НОЧНАЯ СИМФОНИЯ

На территории выставки уже стемнела. Первое, что я увидел, выйдя из павильона «Белл-телефон-компани», были трилон и перисфера. Но это были совсем другие трилон и перисфера. Я не верил глазам. Гигантский шар повис в воздухе, излучая приятный голубой свет, И вся перисфера медленно-медленно поворачивалась... Проплывали смутные очертания материков. Это вращался земной шар! Но нет... Шар стоял неподвижно. Это по его поверхности плыли облака. Стремящаяся в черное небо игла трилона светилась зеленым светом.

Оглядевшись вокруг, я не узнал места. По всем правилам выставочной магии нас перенесли в другое незнакомое место.

Мы пошли с мистером Бронксом по аллее, то и дело оглядываясь на трилон и перисферу. Гигантский голубой шар казался фантастическим мыльным пузырем, тончайшая оболочка которого, прозрачная и колеблющаяся, каждое мгновение могла разорваться, лопнуть...

Все здания выглядели по-новому. Ночное освещение преобразило их. Стены отодвинулись куда-то вглубь. Появились портики, выступы, невидимые прежде. Барельефы стали подчеркнуто выпуклыми. При этом здания вовсе не казались освещенными — они светились сами!

— Да, да, Алек! Американцы умеют освещать здания, они заставляют их светиться! Посмотрите вон на ту аллею. Кажется ли вам странным ее освещение?

— Да, правда, Джим! Какой-то не-привычный свет!

— Ведь это же самый настоящий дневной свет! Стопроцентный солнечный спектр!

— Дневной спектр... А ведь и правда! До чего же непривычно видеть ночью солнечный свет!

— Это флуоресцирующие ртутные лампы. Стенки стеклянных трубок покрыты особым веществом, начинающим светиться под действием света ртутных паров. Спектр этих ламп близок к солнечному. Начиная с этой выставки, флуоресцирующие лампы найдут себе широкое применение. Появятся новые области искусственного освещения. Здесь выстроен знаменитый павильон шедевров, в котором собрана редчайшая коллекция картин Рубенса, Рембрандта, Леонардо да Винчи... В этом павильоне нет ни одного окна. Только искусственный солнечный свет! Осветительные лампы можно расположить самым выгодным образом.

Я невольно остановился около «реки фонтанов».

С одного конца в нее лились широкие струи воды, которые внезапно окрасились в желтый цвет, превратившись в расплавленный металл. Вдоль всего бассейна реки шли ряды фонтанчиков и распылителей. И вот вылившийся в бассейн расплавленный металл побежал ярко-желтым пятном по полосам тумана. Высовывавшиеся из воды статуи оживали, окрашиваясь в раскаленные цвета. Тем временем падавшие в бассейн струи стали синими. Теперь, догоняя уплывшие расплавленные пятна, двигались голубоватые полосы, а падавший в бассейн поток снова стал горяще-желтым.

— Вдоль всего бассейна двойной ряд подводных синих и желтых ламп Элементарным приемом бегущего огня достигается весь этот замечательный эффект.

Я согласился с Джимом — американцы умеют пользоваться светом.

— Свет — душа рекламы, а реклама — мать выгоды. Американцы должны быть хорошими светотехниками. Но если вы хотите, Алек, видеть подлинное светопредставление, в буквальном смысле слова, то я вам это сейчас покажу.

Мистер Бронкс повлек меня вдоль аллеи к «Лагуне наций». По дороге я обратил внимание на фантастический вид деревьев. Освещенные снизу скрытыми в земле прожекторами, они становились воздушными, отделялись от земли.

«Лагуна наций» оказалась большим водоемом. Вокруг стояла ожидавшая толпа. Джентльмены в щеголеватых костюмах, дамы в изящных платьях сидели, тесно прижавшись друг к другу, прямо на газонах.

Посреди «Лагуны наций» действовал ряд низеньких фонтанов, напоминающих лес подстриженных деревьев. Черное небо пересекалось яркими белыми полосами невидимых прожекторов. Где-то очень высоко они соединялись ажурными стропилами, образуя над «Лагуной наций» фантастический световой купол.

Неожиданно раздался мощный органный аккорд, и в тот же момент из воды «Лагуны наций» взвились три группы прозрачно-зеленых , фонтанов. Это было величественно.

Аккорд перешел в первую часть органной симфонии. Откуда-то из воды полились глубокие медленные звуки... Но эти звуки не только неслись по воздуху, навевая картины горного озера, звуки сами поднимались из воды динамичными струями, меняя свою окраску, форму, движение...

Музыка нарастала. Выше вздымались теперь оранжевые фонтаны. Загремели сильные, полные удары, и яркокрасной струей крови взвился из середины водяного леса семидесятиметровый фонтан... Вверху он блеснул красными рубинами и упал вниз. Он замер вместе с аккордом... И это, действительно, был не фонтан, не луч света, не струя воды... Это был подлинный аккорд. Заколыхались вместе с музыкой, то припадая, то вздымаясь, танцующие струи. Но снова грянуло «форте». Фонтаны взвились чашами, расцвели вверху сиреневыми цветами и загорелись ослепительно-белыми столбами. А среди этих звенящих водяных стволов пылал огонь. Языки пламени лизали водяные деревья, они дрожали в такт вибрирующим звукам, они бросались вверх вместе с неожиданным пассажем, они зловеще просвечивали сквозь воды, странные, невозможные, волшебные...

Ударил гром... Ухнул, покатился его раскат... Разлетелись водяные столбы, а из воды взвились метеоры. Они взорвались под черным сводом, и вместе с рассыпавшейся барабанной дробью помчались вниз мириады бисерных искр...

Общий вздох прокатился в толпе.

И, снова нарастая, загудели басы, задрожали барабаны, грянули фанфары, и понесся вверх разливающийся аккорд, а вместе с ним в небо помчались огненные стрелы, оставляя за собой слепящий след. Снова гордо вырос теперь уже белый семидесятиметровый фонтан. Вокруг него летали кометы. С шипением рвались вверх фиолетовые струи, оттеняя собой чистоту главного фонтана, как оттеняли собой басы высокую ноту заключительного аккорда.

Еще раз глубоко вздохнул орган, последним ливнем рассыпались в небе вылетевшие из воды звезды, и вместе с замирающим звуком пал на «Лагуну наций» неожиданный мрак.

Первые секунды толпа молчала. Потом задрожало все вокруг от аплодисментов. Публика кричала.

А из воды плыли медленные, успокаивающие звуки, и вместе с ними поднимались ровные, спокойные, голубые струи. Мистер Бронкс молча смотрел на меня.

— Музыка, огонь, вода, свет, ракета и мрак... Вот это настоящая симфония! — сказал я.

— О, да, мистер Кэзэнтсэв! Насос, газ, электричество, радио, пиротехника и автоматическая синхронизация! Вот это настоящая симфония.

пред.         след.