Я давно уже вскочил на подножку грузовика, кузов которого заполнился зерном. Автомашина выезжает на пыльную дорогу.
— Куда мы едем? На элеватор? — спрашиваю я через окно кабины.
Бригадир, сидящий рядом с молодцеватым шофером, отвечает мне:
— Кабы на элеватор! Было б то добре!
И обстоятельно объясняет, что такое зерно кондиционное и что такое некондиционное.
— На чистку еще зерно треба подать. Хорошо, оно сухое. В северных районах, особенно после дождя, без сушки — никуда.
Наш грузовик подъезжает к току.
Здесь людно и шумно. Не двигаясь с места, грохочет трактор. Через шуршащие приводные ремни мотор его заставляет работать две веялки. По обе стороны их — два золотистых конуса непровеянного и уже провеянного зерна.
Бойкие женщины, пересмеиваясь, взобрались в кузов и выгружают теперь зерно из нашей машины на землю. Другие женщины подбрасывают зерно лопатами к веялкам. Молодая девушка, нагибаясь и разгибаясь, зачерпывает большим совком зерно и засыпает его в веялку.
Кроме веялок, на току стоит зернопульт — наклонный транспортер. К нему подгребают лопатами зерно, и он уносит его наверх, чтобы с силой выбросить в воздух рассыпающейся струей.
Под золотым ее дождем на глазах растет второй конус готового зерна.
Грохочут машины, спешат. И людям много дела около них.
Очищенное зерно ссыпают в мешки. Их приходится вручную подтаскивать к весам.
Работа кипит. Вскидываются лопаты, сыплется зерно, трясется веялка, нарастает желтая гора, отъезжают и подъезжают грузовики. Люди соревнуются и между собой и с машинами.
А должны ли люди соревноваться с машинами? Почему зерно, прошедшее комбайн, где к нему не прикоснулась человеческая рука, должно подаваться теперь в веялки красавицей казачкой, напрягающей спину?
Подвязывая косынку, она подошла к бригадиру:
— Зараз посылайте меня на машину в поле. Надоело с совком да с совком, как с горшком у печи.
Девушка обращается ко мне, словно я отвечаю за всех конструкторов и механизаторов:
— Что же вы, товарищи, ничего тут не придумаете! Разве это машина? — и она с укором показывает мне свой совок.
Трудно с ней не согласиться. Перевожу глаза на мешки, которые люди бросают на весы. Здесь тоже что-то недоделано...
***
Второстепенные работы...
Мне приходилось беседовать о них с руководителем лаборатории технико-экономических показателей ВИСХОМа Михаилом Ивановичем Горячкиным — однофамильцем создателя земледельческой механики.
Мы рассматривали с ним диаграмму потребности в рабочей силе на всех операциях сельскохозяйственного процесса. Здесь ничто не забыто.
— История механизации сельского хозяйства, — говорил Горячкин, — показывает, что в первую очередь механизировались отдельные, разрозненные процессы обработки почвы, уборки урожая. Никто прежде даже и не задумывался над механизацией операций, казавшихся второстепенными. И, конечно, ни в одной стране Запада не интересовались механизацией всего комплекса сельскохозяйственного производства. Разными фирмами изготовляются различные машины и орудия. Конкуренция только разъединяет их. Лишь в нашей стране впервые был применен научный подход к вопросам комплексной механизации сельского хозяйства. Комплексно механизировать — это механизировать все, абсолютно все процессы, требующие затрат тяжелого физического труда. А для этого нужно прежде всего экономически изучить эти трудовые процессы. Глядя вот на эту диаграмму, сразу видишь, где и каких машин не хватает колхозникам. Все мы привыкли считать, что страдная пора самая тяжелая. Именно на это время колхозники обеспечивались машинами. Эти машины конструировались, изготовлялись. И прежде всего для того, чтобы работать в поле. Но труд во время уборки не кончается в поле.
Оказывается, доставка к токам и обработка там зерна, уборка соломы и половы требуют еще затраты 76,9 человеко-часа на один гектар.
76,9 человеко-часа! Сюда входит труд женщин с лопатам», казачки с совком, людей с мешками и у весов, наконец вывозка соломы, скирдование и все недостаточно механизированные процессы, вчера казавшиеся второстепенными.
— Можно ли все это механизировать?
— Конечно. До сих пор мы механизировали главное: обработку земли, уборку урожая, уход за растениями. Теперь доходит очередь и до «мелочей». Один из важнейших заветов Ленина — никогда не отказываться от малого в работе, «ибо из малого строится великое».
— Что же даст механизация всех этих «мелочей»?
— Столько же, сколько дал комбайн.
Простые эти слова буквально ошеломили меня.
— Значит, механизировав работу на токах, можно добиться в сельском хозяйстве такого же переворота, какой был произведен комбайном?
— Да, «из малого строится великое». Это будет второй переворот. Люди будут освобождены от погрузочных и разгрузочных работ. Взвешивать не мешки или носилки, а целиком автомашины или возы. Никаких лопат! Только транспортеры, или нории с ковшами на «бесконечной» цепи. А в итоге по всей нашей стране сберегутся месяцы работы миллионов человек.
— Сделать все это так же трудно, как создать комбайн?
— Вовсе нет. Значительно легче. Веялки есть. Сегодня их можно связать между собой транспортными механизмами. Завтра — создать комплексный агрегат.
Я уже вижу, что совок в руках знакомой мне девушки превращается в десятки таких совков, связанных между собой цепью, приводимой в действие машиной.
Крюки при этом стаскивают брезент, заставляя все зерно высыпаться в яму.
Мелочь? Чья-то простая выдумка? Но какой она дает эффект! Колхозные изобретатели придумали и другие, не менее остроумные способы, берегущие труд грузчиков.
Колесо подъехавшей машины нажимает на педаль и включает все механизмы. Это тоже выдумка колхозников! Тронулись транспортеры, заработали веялки.
Из завального бункера зерно зачерпывается ковшами норий, нанизанными на «бесконечную» цепь. Они доставляют зерно сначала в веялку, а потом в сушилку. Ведь для ряда районов просушка зерна обязательна. После сушилки опять же нории подадут зерно в веялку. Дальше, в случае нужды, оно само пересыплется в стоящую внизу зерноочистительную машину или попадет в бункер, откуда прямым путем в автомашину.
К зерну за все время его обработки не прикоснется человеческая рука. Знакомая мне девушка, работавшая с совком, будет обходить эти машины, станет их командиром.
Много ли существует полностью механизированных токов в колхозах?
Да, два года назад они начали появляться по инициативе наиболее передовых колхозов, по инициативе Всесоюзного института механизации сельского хозяйства — ВИМа. Такие тока работают в колхозе «Труд» Загорского района Московской области, в колхозе «Борец» Бронницкого района той же области, в колхозе имени Ленина Тугулымского района Свердловской области, в колхозе имени Буденного на Кубани и еще во многих других местах.
— Подобные тока будут созданы повсюду, во всех колхозах без исключения и в первую очередь на Кубани, — говорил мне в ту пору руководитель лаборатории зерноуборки Всесоюзного института механизации сельского хозяйства Я. М. Жук.
Мы разработали и применили простейший передвижной механизированный ток на салазках. Боюсь, что он не произведет на вас такого впечатления, как комбайн.
Он действительно неуклюж был с виду, этот механизированный ток, который может сделать у себя каждый колхоз. Но именно этой простотой он и подкупал!
Ток состоит из двух веялок и двух бункеров над ними, оборудованных нориями.
— Применение таких токов в девять раз сокращает потребность в рабочей силе, — заверял Я. М. Жук. — Их можно использовать всюду, где не нужна сушка.
Инженер с увлечением рассказывал, как можно механизировать процесс уборки соломы и половы.
Слушая, я представлял себе сети, которые забрасывают не в море, а в поле, на растянутые ряды копен. Трактор тянет сети, и за ним нарастает движущаяся скирда.
Инженер показывал, как из двух обычных весов можно оборудовать платформу для взвешивания целиком «автомашины-бестарки» с зерном. Не нужны мешки! Не нужно их «ворочать»!
* * *
Ныне колхозы и совхозы Кубани завершают комплексную механизацию производства зерна, подсолнуха, кукурузы. И уборочная кампания в кубанских колхозах и совхозах проходит совсем в иных условиях, чем в предыдущие годы.
Все трудоемкие работы на токах механизированы.
На току колхоза имени Мичурина Ново-Кубанского района совсем не видно людей. Там работают одни машины. Для очистки зерна колхозники сами соединили четыре сортировки. Для погрузки зерна колхозник-рационализатор Д. Н. Плахти изготовил зернопогрузчик. Очищенный хлеб попадает в бункер, откуда сам высыпается в автомашину.
Кубань превратилась в гигантскую лабораторию комплексной механизации и передовых методов организации труда. На Кубани сейчас каждый пятый колхозник стал механизатором. Неудивительно, что именно в этом крае насчитывается более двадцати пяти тысяч сельских рационализаторов и изобретателей.
В Краснодаре была организована выставка машин, усовершенствованных и даже сделанных самими новаторами механизации. На ней было представлено 230 образцов.
На огромной площадке, ограниченной леском, выстроились тракторы, зерноочистительные агрегаты, волокуши разных систем, переоборудованные комбайны, стогометатели и многие другие машины и приспособления.
Можно часами ходить около этих машин, делать эскизы остроумных узлов, удивляться смелой выдумке, уменью. Многие механизаторы специально приезжали сюда и увозили чертежи, чтобы у себя дома также механизировать трудоемкие операции.
Одни из посетителей интересовались самоходной зерноочистительной машиной Михаила Дудко, другие — действующей моделью механизированного тока Ивана Балябы в колхозе имени Буденного, кое-кому хотелось сделать погрузчик-зернопульт конструкции М. Евтушенко.
Но особенно привлекала всех установка на комбайне дополнительных очистительных устройств. Механизаторы мечтают о том, чтобы зерно после комбайна не требовало очистки на токах. Комбайнеры стремятся поправить инженеров, конструкторов машины и сами придумывают, делают и устанавливают на комбайнах «третью очистку».
Молодой комбайнер Иван Емельянов из Вознесенской МТС еще в 1952 году приспособил на своем комбайне третью очистку и смог без дополнительной обработки зерна на току отправить на элеватор около десяти тысяч центнеров зерна и сберечь колхозу более тысячи восьмисот трудодней. Иван Емельянов так переделал свой комбайн: на первой очистке поставил специальное чешуйчатое решето, изготовленное в МТС. Взамен заводской второй очистки сделал две: верхнюю, которая имеет два решета, скатную доску и вентилятор, и нижнюю — с тремя решетами, скатной доской и вентилятором.
Третья очистка появилась и во многих других местах. Так, Дмитрий Калашник и Семен Шошин из Медведовской МТС благодаря третьей очистке отправили на элеватор прямо с поля 6 200 тонн зерна и сберегли этим 4 120 человеко-дней.
Успешно применяет третью очистку на своем комбайне и Герой Социалистического Труда Валентин Волчихин. При этом он ведет уборочные работы поточным методом, строго по часовому графику.
Впервые поточно-часовой график ввел Герой Социалистического Труда бригадир Малороссийской МТС Иван Бунеев, работая в полеводческой бригаде сельхозартели «Путь к коммунизму». В основе такого метода лежит мысль, что зерно, еще стоящее на корню, сразу же должно попадать на своеобразный беспрерывный конвейер.
Едва колос будет срезан, он поступает на хедер комбайна, потом на транспортер, который направляет хлеб в молотильное устройство. Вымолоченное зерно бесконечным винтом, шнеком, подается в кузов автомашины, идущей рядом с комбайном. Грузовики должны бы везти зерно прямо на элеватор. Однако в большинстве случаев они вынуждены доставлять его на зерноочистительные и зерносушильные пункты, на тока. На механизированных токах работу необходимо организовать так, чтобы привезенное зерно, попав в приемную яму, тотчас же зачерпывалось оттуда ковшевыми транспортерами — нориями — и доставлялось к веялкам, в сушилки и очищенное, не залеживаясь, не сгружаясь в какие-либо хранилища, отправлялось бы на элеватор.
И у Ивана Бунеева и у всех тех, кто перенял его опыт, хлеб, днем еще стоявший в поле, на следующее утро уже засыпан в элеватор. В то же время поле обработано лущильниками, солома собрана и сложена в скирды. Ничего не остается «на потом», все выполнено, как записывалось в графике.
Новые методы труда и комплексная механизация позволили Кореновскому, Курганскому и многим другим районам Кубани сдавать за день государству по две с половиной — три тысячи тонн зерна — по нескольку железнодорожных составов.
* * *
Но все ли так хорошо в этом непрерывном и бесперебойном потоке, насколько он рационально организован?
Об этом мы беседовали с академиком Иваном Фомичом Василенко.
На одном конце потока — комбайн, принадлежащий МТС, государственному предприятию. На другом конце — элеватор, тоже государственное зернохранилище.
— На элеваторе примут зерно только определенной влажности и степени очистки, — говорил академик Василенко. — Зерно нельзя хранить, если влажность превышает норму. В нем тогда будут протекать жизненные процессы, и зерно нагреется, погибнет. Однако МТС с теми комбайнами, которыми она располагает, не может удовлетворить требований элеватора. И вот между двумя государственными организациями, между МТС и элеватором, которые не могут между собой сговориться, попадают колхозники. Они в большинстве случаев своими руками, мускульной силой должны «довести» снятое государственной машинно-тракторной станцией зерно до требуемой государственным зернохранилищем степени очистки, до допустимой влажности. В такой организации работ, несомненно, есть какая- то серьезная неувязка. Ведь если уборка зерна в нашей стране механизирована почти полностью, то его очистка — лишь на двадцать процентов; причем эта очистка производится на полу- механизированных токах, зачастую оборудованных кустарно, своими силами. На послеуборочную обработку зерна тратится трудодней в два раза больше, чем на пахоту, сев, уборку, вместе взятые!
И это можно легко представить, если вспомнить, как сушится у нас зерно в большинстве колхозов. Помню, в сентябре я проезжал по той самой автомобильной дороге, о которой рассказывал вначале. Комбайны собрали зерно, и грузовики свезли его... на шоссе. Наша «Победа» жалась к краю асфальта. Не меньше половины дороги по ширине было занято рассыпанным, подсушиваемым зерном. Счастье, что погода была хорошая.
Я представил себе, сколько труда нужно, чтоб разгрузить зерно с машин, а потом перелопачивать его во время сушки — сколько женщин с лопатами встретилось по пути! — и, наконец, погрузить подсохшее зерно снова в грузовики! А если солнце скрылось надолго, то совсем плохо. Зерносушилок в достаточном количестве нет, а где и есть, то для того, чтобы они работали, приходится тратить немало топлива.
Но проследим дальнейший путь зерна.
Из элеваторов оно в свое время попадает на великолепные, до последней степени механизированные мукомольные комбинаты. Но зерно не сразу будут молоть, превращать в муку. Оно снова пройдет самую тщательную очистку, по сравнению с которой очистка на токах кажется грубой. Замечательные машины и транспортеры будут пересыпать зерно, промывать его, сдувать с него каждую инородную частицу. И при всем этом к нему не прикоснется человеческая рука.
Невольно возникает вопрос, так почему же всю эту очистительную технику, если она есть, не использовать непосредственно на элеваторах?
Представим себе элеваторы, при которых существуют центральные зерноочистительные и зерносушильные фабрики, механизированные по последнему слову техники. На эти фабрики повезут зерно прямо с полей, прямо от комбайнов. Кстати, комбайны можно будет конструктивно облегчить, оставив за ними только самую первую, необходимую очистку. Полная очистка зерна комбайном нужна, лишь пока нет выгодной централизованной очистки. Не надо забывать, что передвижение комбайна в поле требует до 40 процентов всех энергетических затрат на его работу. Зачем таскать «очистительную фабрику» по полю, если она, неподвижная, можете большей эффективностью работать у элеваторов? Труд колхозников будет облегчен. Они избавятся от многих забот. Совершеннее и экономичнее будет организован весь процесс уборки.
Вопрос о централизации, о промышленных методах первичной обработки сельскохозяйственных продуктов выдвигается самой жизнью.
Летом 1953 года десять льноводческих колхозов Новосибирской области объединились для проведения важнейшего опыта. Очесывание головок льна и первичную обработку они решили
вести не кустарными способами, а в специально для того организованных цехах при льнообрабатывающих заводах. Такая практика дала замечательные результаты. Сбережено было немало трудодней, товарный выход волокна увеличился в три — три с половиной раза и семян — в два-четыре раза.
Несомненно, этот оправдавший себя опыт сдачи необмолоченного льна сразу в промышленные цехи может быть повторен и развит в зерновом хозяйстве.
О необходимости обеспечить максимальную механизацию всех процессов на очистке, просушке и погрузке зерна, широко внедряя при этом опыт передовых колхозов и совхозов, говорится и в постановлении июньского Пленума ЦК КПСС.
Цехи по очистке и сушке зерна при элеваторах, оборудованные наиболее совершенными машинами, принесут неисчислимую выгоду, сберегут множество трудодней, с успехом заменят полумеханизированные и немеханизированные тока.
Как и во всяком большом деле, есть тут и свои трудности. Элеваторы порой отстоят на больших расстояниях от колхозов. Нужно пересмотреть места их расположения, построить новые элеваторы, пусть вдали от железной дороги, но в непосредственной близости от хлебопроизводящих районов, соединить эти элеваторы с железнодорожными станциями в первую очередь шоссейными дорогами, а потом и подъездными путями. И все же путь прямо с поля до элеватора в ряде случаев может оказаться длинным. Поэтому надо предусмотреть там, где это необходимо, создание в колхозах промежуточных перевалочных пунктов зерна. На эти пункты оно должно доставляться прямо с поля курсирующими по графику автомашинами. На элеваторы же зерно может быть вывезено также по графику тягачами с прицепами. Сушка и очистка зерна будет происходить на зерноочистительных пунктах при элеваторах. Там же колхозы смогут получить в очищенном виде свое собственное зерно, оставшееся им после госпоставок и натуроплаты МТС на собственные нужды и на распределение по трудодням. Для перевозки этого зерна в колхозы можно использовать машины, которые идут в обратный рейс порожними.
Но вот еще какое важное обстоятельство связано с такой организацией послеуборочных работ.
Как тщательно надо отбирать посевной материал!
По существующим нормам зерно, предназначенное для сева, должно быть очищено не меньше чем на 99 процентов. Это большой труд — довести зерно до такой чистоты. Но даже один процент зерен сорняков в посевном материале почти наверняка приведет к засорению полей!
С такими выводами познакомил нас академик Иван Фомич Василенко, сделавший соответствующие подсчеты.
Борьбу с сорняками надо начинать с очистки зерна, значительно более тщательной, чем требуется ныне по нормам. Нужно не допустить на поля даже одного процента семян сорных трав. На гектар засевается примерно 5 миллионов зерен, в том числе, следовательно, 50 тысяч сорняков, которые к моменту уборки дадут миллионы засоряющих хлеб семян.
Можно ли зерно очистить на 99,9 процента?
Русский крестьянин издавна стремился сеять самым отборным, самым чистым зерном. В старое время по деревням ходили артели «кружальщиков». Передавая тайны своего искусства из поколения в поколение, они работали с нехитрым орудием — «кружалом», в принципе своем напоминающем тот самый таз, в котором промывают старатели золото. Благодаря виртуозному мастерству «кружалыцика» зерно под влиянием центробежкой силы разделялось по удельному весу. Степень очистки при этом кустарном, но эффективном методе получалась изумительной.
Не так давно в одном нашем колхозе две слепые старушки вызвались за зиму ощупью перебрать посевной материал, очистить его от трудноотделимых примесей. От их чутких пальцев не ускользнуло ни одно зернышко сорняка. Месяцы непостижимо кропотливой работы двух незаметных тружениц дали очень многое. На поле, засеянном их зерном, был получен вдвое больший урожай, чем на соседнем поле, засеянном обычным посевным материалом.
Могут ли быть созданы машины, так же тщательно отбирающие зерно?
Могут. Они есть, такие машины. И они могут быть еще более усовершенствованы, давать почти идеально чистое зерно.
Любопытен принцип, который использовали конструкторы при создании этих машин. Как и былые искусники-«кружальщики», машина отбирает, рассортировывает зерно по удельному весу. Для этого она как бы превращает зерно в «жидкость». Слой зерна продувается снизу потоком воздуха, вспухает. При этом масса зерна ведет себя точно так же, как жидкость. Наверху оказываются более легкие зерна, внизу — более крупные. Теперь их уже нетрудно отобрать, отвести по специальным трубам в мешки.
Чтобы оборудовать такими или еще лучшими машинами механизированные тока 94 тысяч наших колхозов, промышленности придется выпустить добрую сотню тысяч сложных зерноочистительных машин. Между тем в колхозах они смогли бы работать считанные дни. На централизованных же пунктах очистки, которых будет неизмеримо меньше, чем механизированных токов, новые зерноочистительные машины работали бы с полной загрузкой.
Посевной материал заготовлялся бы исподволь для всего района и хранился на элеваторе в наилучших, предписанных наукой условиях, гарантируя тем самым колхозные нивы от засорения.
Собранное, очищенное и высушенное машинами зерно будет посеяно машинами в обработанную машинами же землю.
Поднимутся зеленые всходы, вытянутся в трубку. Наступит время роста и развития растений. В эту пору они ждут от человека заботы и ухода. Прополкой их надо уберечь от сорняков, подкормкой влить в них свежую силу, подоспевшей во время помощью спасти от вредителей сельского хозяйства.
Машина, облегчившая человеку страдную пору, и здесь приходит ему на помощь, чтобы за лето несколько раз пройтись над полями из края в край.