Глава вторая
КОНЕЦ ВАВИЛОНА

Золотая дорожка тянулась по воде к солнцу, живая и искрящаяся. Луна прозрачным бликом поднималась из-за голых вершин, напоминавших лунные скалы. Но горы окружали не мертвую впадину цирка, а земное, поразительно синее озеро, которое словно отбрасывало синеву даже на небо...

Катер подходил к берегу. Острым пиком возвышалось удивительное цилиндрическое сооружение. Его шлемовидный купол пронизывал тонкую струю облаков и, казалось, доставал до лунного диска.

Катер замедлил ход. И днем и вечером привозил он сюда толпы взволнованных людей, готовых помогать строителям.

Исполинская башня, которой небоскребы были по пояс, сбрасывала с себя одежды лесов и обретала все более законченные стремительные формы. Только в самой нижней части еще что-то цеплялось за ракету, словно удерживая ее на Земле.

За низкой бетонной оградой носились мотовозы с вагонетками, выезжали и въезжали грузовики, сновало множество людей в комбинезонах, кепках, выутюженных костюмах и мягких шляпах, раздавались крики, гудки, пронзительные свистки, грохот и мерные удары. Сверху сыпались искры электросварки. На столбах тускло светились в спешке не погашенные с ночи прожекторы.

Сухопарая американка в вычурных очках с выбившимися из-под берета седыми буклями тяжелым взглядом смотрела на кипевший людьми берег.

Миссис Хент вовсе не была туристкой, ни, тем более, добровольной помощницей строителей ракеты, какие встречались здесь на каждом шагу. Нет! Миссис Хент, глава газетного треста, рассчитывала на сенсационные изменения в ходе событий, она мечтала о новом буме, который поправит пошатнувшиеся дела «Уорльд курьер»...

Все началось с проклятой Вавилонской башни. Авантюристка Эллен Кенни выдумала для ракеты это хлесткое название... Бездушная и неблагодарная девчонка! Разве не было сделано для нее все, чтобы она стала самой популярной женщиной на Земле? Теперь она может выбирать себе мужа среди красавцев и миллионеров, как покупку в универсальном магазине. Предательски отплатила она за заботу и понесенные расходы. Разболтала в левой печати о милой и невинной затее с Малюткой Биллом и кислородными баллонами. Как будто сто фунтов на самом деле могли иметь решающее значение! Как покупались тогда газеты! А теперь? Из-за «лунных корреспонденций» этой «космической Эллен» «Уорльд курьер» накануне банкротства. Газету не покупают, выражая симпатии этой лунной интриганке! Но все меняется в подлунном мире, кроме устоев здоровой политики. Вавилонская башня была и останется символом разноязычия. Нельзя предать интересы «свободного мира», выдать коммунистам атомные секреты, которые только и могут сдержать их от вандальского наступления на цивилизацию!..

Город туристов был переполнен. Сюда приезжали и приходили молодые люди, как в дни фестивалей, становились палаточным лагерем в горах, предлагая свои услуги строителям международного космического корабля. Они сумели своими силами проложить к строительству еще одну автомобильную дорогу и провести новую железнодорожную ветку...

На узеньких улочках между острокрышими домами кишела толпа. Столики кафе стояли прямо на мостовых, и автомобилям ездить было негде. Словно весь мир сошел с ума из-за этой Луны и лунных бродяг!

Миссис Хент с трудом протолкалась к отелю, в котором происходило решающее заседание Всемирного космического комитета. Там зрела подлинная мировая сенсация, о которой первой сообщит былая королева репортажа, в свое время сумевшая выйти замуж за газетного короля Хента! Ее братья и сестры по молельне, благоговейно выслушав проповедь о защите цивилизации, прольют вместе с ней слезы о неразумных жертвах, нарушивших завет смирения и устремившихся с Земли на небо... Но святые атомные тайны останутся американскими.

На ступеньках отеля появился американский делегат. Миссис Хент хорошо знала сенатора Мэна. Она незаметно открыла сумочку, включив в ней крохотный звукозаписывающий аппарат. Такие аппараты в сумочке или портсигаре вручались лишь репортерам ее газеты.

И вдруг она услышала незнакомый голос. Перед нею вместо сенатора Мэна стоял благообразный седой красавец с трубкой в зубах.

– Леди и джентльмены, – обратился к журналистам американский делегат профессор Трипп. – В интересах человечества и человечности от имени Америки я передал строительству лунной ракеты всю необходимую аппаратуру для использования ядерного горючего, поставляемого нашими советскими коллегами. Единогласно всеми членами комитета лунной ракете присвоено название «Разум». Пусть ее полет послужит переломным моментом в международных отношениях, началом эры доверия и совместных действий разделенного человечества.

Миссис Хент с яростью захлопнула сумочку. Записывающий аппарат выключился, но слова американского делегата независимо от этого облетели весь мир.

В отеле разгневанную владелицу газет ждал Сэм, ее секретарь, который в свое время променял карьеру киногероя на более выгодную угодливую службу.

Сейчас на конфетном лице Сэма было брезгливое выражение. Не чувствовалось в его тоне и обычной почтительности:

– Хэлло, мэм, – сказал он. – Из Нью-Йорка обрадовали. Нашими газетами можно было бы топить топки паровозов, да, жаль, они на свалке. А чтобы сбросить весь наш тираж на свалку, нужно заплатить больше, чем осталось на вашем банковском счете, мэм.

Миссис Хент гневно сверкнула очками:

– Я добуду сенсацию хоть из-под Земли, хоть из-под Луны!

Сэм усмехнулся.

Поздним вечером миссис Хент нашла советского представителя академика Беляева за одним из столиков веранды отеля. Академик оживленно беседовал с молодыми людьми, почтительно окружившими его столик.

– Эти слушатели годятся вам во внуки, сэр, - сказала миссис Хент, бесцеремонно проталкиваясь к академику. – Не сочтете ли вы более выгодным поговорить с человеком своего поколения, которому дано больше понимать?

Молодые люди в растерянности отступили. Академик встал и учтиво придвинул к столику стул.

– Прошу вас, вы, конечно, журналистка, мадам?

– Вы проницательный джентльмен, мистер Беляев. Перед вами газетный трест во главе с газетой «Уорльд курьер».

– Очень приятно, – тонко улыбнулся академик. – Вам действительно дано многое понять.

– Что вы скажете о Луне, которая населена сейчас равным количеством русских и американцев?

– Простите, – почтительно отозвался академик. – Населена?

– Как будет распределена между СССР и Америкой лунная территория?

– На мой взгляд, никак, – холодно ответил академик.

– О'кэй! – обрадовалась миссис Хент. – Значит, русские никак не будут делиться с американцами?

Академик пожал плечами.

– Еще один невесомый вопрос, сэр. Что вы думаете о зависимом положении американцев на Луне? Что вы скажете о том, что русские оказались владельцами всех запасов кислорода на Луне? Что вы думаете о советском диктате на Луне?

– Я думаю, мадам, что сочинить весь этот злобный бред можно и не выслушивая моих ответов.

– Мой аппарат запишет ваши слова! – сказала миссис Хент, демонстративно открывая сумочку. – Здесь микрофон, прошу.

– Если так, то я скажу. Я скажу, что исследователи Антарктиды жили рядом и дружили, независимо оттого, были ли они русскими, американцами, бельгийцами... Исследование Космоса требует еще большего напряжения, еще большего сложения всех сил разных народов. Недаром строится сейчас международная ракета.

– Для того, чтобы и ее подчинить советскому диктату?

– Не диктату, а дружбе. Только дружба может продвинуть человечество на новые рубежи знания. Почти вся прежняя история человечества характерна вспышками знания, вызванными междоусобной борьбой народов, войнами, заставлявшими лихорадочно развиваться науку и технику. Но ныне, когда это развитие достигло таких пределов, что применение последних достижений науки в преступном деле войны грозит уже существованию всего человечества, ныне стимулы прогресса неизбежно станут иными. Не вражда, не борьба, не война, а дружба и единство - вот что приведет человека к новым высотам знания, поможет достичь новых планет солнечной системы, даже новых звезд наконец!

Миссис Хент захлопнула сумочку.

– Пропаганда! – прошипела она.

Академик усмехнулся.

– Отношения людей на Луне - прекрасный пример единения, взаимовыручки и дружбы. Уверяю вас, исследователям будет что рассказать по возвращении на Землю не только о Луне, но и о... Земле. Об отношениях людей на Земле.

– Напрасно стараетесь, мистер академик, звукозаписывающий аппарат уже выключен.

– К счастью, сознание людей во всем мире отнюдь не выключено.

– Мадам! Прошу извинить! Один танец?

Миссис Хент испуганно обернулась.

Перед нею стоял низенький благообразный господин, рано полысевший, напоминавший владельца небольшого магазина, вежливый и подвижный.

– О'кэй?.. – спросил приглашающий.

Растерянная миссис Хент покорно встала, бросив беспомощный взгляд на академика.

– Пожалуйста, пожалуйста, прошу вас, если это доставит вам удовольствие, – поспешил заверить тот.

Сумочка миссис Хент осталась лежать на столе. Академик предпочел бы уйти.

– Вы с ума сошли, – зашипела миссис Хент в ухо Малютке Биллу.

– Не люблю терять времени, мэм.

– Вы прервали интервью.

– А мне нужно теперь другое.

– Что вы имеете в виду?

Джаз неистовствовал, пары не танцевали, а, обнявшись, топтались в неимоверной тесноте, в которой считалось допустимым обниматься, класть голову на грудь партнеру, шептать что-то на ухо.

Малютка Билл шепнул Биг-мэм:

– Видите ли, мэм, я человек многосемейный и не могу больше рисковать. Газета должна печатать то, что хотят читать ее покупатели.

– Какое вам дело до моей газеты? – возмутилась миссис Хент.

– Только то, что акции вашей газеты на бирже так упали, что мне почти ничего не стоило прибрать их к рукам.

– Это чудовищно! – воскликнула миссис Хент, отталкивая партнера. Соседние пары покосились на столь темпераментно танцующую пожилую пару.

Миссис Хент вырвалась из объятий мистера Скиапорелли.

– Да, да, мэм, – спокойно подтвердил он. – Вы уже больше не владелица газетного треста. Но я могу вас оставить на работе. Для щекотливых поручений, мэм. Ведь именно для этого вы часто обращались ко мне. Мы же старые друзья.

Танцы продолжались. Академика снова окружила молодежь. Дамская сумочка продолжала лежать на столике, и академик с беспокойством поглядывал на нее.

Через толпу протискался мистер Скиапорелли и вежливо раскланялся с академиком.

– Где же эта... журнальная дама? – спросил академик. – Она оставила здесь сумочку.

Малютка Билл взял в руки сумочку и оценивающе осмотрел ее.

– Это очень почтенная и религиозная дама, – сказал он. – Уходя, она сказала - это из священного писания: «Голыми мы пришли в этот мир, голыми и уйдем».

– И ушла? – повеселел академик.

– И ушла, – подтвердил новый хозяин газеты.

пред. глава           след. глава