Несносный ветер едва не сдул Ираклия с дерева в воду. Симонидзе недовольно обернулся в ту сторону, откуда дул этот проклятый вихрь, осторожно поправил свою белоснежную фуражку и едва не свалился в воду, но совсем по другой причине: ему показалось, что гора дрогнула. Конечно, это просто качнулась ветка. Ираклий уселся поудобнее, обеими руками уцепившись за ствол.
«Ничего не понимаю, — сознался сам себе Ираклий, — опять никому не расскажешь...»
В самом деле, острый выступ на вершине скалы совершенно явственно перемещался, словно минутная стрелка на гигантских часах. Вот он прошел мимо высокого дерева, растущего на самом краю обрыва, вот движется мимо черной зазубрины, вот приближается к поросшему мохом камню, словно прилипшему к вертикальной стене.
«Ветер сдвигает скалу, — удивился Ираклий. — Вот так каменный парус!» — И вдруг он обратил внимание на то, что расщелина, в которой на его глазах скрылись молодые люди, стала заметно уже. Не раздумывая, Ираклий бросился в воду.
Пловец он был не из важных. Около него вздымались горы брызг, а он почти стоял на месте. Однако сам берег двигался к нему навстречу. Скоро его ноги коснулись дна. Загадочное озеро опять уходило под землю. Ираклий бежал по колено в воде. Он тяжело дышал.
«Скорей, скорей!» Да, действительно... расщелины больше нет. На ее месте только трещина в скале...
Ираклий попытался было влезть в трещину боком, но через несколько шагов ему пришлось остановиться: «Какое непоправимое несчастье!»
Ираклий вылез из трещины и уныло побрел обратно к озеру. Но озера не было. Оно исчезло, словно открылось какое- то отверстие и вся вода вытекла.
Вдруг он остановился в изумлении. На мокрых камнях он увидел застрявшую резиновую лодку, перегнувшуюся почти пополам. Из нее выбирались трое людей. Сначала вылез высокий человек в костюме летчика, потом низенький, в белом чесучовом пиджаке, наконец, оба они помогли выйти человеку на костыле.
Ираклий бросился к застрявшей на мели лодке.
— Ветер... надул каменный парус! — кричал он еще издали.
— Де-евушку на-ашу не ви-идели? — кричали те в свою очередь.
Встретились они около лежавшей на камнях акулы, которую водой отнесло далеко от дерева. В ее раскрытой пасти виднелся геологический молоток.
Ираклий сбивчиво рассказал все, что видел, а летчики, покачивая головами и многозначительно переглядываясь, смотрели на мертвую акулу.
— Редчайшая игра природы! — воскликнул профессор, имея в виду совсем не акулу. — Очевидно, это качаемая ветром скала вытесняет своим основанием воду из какого-либо подземного резервуара, который находится как раз под ней. Когда скала опускается в эту подземную ванну, она вытесняет воду, и вода поднимается и вытекает на поверхность. Вот вам, Юрий Сергеевич и Петр Никитич, голубчики мои, и решение загадки, над которой мы с вами ломали давеча голову. Вот почему появилась и вот почему исчезла вода.
— Товарищей как выручить? — отрывисто спросил пилот. — Живы ли?
— Не допускаю иного предположения, почтеннейший! В конце концов разумно предположить, что в расщелине имеется много неровностей. Несомненно, наши друзья ими воспользовались. Меня однажды во время раскопок застиг обвал, так я превосходно отсиделся в одной нише, пока меня не раскопали, как доисторическую древность.
Летчики улыбнулись. Старик внушал им бодрость.
— Надо действовать, — сказал штурман. — Разумеется, наши друзья живы. Мы с вами, молодой человек, можем лазать, — обратился он к Ираклию. — Давайте осмотрим трещину сверху.
— Есть, — вытянулся Ираклий. — Не прикажете ли взять с собой продукты? Может быть, удастся спустить их нашим друзьям.
— Верно. Взять продукты, веревки! — скомандовал пилот.
Люди были немногословны. Штурман побежал к самолету,
Ираклий — к своим приборам, где были также и веревки.
— С богом, с богом! — говорил им вслед археолог.
Пилот, сопровождаемый профессором, проковылял к трещине. Там они уселись, поджидая штурмана и Симонидзе. Скоро те появились, нагруженные продуктами, веревками и альпинистскими принадлежностями.
— Осторожнее будьте, голубчики, — напутствовал их профессор.
Пилот и археолог еще долго видели карабкающиеся по почти неприступной стене фигурки.
Наконец они скрылись из виду. Профессор вздохнул и, опустив седую голову, стал палочкой чертить на земле какие-то клинописные знаки. Пилот не мог видеть его лица, не мог и прочесть того, что писал профессор. Но если бы он мог читать по-ассирийски, то был бы крайне удивлен. Вместе с отрывками таинственного завещания царя Асурбанипала на земле было написано: «Такая тоненькая, а такая настойчивая...»
Пилот, лежавший на боку, повернулся и обратился к профессору:
— Тяжко ждать. Расскажите что-нибудь. Про царя ассирийского... хотя бы...
— Охотно, — обрадовался старик, — Ассирия была могущественнейшим государством древности, державшим в зависимости и своего учителя — Вавилон — и даже Египет. В прошлом веке при раскопках Ниневии — столицы Ассирии — была обнаружена так называемая библиотека Асур- банипала, состоящая из многих тысяч глиняных плиточек с нанесенными на них клинописными знаками. Оказалось, что просвещенный царь, как бы предвидя гибель ассирийской культуры, приказал описать все научные и литературные произведения Ассирии и древнего Вавилона. По ним и были обнаружены первоисточники всевозможных сказаний, составляющих Библию. Оказывается, Библия является не более чем пересказом многих вавилонских и ассирийских литературных произведений, сказаний, легенд.
— Умный был этот Асурбанипал! — заключил пилот.
— Просвещенный, очень миролюбивый и постоянно воевавший царь. При нем в последний раз возродилось могущество Ассирии. Он восстановил свое царство, победив все восставшие страны, города, в частности своего брата, которого он сам поставил наместником Вавилона. Брату его пришлось добровольно сжечь себя на костре. Асурбанипал покорил и Египет и распространил подвластную ему территорию от Персидского залива до Средиземного моря. Несомненно, что и страна Урарту, владевшая частью Кавказа и имевшая выход к нижнему течению Куры и, по- видимому, к Каспийскому морю, была также под властью Асурбанипала.
— А что это за гроб мы везли? Чтоб ему ни дна, ни покрышки! — улыбнулся пилот.
— Это саркофаг. Дно у него есть, а вот покрышка, к сожалению, сломана и часть сделанной на ней надписи утрачена. Находка ассирийского саркофага, вообще говоря, событие в нашей науке. Саркофаг, дорогой мой Петр Никитич, слово греческое, хотя такие каменные гробы применялись еще египтянами. Означает оно «телосъедающий». Делались саркофаги из квасцового известняка, который способствовал быстрому разложению трупов. Через сорок дней после погребения в саркофаге не оставалось ничего, кроме зубов.
— Саркофаг... — проворчал пилот и многозначительно поглядел на черную скалу, в которой исчезли их друзья.
— Совсем, совсем неуместная параллель, уважаемый Петр Никитич, — сказал старичок и стал раздраженно стирать клинописные знаки на земле.