Глава седьмая
ВТОРОЙ ПЕРЕВОРОТ

Я давно уже вскочил на подножку грузовика, кузов которо­го заполнился зерном. Автомашина выезжает на пыльную до­рогу.

— Куда мы едем? На элеватор? — спрашиваю я через окно кабины.

Бригадир, сидящий рядом с молодцеватым шофером, отве­чает мне:

— Кабы на элеватор! Было б то добре!

И обстоятельно объясняет, что такое зерно кондиционное и что такое некондиционное.

— На чистку еще зерно треба подать. Хорошо, оно сухое. В северных районах, особенно после дождя, без сушки — ни­куда.

Наш грузовик подъезжает к току.

Здесь людно и шумно. Не двигаясь с места, грохочет трак­тор. Через шуршащие приводные ремни мотор его заставляет работать две веялки. По обе стороны их — два золотистых ко­нуса непровеянного и уже провеянного зерна.

Бойкие женщины, пересмеиваясь, взобрались в кузов и вы­гружают теперь зерно из нашей машины на землю. Другие жен­щины подбрасывают зерно лопатами к веялкам. Молодая де­вушка, нагибаясь и разгибаясь, зачерпывает большим совком зерно и засыпает его в веялку.

Кроме веялок, на току стоит зернопульт — наклонный транс­портер. К нему подгребают лопатами зерно, и он уносит его наверх, чтобы с силой выбросить в воздух рассыпающейся струей.

Под золотым ее дождем на глазах растет второй конус гото­вого зерна.

Грохочут машины, спешат. И людям много дела около них.

Очищенное зерно ссыпают в мешки. Их приходится вручную подтаскивать к весам.

Работа кипит. Вскидываются лопаты, сыплется зерно, тря­сется веялка, нарастает желтая гора, отъезжают и подъезжают грузовики. Люди соревнуются и между собой и с машинами.

А должны ли люди соревноваться с машинами? Почему зер­но, прошедшее комбайн, где к нему не прикоснулась человече­ская рука, должно подаваться теперь в веялки красавицей ка­зачкой, напрягающей спину?

Подвязывая косынку, она подошла к бригадиру:

— Зараз посылайте меня на машину в поле. Надоело с сов­ком да с совком, как с горшком у печи.

Девушка обращается ко мне, словно я отвечаю за всех кон­структоров и механизаторов:

— Что же вы, товарищи, ничего тут не придумаете! Разве это машина? — и она с укором показывает мне свой совок.

Трудно с ней не согласиться. Перевожу глаза на мешки, ко­торые люди бросают на весы. Здесь тоже что-то недоделано...

 

***

 

Второстепенные работы...

Мне приходилось беседовать о них с руководителем лабо­ратории технико-экономических показателей ВИСХОМа Миха­илом Ивановичем Горячкиным — однофамильцем создателя земледельческой механики.

Мы рассматривали с ним диаграмму потребности в рабочей силе на всех операциях сельскохозяйственного процесса. Здесь ничто не забыто.

— История механизации сельского хозяйства, — говорил Горячкин, — показывает, что в первую очередь механизирова­лись отдельные, разрозненные процессы обработки почвы, убор­ки урожая. Никто прежде даже и не задумывался над механи­зацией операций, казавшихся второстепенными. И, конечно, ни в одной стране Запада не интересовались механизацией всего комплекса сельскохозяйственного производства. Разными фир­мами изготовляются различные машины и орудия. Конкурен­ция только разъединяет их. Лишь в нашей стране впервые был применен научный подход к вопросам комплексной механиза­ции сельского хозяйства. Комплексно механизировать — это механизировать все, абсолютно все процессы, требующие за­трат тяжелого физического труда. А для этого нужно прежде всего экономически изучить эти трудовые процессы. Глядя вот на эту диаграмму, сразу видишь, где и каких машин не хвата­ет колхозникам. Все мы привыкли считать, что страдная пора самая тяжелая. Именно на это время колхозники обеспечива­лись машинами. Эти машины конструировались, изготовлялись. И прежде всего для того, чтобы работать в поле. Но труд во время уборки не кончается в поле.

Оказывается, доставка к токам и обработка там зерна, убор­ка соломы и половы требуют еще затраты 76,9 человеко-часа на один гектар.

76,9 человеко-часа! Сюда входит труд женщин с лопатам», казачки с совком, людей с мешками и у весов, наконец вывозка соломы, скирдование и все недостаточно механизированные процессы, вчера казавшиеся второстепенными.

— Можно ли все это механизировать?

— Конечно. До сих пор мы механизировали главное: обра­ботку земли, уборку урожая, уход за растениями. Теперь до­ходит очередь и до «мелочей». Один из важнейших заветов Ленина — никогда не отказываться от малого в работе, «ибо из малого строится великое».

— Что же даст механизация всех этих «мелочей»?

— Столько же, сколько дал комбайн.

Простые эти слова буквально ошеломили меня.

— Значит, механизировав работу на токах, можно добиться в сельском хозяйстве такого же переворота, какой был произведен комбайном?

— Да, «из малого строится великое». Это будет второй переворот. Люди будут освобождены от погрузочных и раз­грузочных работ. Взвешивать не мешки или носилки, а целиком автомашины или возы. Никаких лопат! Только транспортеры, или нории с ковшами на «бесконечной» цепи. А в итоге по всей нашей стране сберегутся месяцы работы миллио­нов человек.

— Сделать все это так же трудно, как создать комбайн?

— Вовсе нет. Значительно легче. Веялки есть. Сегодня их можно связать между собой транспортными механизмами. Завтра — создать комплексный агрегат.

Я уже вижу, что совок в руках знакомой мне девушки пре­вращается в десятки таких совков, связанных между собой цепью, приводимой в действие машиной.

Крюки при этом стаскивают брезент, заставляя все зерно высы­паться в яму.

Мелочь? Чья-то простая выдумка? Но какой она дает эф­фект! Колхозные изобретатели придумали и другие, не менее остроумные способы, берегущие труд грузчиков.

Колесо подъехавшей машины нажимает на педаль и вклю­чает все механизмы. Это тоже выдумка колхозников! Трону­лись транспортеры, заработали веялки.

Из завального бункера зерно зачерпывается ковшами норий, нанизанными на «бесконечную» цепь. Они доставляют зерно сначала в веялку, а потом в сушилку. Ведь для ряда районов просушка зерна обязательна. После сушилки опять же нории подадут зерно в веялку. Дальше, в случае нужды, оно само пересыплется в стоящую внизу зерноочистительную машину или попадет в бункер, откуда прямым путем в автомашину.

К зерну за все время его обработки не прикоснется челове­ческая рука. Знакомая мне девушка, работавшая с совком, бу­дет обходить эти машины, станет их командиром.

Много ли существует полностью механизированных токов в колхозах?

Да, два года назад они начали появляться по инициативе наиболее передовых колхозов, по инициативе Всесоюзного ин­ститута механизации сельского хозяйства — ВИМа. Такие тока работают в колхозе «Труд» Загорского района Московской об­ласти, в колхозе «Борец» Бронницкого района той же области, в колхозе имени Ленина Тугулымского района Свердловской области, в колхозе имени Буденного на Кубани и еще во многих других местах.

— Подобные тока будут созданы повсюду, во всех колхо­зах без исключения и в первую очередь на Кубани, — говорил мне в ту пору руководитель лаборатории зерноуборки Всесоюз­ного института механизации сельского хозяйства Я. М. Жук.

Мы разработали и применили простейший передвижной меха­низированный ток на салазках. Боюсь, что он не произведет на вас такого впечатления, как комбайн.

Он действительно неуклюж был с виду, этот механизирован­ный ток, который может сделать у себя каждый колхоз. Но именно этой простотой он и подкупал!

Ток состоит из двух веялок и двух бункеров над ними, обо­рудованных нориями.

— Применение таких токов в девять раз сокращает потреб­ность в рабочей силе, — заверял Я. М. Жук. — Их можно ис­пользовать всюду, где не нужна сушка.

Инженер с увлечением рассказывал, как можно механизи­ровать процесс уборки соломы и половы.

Слушая, я представлял себе сети, которые забрасывают не в море, а в поле, на растянутые ряды копен. Трактор тянет сети, и за ним нарастает движущаяся скирда.

Инженер показывал, как из двух обычных весов можно обо­рудовать платформу для взвешивания целиком «автомашины-бестарки» с зерном. Не нужны мешки! Не нужно их «воро­чать»!

 

* * *

 

Ныне колхозы и совхозы Кубани завершают комплексную механизацию производства зерна, подсолнуха, кукурузы. И уборочная кампания в кубанских колхозах и совхозах проходит совсем в иных условиях, чем в предыдущие годы.

Все трудоемкие работы на токах механизированы.

На току колхоза имени Мичурина Ново-Кубанского района совсем не видно людей. Там работают одни машины. Для очист­ки зерна колхозники сами соединили четыре сортировки. Для погрузки зерна колхозник-рационализатор Д. Н. Плахти изго­товил зернопогрузчик. Очищенный хлеб попадает в бункер, от­куда сам высыпается в автомашину.

Кубань превратилась в гигантскую лабораторию комплекс­ной механизации и передовых методов организации труда. На Кубани сейчас каждый пятый колхозник стал механизатором. Неудивительно, что именно в этом крае насчитывается более двадцати пяти тысяч сельских рационализаторов и изобрета­телей.

В Краснодаре была организована выставка машин, усовер­шенствованных и даже сделанных самими новаторами механи­зации. На ней было представлено 230 образцов.

На огромной площадке, ограниченной леском, выстроились тракторы, зерноочистительные агрегаты, волокуши разных сис­тем, переоборудованные комбайны, стогометатели и многие дру­гие машины и приспособления.

Можно часами ходить около этих машин, делать эскизы остроумных узлов, удивляться смелой выдумке, уменью. Мно­гие механизаторы специально приезжали сюда и увозили чер­тежи, чтобы у себя дома также механизировать трудоемкие опе­рации.

Одни из посетителей интересовались самоходной зерноочи­стительной машиной Михаила Дудко, другие — действующей моделью механизированного тока Ивана Балябы в колхозе име­ни Буденного, кое-кому хотелось сделать погрузчик-зернопульт конструкции М. Евтушенко.

Но особенно привлекала всех установка на комбайне допол­нительных очистительных устройств. Механизаторы мечтают о том, чтобы зерно после комбайна не требовало очистки на то­ках. Комбайнеры стремятся поправить инженеров, конструкто­ров машины и сами придумывают, делают и устанавливают на комбайнах «третью очистку».

Молодой комбайнер Иван Емельянов из Вознесенской МТС еще в 1952 году приспособил на своем комбайне третью очист­ку и смог без дополнительной обработки зерна на току отпра­вить на элеватор около десяти тысяч центнеров зерна и сберечь колхозу более тысячи восьмисот трудодней. Иван Емельянов так переделал свой комбайн: на первой очистке поставил спе­циальное чешуйчатое решето, изготовленное в МТС. Взамен за­водской второй очистки сделал две: верхнюю, которая имеет два решета, скатную доску и вентилятор, и нижнюю — с тремя решетами, скатной доской и вентилятором.

Третья очистка появилась и во многих других местах. Так, Дмитрий Калашник и Семен Шошин из Медведовской МТС благодаря третьей очистке отправили на элеватор прямо с поля 6 200 тонн зерна и сберегли этим 4 120 человеко-дней.

Успешно применяет третью очистку на своем комбайне и Герой Социалистического Труда Валентин Волчихин. При этом он ведет уборочные работы поточным методом, строго по часовому графику.

Впервые поточно-часовой график ввел Герой Социалистического Труда бригадир Малороссийской МТС Иван Бунеев, рабо­тая в полеводческой бригаде сельхозартели «Путь к комму­низму». В основе такого метода лежит мысль, что зерно, еще стоящее на корню, сразу же должно попадать на своеобразный беспрерывный конвейер.

Едва колос будет срезан, он поступает на хедер комбайна, потом на транспортер, который направляет хлеб в молотильное устройство. Вымолоченное зерно бесконечным винтом, шнеком, подается в кузов автомашины, идущей рядом с комбайном. Гру­зовики должны бы везти зерно прямо на элеватор. Однако в большинстве случаев они вынуждены доставлять его на зерноочистительные и зерносушильные пункты, на тока. На меха­низированных токах работу необходимо организовать так, что­бы привезенное зерно, попав в приемную яму, тотчас же зачер­пывалось оттуда ковшевыми транспортерами — нориями — и доставлялось к веялкам, в сушилки и очищенное, не залежи­ваясь, не сгружаясь в какие-либо хранилища, отправлялось бы на элеватор.

И у Ивана Бунеева и у всех тех, кто перенял его опыт, хлеб, днем еще стоявший в поле, на следующее утро уже засыпан в элеватор. В то же время поле обработано лущильниками, со­лома собрана и сложена в скирды. Ничего не остается «на по­том», все выполнено, как записывалось в графике.

Новые методы труда и комплексная механизация позволили Кореновскому, Курганскому и многим другим районам Кубани сдавать за день государству по две с половиной — три тысячи тонн зерна — по нескольку железнодорожных составов.

 

* * *

 

Но все ли так хорошо в этом непрерывном и бесперебойном потоке, насколько он рационально организован?

Об этом мы беседовали с академиком Иваном Фомичом Василенко.

На одном конце потока — комбайн, принадлежащий МТС, государственному предприятию. На другом конце — элеватор, тоже государственное зернохранилище.

— На элеваторе примут зерно только определенной влажно­сти и степени очистки, — говорил академик Василенко. — Зер­но нельзя хранить, если влажность превышает норму. В нем то­гда будут протекать жизненные процессы, и зерно нагреется, погибнет. Однако МТС с теми комбайнами, которыми она рас­полагает, не может удовлетворить требований элеватора. И вот между двумя государственными организациями, между МТС и элеватором, которые не могут между собой сговориться, по­падают колхозники. Они в большинстве случаев своими руками, мускульной силой должны «довести» снятое государственной машинно-тракторной станцией зерно до требуемой государ­ственным зернохранилищем степени очистки, до допустимой влажности. В такой организации работ, несомненно, есть какая- то серьезная неувязка. Ведь если уборка зерна в нашей стране механизирована почти полностью, то его очистка — лишь на двадцать процентов; причем эта очистка производится на полу- механизированных токах, зачастую оборудованных кустарно, своими силами. На послеуборочную обработку зерна тратится трудодней в два раза больше, чем на пахоту, сев, уборку, вме­сте взятые!

И это можно легко представить, если вспомнить, как сушит­ся у нас зерно в большинстве колхозов. Помню, в сентябре я проезжал по той самой автомобильной дороге, о которой рас­сказывал вначале. Комбайны собрали зерно, и грузовики свез­ли его... на шоссе. Наша «Победа» жалась к краю асфальта. Не меньше половины дороги по ширине было занято рассыпанным, подсушиваемым зерном. Счастье, что погода была хорошая.

Я представил себе, сколько труда нужно, чтоб разгрузить зер­но с машин, а потом перелопачивать его во время сушки — сколько женщин с лопатами встретилось по пути! — и, наконец, погрузить подсохшее зерно снова в грузовики! А если солнце скрылось надолго, то совсем плохо. Зерносушилок в достаточ­ном количестве нет, а где и есть, то для того, чтобы они рабо­тали, приходится тратить немало топлива.

Но проследим дальнейший путь зерна.

Из элеваторов оно в свое время попадает на великолепные, до последней степени механизированные мукомольные комби­наты. Но зерно не сразу будут молоть, превращать в муку. Оно снова пройдет самую тщательную очистку, по сравнению с ко­торой очистка на токах кажется грубой. Замечательные маши­ны и транспортеры будут пересыпать зерно, промывать его, сдувать с него каждую инородную частицу. И при всем этом к нему не прикоснется человеческая рука.

Невольно возникает вопрос, так почему же всю эту очисти­тельную технику, если она есть, не использовать непосредст­венно на элеваторах?

Представим себе элеваторы, при которых существуют цен­тральные зерноочистительные и зерносушильные фабрики, ме­ханизированные по последнему слову техники. На эти фабрики повезут зерно прямо с полей, прямо от комбайнов. Кстати, ком­байны можно будет конструктивно облегчить, оставив за ними только самую первую, необходимую очистку. Полная очистка зерна комбайном нужна, лишь пока нет выгодной централизо­ванной очистки. Не надо забывать, что передвижение комбайна в поле требует до 40 процентов всех энергетических затрат на его работу. Зачем таскать «очистительную фабрику» по полю, если она, неподвижная, можете большей эффективностью рабо­тать у элеваторов? Труд колхозников будет облегчен. Они изба­вятся от многих забот. Совершеннее и экономичнее будет орга­низован весь процесс уборки.

Вопрос о централизации, о промышленных методах первичной обработки сельскохозяйственных продуктов выдвигается самой жизнью.

Летом 1953 года десять льноводческих колхозов Новосибир­ской области объединились для проведения важнейшего опыта. Очесывание головок льна и первичную обработку они решили

вести не кустарными способами, а в специально для того ор­ганизованных цехах при льнообрабатывающих заводах. Такая практика дала замечательные результаты. Сбережено было не­мало трудодней, товарный выход волокна увеличился в три — три с половиной раза и семян — в два-четыре раза.

Несомненно, этот оправдавший себя опыт сдачи необмоло­ченного льна сразу в промышленные цехи может быть повторен и развит в зерновом хозяйстве.

О необходимости обеспечить максимальную механизацию всех процессов на очистке, просушке и погрузке зерна, широко внедряя при этом опыт передовых колхозов и совхозов, гово­рится и в постановлении июньского Пленума ЦК КПСС.

Цехи по очистке и сушке зерна при элеваторах, оборудован­ные наиболее совершенными машинами, принесут неисчисли­мую выгоду, сберегут множество трудодней, с успехом заменят полумеханизированные и немеханизированные тока.

Как и во всяком большом деле, есть тут и свои трудности. Элеваторы порой отстоят на больших расстояниях от колхозов. Нужно пересмотреть места их расположения, построить новые элеваторы, пусть вдали от железной дороги, но в непосред­ственной близости от хлебопроизводящих районов, соединить эти элеваторы с железнодорожными станциями в первую оче­редь шоссейными дорогами, а потом и подъездными путями. И все же путь прямо с поля до элеватора в ряде случаев может оказаться длинным. Поэтому надо предусмотреть там, где это необходимо, создание в колхозах промежуточных перевалочных пунктов зерна. На эти пункты оно должно доставляться прямо с поля курсирующими по графику автомашинами. На элевато­ры же зерно может быть вывезено также по графику тягачами с прицепами. Сушка и очистка зерна будет происходить на зер­ноочистительных пунктах при элеваторах. Там же колхозы смо­гут получить в очищенном виде свое собственное зерно, остав­шееся им после госпоставок и натуроплаты МТС на собствен­ные нужды и на распределение по трудодням. Для перевозки этого зерна в колхозы можно использовать машины, которые идут в обратный рейс порожними.

Но вот еще какое важное обстоятельство связано с такой организацией послеуборочных работ.

Как тщательно надо отбирать посевной материал!

По существующим нормам зерно, предназначенное для се­ва, должно быть очищено не меньше чем на 99 процентов. Это большой труд — довести зерно до такой чистоты. Но даже один процент зерен сорняков в посевном материале почти наверняка приведет к засорению полей!

С такими выводами познакомил нас академик Иван Фо­мич Василенко, сделавший соответствующие подсчеты.

Борьбу с сорняками надо начинать с очистки зерна, значи­тельно более тщательной, чем требуется ныне по нормам. Нуж­но не допустить на поля даже одного процента семян сорных трав. На гектар засевается примерно 5 миллионов зерен, в том числе, следовательно, 50 тысяч сорняков, которые к моменту уборки дадут миллионы засоряющих хлеб семян.

Можно ли зерно очистить на 99,9 процента?

Русский крестьянин издавна стремился сеять самым отбор­ным, самым чистым зерном. В старое время по деревням ходили артели «кружальщиков». Передавая тайны своего искусства из поколения в поколение, они работали с нехитрым орудием — «кружалом», в принципе своем напоминающем тот самый таз, в котором промывают старатели золото. Благодаря виртуозно­му мастерству «кружалыцика» зерно под влиянием центробеж­кой силы разделялось по удельному весу. Степень очистки при этом кустарном, но эффективном методе получалась изумитель­ной.

Не так давно в одном нашем колхозе две слепые старушки вызвались за зиму ощупью перебрать посевной материал, очи­стить его от трудноотделимых примесей. От их чутких пальцев не ускользнуло ни одно зернышко сорняка. Месяцы непостижи­мо кропотливой работы двух незаметных тружениц дали очень многое. На поле, засеянном их зерном, был получен вдвое боль­ший урожай, чем на соседнем поле, засеянном обычным посев­ным материалом.

Могут ли быть созданы машины, так же тщательно отбираю­щие зерно?

Могут. Они есть, такие машины. И они могут быть еще бо­лее усовершенствованы, давать почти идеально чистое зерно.

Любопытен принцип, который использовали конструкторы при создании этих машин. Как и былые искусники-«кружальщики», машина отбирает, рассортировывает зерно по удельно­му весу. Для этого она как бы превращает зерно в «жидкость». Слой зерна продувается снизу потоком воздуха, вспухает. При этом масса зерна ведет себя точно так же, как жидкость. На­верху оказываются более легкие зерна, внизу — более крупные. Теперь их уже нетрудно отобрать, отвести по специальным тру­бам в мешки.

Чтобы оборудовать такими или еще лучшими машинами механизированные тока 94 тысяч наших колхозов, промышлен­ности придется выпустить добрую сотню тысяч сложных зерно­очистительных машин. Между тем в колхозах они смогли бы работать считанные дни. На централизованных же пунктах очистки, которых будет неизмеримо меньше, чем механизиро­ванных токов, новые зерноочистительные машины работали бы с полной загрузкой.

Посевной материал заготовлялся бы исподволь для всего района и хранился на элеваторе в наилучших, предписанных наукой условиях, гарантируя тем самым колхозные нивы от за­сорения.

Собранное, очищенное и высушенное машинами зерно будет посеяно машинами в обработанную машинами же землю.

Поднимутся зеленые всходы, вытянутся в трубку. Наступит время роста и развития растений. В эту пору они ждут от человека заботы и ухода. Прополкой их надо уберечь от сор­няков, подкормкой влить в них свежую силу, подоспевшей во время помощью спасти от вредителей сельского хозяйства.

Машина, облегчившая человеку страдную пору, и здесь приходит ему на помощь, чтобы за лето несколько раз пройтись над полями из края в край.

пред.              след.