Часть четвертая
ЛЬДЫ И ВИШНИ

Глава первая
ПРОРУБЬ

Человек с черной повязкой на глазу бессильно опустился на сани.

— Десять... десять миль! Мне кажется, я тащил эту по­клажу по меньшей мере двести миль.

Его спутник неуверенно ощупал палкой черные тени на снегу, потом вернулся к саням и, сгорбившись, сел рядом с товарищем.

В темноту уходили загроможденные торосами ледяные поля. Путники некоторое время сидели неподвижно, но скоро мороз победил усталость, и они стали топтаться на месте.

Внезапно страшный удар расколол воздух, лед, черное небо.

Оба человека упали грудью на мешки, сползли на снег. Лежали скорчившись, боясь пошевельнуться. Вот оно, гроз­ное сжатие льдов! Сейчас, следом за первым ударом, рухнет от грохота небо, ледяным хребтом поднимется взломанное поле.

Дрожа, люди ждали своей участи.

Снова раздался громовой удар. Прямо перед ними взметнулся фонтан льда. На мгновенье он сверкающим тюльпаном застыл в морозном воздухе. Люди осторожно выглянули, прячась за сани. Повсюду валялись льдинки, мерцая свежими изломами. На месте поднявшегося фонтана чернела полынья, обрамленная белым снегом. На поверх­ность всплыло что-то черное, похожее на спину чудовища.

Туча набежала на луну, металлический свет погас. Люди скорее угадывали, чем видели происходящее перед ними.

И вдруг, вскочив на ноги, они побежали прочь.

Они бежали, пригибаясь к земле, как бегут солдаты по простреливаемой местности. Бежали молча, задыхаясь, спо­тыкаясь. Подхваченные сани волочились на боку.

Никто не преследовал беглецов. Над полыньей было темно и тихо. Поднялся ветер. Он с шуршанием увлекал сухой снег, быстро заметая следы. Тучи плотно закрыли небо, хмуро опустились над темными льдами.

Когда Андрей Корнев понял, что телефонный кабель оборвался и он никогда больше не услышит голоса брата, необыкновенное спокойствие овладело им. Сосредоточенно нахмурив брови, он продолжал неторопливо постукивать рычажком аппарата.

Вдруг задрожали стены дока. Издалека донесся скрежет металла. Андрей передернул плечами и осторожно положил трубку телефона.

Вот оно! Ледяная гора уже захватила трубу и влечет ее за собой.

А может быть, якоря удержат ее? Андрей встал и усмех­нулся.

С шумом распахнулась дверь.

— Андрей Григорьевич! Живо вниз — сальник прорвало!

— Зачем? — безразлично спросил Андрей. — Не все ли равно где.

— Как зачем? — побагровел Никита Васильевич. — Без разговоров! Живо за мной, вниз!

Андрей махнул рукой, но вдруг порывисто повернулся к Дубакину:

— Есть, товарищ Дубакин! Хвалю за инициативу! Никита Васильевич улыбнулся и что-то пробурчал.

Они уже бежали по коридору. Вокруг все сотрясалось. Слышался усиливающийся шум, будто струя водопада била в металлическое дно.

Чтобы спуститься вниз, нужно было пересечь централь­ный зал. Тусклые лампочки все еще освещали пустынный док. Со стороны труб туннеля слышался грохот. Сальник был пробит. Струя воды, похожая на длинный прозрачный цилиндр, летела со страшной силой, протянувшись на не­сколько десятков метров. Бурлящий поток несся по дну дока, заливая металлическую площадку.

— Скорее! — оглянулся Андрей на Дубакина.

Тот, красный, с напряженно вздувшейся шеей, хотел сделать Андрею знак, но поскользнулся на мокром металле и чуть не потерял равновесие.

Волна обгоняла бегущих. Люди шлепали по щиколотку в воде. Наконец они поравнялись с коридором. Пена рва­лась вперед, как бы показывая дорогу.

Андрей не мог удержаться от последнего взгляда назад. Темные переплеты теней на своде, словно зачеркнутые строчки, смотрели на него из полутьмы сборочного зала. Док гудел, усиливая шум пробившейся в сборочный зал воды.

Вот и вертикальный колодец. По винтовой лестнице спу­скались под холодным соленым душем. Дубакин и Андрей мгновенно промокли до нитки.

В отсек шлюзового отделения через люк, в который они спустились, водопадом лилась вода.

— Эх, задраить бы люк! — прошептал Дубакин.

— Некогда.. К подводной лодке! — скомандовал Андрей.

Подводная лодка водолазной команды стояла сейчас в воздушном шлюзе. На полу слабо освещенной камеры плавали в воде какие-то ящики.

— Продукты? — посмотрел на Дубакина Андрей.

— Так точно... И одежда.

— Здорово! Когда успел?

— Да когда ты по телефону говорил.

Всплывшие ящики ловили и переносили внутрь лодки.

— Довольно, Никита Васильевич! — скомандовал Ан­дрей.

 

Вода была уже по пояс. Дубакин взобрался на мо­стик лодки и протянул руку Андрею.

— Лезь, Андрей Григо­рьевич!

— Нет, надо плыть.

— Куда?

— Включить механизмы.

Дубакин кивнул. Андрей несколькими сильными дви­жениями доплыл до перебор­ки, на которую не раз огля­дывался во время погрузки. Вода уже почти достигала щита управления, где вид­нелись приборы и кнопки.

Ухватившись за край мраморного щита, Андрей подтя­нулся на руках, нащупал ступеньку и встал на ноги. Вода доходила ему до груди. Шум падающей сверху струи все усиливался. — Включить механизмы.

Дубакин кивнул. Андрей несколькими сильными дви­жениями доплыл до перебор­ки, на которую не раз огля­дывался во время погрузки. Вода уже почти достигала щита управления, где вид-

нелись приборы и кнопки.

Ухватившись за край мраморного щита, Андрей подтя­нулся на руках, нащупал ступеньку и встал на ноги. Вода доходила ему до груди. Шум падающей сверху струи все усиливался.

Неожиданно наступила полная темнота.

— Эй! Эй! — Голос Дубакина был едва слышен из-за рева воды.

«Все ли погибло? — с удивительным хладнокровием по­думал Андрей. — Если это повреждение только одной ос­ветительной сети, еще есть надежда. Если же повреждено аккумуляторное питание механизмов...»

Осторожно Андрей нащупывал кнопки, стараясь восста­новить в памяти их расположение. Каждая кнопка была ему известна. Когда-то Сурен знакомил его с чертежом этого щита.

Андрей нажал кнопку «выдержки времени». Теперь ме­ханизмы должны были сработать не сразу, а спустя четыре минуты. Сначала закроется шлюзовой отсек, изолировав шлюз от дока, а потом должен открыться люк, соединяю­щий шлюз с океаном.

«Должен открыться, но откроется ли?»

Ощупью Андрей двинулся обратно.

Шум струи изменился. Андрею казалось, что вода стала прибывать скорее.

— Эй!.. Эй!.. Андрей! Эй! — кричал время от времени Дубакин.

Блеснул огонек. Это Никита Васильевич зажег спичку.

«Не подмочил!» — почему-то подумал Андрей.

Он увидел Дубакина, который, согнувшись, сидел под самым потолком.

«Значит, лодка уже всплыла... Еще немного — и люк упрется в свод. Тогда уже не попасть внутрь».

Андрей напрягал все силы, стараясь подплыть к лодке, но вода несла его к противоположной стенке.

«Четыре минуты... Только четыре минуты. За это время надо еще успеть задраить люк, иначе океанская вода под давлением десяти атмосфер ринется в лодку».

Дубакин, лежа на площадке и инстинктивно упираясь рукой в свод, зажигал одну спичку за другой.

— Бери... бери руку-то!

— Где? Давай!

Андрей в непроницаемой тьме не видел Дубакина, но уже ощущал металл обшивки.

— Здесь... сюда... сюда...

Рука Дубакина нащупала плечо Андрея. Пальцы вцепи­лись клещами.

— Тише, ты... Больно ведь!

Андрей стукнулся головой о свод шлюза, со стоном ска­тился в лодку по ступенькам трапа. Дубакин уже задраивал люк.

— Есть, товарищ начальник! — обернулся он с улыбкой.

В подводной лодке ярко горели электрические лампочки. Было сухо, тепло и уютно.

Андрей стоял, потирая ушибленную при падении руку. Электрический свет как-то успокаивал, вселял надежду.

— Однако и жалкий же у нас с тобой вид, Никита Ва­сильевич, — попробовал он улыбнуться.

— Да... не парадный, — согласился Дубакин. — Ну как, включил?

— С выдержкой времени... Теперь надо ждать минуты две. Если механизмы исправны и сработают, то откроется люк, соединяющий нас с океаном.

— Ну, авось, повезет... откроется, — серьезно и тихо сказал Дубакин, проводя руками по мокрым волосам.

— Тогда мы сможем выбраться из дока, но при усло­вии...

— При каком?

— Если док уже не опустился так глубоко, что наружное давление воды намного превышает десять атмосфер. Тогда нашу лодку раздавит, как скорлупу.

— Ну что же, — пожал плечами Дубакин, — две минуты это не так уж много, можно подождать. Давай смотреть на этот манометр. Он покажет внешнее давление.

Дубакин и Андрей уселись в кресла кабины управления и откинулись на спинки. Глаза их не видели ничего, кроме манометра.

Дубакин стал считать вслух. На счете восемьдесят шесть стрелка манометра прыгнула.

— Одиннадцать атмосфер! — воскликнул Дубакин.

— Люк шлюза открыт. Док опустился лишь на десять метров. Дорога в океан свободна.

— Торопиться надо, Андрей Григорьевич. Док-то, ви­дишь, опускается... Как бы и впрямь нас не раздавило,— засуетился Дубакин.

Заработали винты подводной лодки, включился прожек­тор. Сквозь стекла смотрового иллюминатора было видно, как медленно проплывали цилиндрические стены шлюза. На мгновенье они сблизились — и вдруг исчезли.

— Океан! — воскликнул Андрей, облегченно вздохнув.

— Есть океан! — бодро откликнулся Дубакин.

Оба внимательно посмотрели друг на друга.

— Теперь обдумать надо нам с тобой, Андрей Григорье­вич, как поступать.

— Всплыть под лед немедленно, пока не истощились аккумуляторы подводной лодки. В торпедном аппарате у нас есть торпеда?

— Имеются целых две — все, как по инструкции.

— Надо только отплыть подальше от этого места. На­верняка выйти за пределы айсберга.

— Есть отплыть!

— А потом переодеться.

— Есть переодеться!

Помолчали.

— А потом как? — спросил Дубакин.

— А потом жалеть будем, что на нашей лодке нет радио. Это мы с Суреном виноваты. Считали, что лод­ка предназначена только для обслуживания дока. А под водой нельзя использовать радиосвязь. Вместо нее пред­усмотрен действующий на близкое расстояние магнитный телефон.

— Да... жизнь, она всегда поправку внесет.

— Значит, придется нам на самих себя полагаться, — сказал Андрей переодеваясь.

— Поди, искать нас станут...

— Ночь полярная, Никита Васильевич... Разве заметишь такие две фигурки?

— Оно верно...

Андрей выпрямился. Он был одет в удобный меховой комбинезон и такие же унты. Дубакин с кряхтением на­тягивал на себя комбинезон, который был ему явно мал.

— Ходили же пешком к Северному полюсу, — как бы отвечая своим мыслям, сказал Андрей. — Вот и мы пешком к Земле Франца-Иосифа пойдем.

— Есть пойти к Францу Осиповичу! — ответил Дубакин, улыбаясь, словно дело касалось прогулки за город к хоро­шему знакомому.

— Теперь, Никита Васильевич, ты управляй лодкой, а я пойду к торпедным аппаратам. Надо прорубить окно.

Дубакин вытянулся. Его улыбающееся лицо дышало бодростью.

 

пред.             след.