называют еще китай­ским.

— Замечательный орешек, — говорит об арахисе Павел Иванович. — Некоторые считали его вроде лакомства. А он уже становится массовой масличной культурой.

Павел Иванович рассказывает, как казаки привезли в 1904 году из Маньчжурии орешки арахиса и вырастили их у себя на Кубани. Но всерьез орехом никто не занимался. Раз­виваться эта культура стала лишь после Октябрьской рево­люции.

Арахис оказался любопытнейшим растением. На кусте после цветения завязывается плод. Ветви орешника пригибаются к земле, и будущий орешек врастает в нее. Там и развивается окончательно. Из-за этого он и получил свое название «земля­ной орех». Чтобы добыть орешки, их надо вырвать из земли вместе с кустом. До сих пор это делалось руками.

— Получили мы задание сконструировать арахисообрывоч­ную машину, — продолжает конструктор. — Опыта нет. Никто никогда такой культуры не механизировал. Не знали, с какой стороны и приступиться. К тому же и агротехники между собой сговориться не могут. Некоторые считают, что орех надо снача­ла из земли вырвать и сложить в копны, чтобы он пообсох, а по­том уж отрывать от ботвы. Другие считают, что надо сразу и вырывать из земли и отрывать ботву. Решить, кто прав, можно только после нескольких лет, а ждать нам некогда. Ма­шины нужно создавать сейчас, чтобы завтра они вышли на по­ля. Как тут быть? Вот и принято было решение разрабатывать машины сразу двух агротехнических вариантов. Нам предложе­но сконструировать машину для обрыва орехов, уже полежав­ших в поле, а на заводе имени Ворошилова взялись сразу арахисоуборочный комбайн делать. Ну, тут страсти у нас и разгорелись.

— Снова вам соревноваться с комбайном приходился?

— Э, батенька, здесь совсем иное дело! Это, знаете ли, зем­ляной орешек. Мы его обрывать и очищать будем, когда он пообсохнет, а им с сырой землей дело иметь. У нас по полю проходит арахисокопнитель. Он подкапывает куст орешника, вытягивает его из земли, собирает в копны и оставляет их. в поле. Они полежат на солнышке, пообсохнут, а потом и наша машина по полю пройдет. Подъедет к копне, заберет ее на транспортер, каждый кустик пропустит между резиновыми ва­ликами. Пока ботва, зажатая валиками, проходит через них, орешек уже проскочит и оторвется. Дальше он сравнительно легко очищается от обсохшей земли, но мы его еще и пошлифуем в специальном приспособлении между плоскостями. У нас орешки чистенькие получаются. А у наших конкурентов как?

Павел Иванович уже считает меня своим единомышленни­ком.

— Им придется обрывать орешек необсохший и тут же очи­щать. Что из этого получится, пока неизвестно. Но машина у них интересная. Они ее на три колеса поставили. На резино­вом ходу. Ее тащит трактор. Производит он следующие опера­ции. — Павел Иванович с удовольствием загибает пальцы, перечисляя последовательные операции машины, созданной со­перниками. — Подкапывает кусты орешника — это раз. Вытас­кивает их из земли — это два. Ботва попадает между обычны­ми теребильными лентами. Знаете их работу? Орешки обры­ваются — это три. Потом комбайн очистит их от земли и ли­стьев — это четыре. Наконец сложит бобы в бункер — это пять, а кусты уложит в копны — это шесть. И все это машина проделывает одновременно с двумя рядами орешника.

Инженер рассказывал о конструкции конкурентов со все возрастающим увлечением; он словно любовался этой вседелающей машиной.

Я сказал ему об этом.

Павел Иванович рассмеялся:

— Машина прекрасная, слов нет! Разве я против? Хитрость тут ведь в том, что у нас раздельный метод; мы еще и солнышко для сушки орехов в наш процесс включаем. А им — своими си­лами обходись. А кто бы ни победил, победит наше сельское хозяйство. Пока они строят свой арахисоуборочный комбайн, мы свою обрывочную машину в Краснодаре испытываем. Получу телеграмму о результатах испытания, тотчас в Днепропетровск сообщу. Пусть учтут, что надо, в своем обрывочном механизме.

— Чувствую, что ваше «творческое состязание» будет без побежденных.

— Иначе и быть не может, — соглашается Павел Ива­нович.

 

* * *

 

Главный конструктор приглашает пройти в эксперименталь­ный цех, посмотреть еще одну новую машину.

— Механизировать приходится самые экзотические культу­ры, — говорит он по дороге к экспериментальному цеху. — Прежде эти культуры знали только колониальный труд. — И вдруг спрашивает: — Халву любите? Так это кунжут. Цен­нейшая масличная культура, которая разводилась прежде толь­ко в Индии, а теперь расти будет и у нас, на вновь орошенных площадях. Новая культура — новая забота. Для кунжута машины-то опять надо готовить. Вот мы и строим. Поглядите, какова.

Узнаю знакомые очертания гигантской молотилки.

Павел Иванович словно угадал мои мысли:

— Да, да! Взамен зерновой. Никак с молотилкой расстать­ся не хотим. Кунжут скосят и сложат в кучи — в суслоны. Мо­лотилка подъедет к нему. Специальная часть машины, «под­борщик», заберет суслон и свалит его на транспортер. Транс­портер потащит кунжут в молотильный аппарат. Тут, надо вам сказать, кроются трудности. Обработка кунжута происходит тяжелее, чем обмолот зерна. Трудимся над рабочими органами обмолачивающего устройства. Нужен удачный подбор бил, ко­торые наносят удары.

— Именно в поле. Прямо к суслону можно подъехать.

— Так она у вас больше на вашего конкурента похожа, на комбайн

— Значит, ваша молотилка может работать прямо в поле? — спрашиваю у главного конструктора.

— Верно, — соглашается Павел Иванович. — Разве что только не жнет. А едет по полю, обмолачивает, прямо сказать, «на ходу».

Провожая меня, главный конструктор говорит о перспекти­вах завода:

— Есть еще одна замечательная культура — рис. Завтра рисовые поля займут у нас немалые пространства. Рис станет таким же распространенным, как в Китае. Но вот рисовой мо­лотилки ни в Китае, ни в Японии нет. Нужно ее создать заново. Ждать ее будут не только на наших вновь орошенных полях, ждать ее будут также и на полях нашего великого друга — Китая. А для будущей рисовой молотилки опыт нашего завода весьма пригодится. Впрочем, — добавил главный конструк­тор, — и здесь опять намечается спор. Спор между будущей рисовой молотилкой и будущим... рисовым комбайном. Вы­ходит, завтра нашей техники действительно за комбайнами.

Инженер прав. Вспомним другие отрасли техники: уголь­ную, строительную. Ведь и там новый уровень техники потре­бовал перехода на угольный комбайн в шахте, на земснаряд на стройках. Вседелающие машины оказались наиболее выгод­ными.

 

* * *

 

Я видел работающий рисовый комбайн, изготовленный Ростсельмашем. Он обладает весьма характерной особен­ностью: он на гусеницах. Только на гусеницах можно проехать по напоминающей топь почве, на которой выращивают рис.

Я слышал от дальневосточников восторженные отзывы об этой машине. Никакая другая даже въехать не могла на поле. Рисовый же комбайн свободно передвигается и с огромной бы­стротой убирает урожай, который до сих пор приходилось сни­мать только вручную людям, бродящим по воде, увязающим в топкой почве.

В некоторых районах нашей страны убо(жа урожая зерно­вых иной раз приходится на ненастье. Случается порой так, что обычному зерноуборочному комбайну даже не пройти, он увя­зает. И вот попробовали использовать рисовый комбайн для уборки зерновых. Результат получился отличный.

Об этом говорит мне бывший главный конструктор Ростсельмаша, ныне директор ВИСХОМа лауреат Сталинской премии Александр Васильевич Красниченко. Встает вопрос о том, чтобы и зерновой комбайн, предназначенный для опреде­ленных областей, поставить на гусеницы,

Машины в нашей стране должны работать в самых различ­ных условиях: на топких почвах и на песках, в лесистой зоне и в сухой степи.

 

пред.              след.