Открылась бездна звезд полна.
Звездам нет счета, бездне дна.
Михаил Ломоносов
— Хорошо, что протезист задержал тебя в Москве, Костя, — сказал Званцев пришедшему к нему другу. — Я хотел бы проверить на тебе, куда меня заносит.
— Это, старче, мне более, чем интересно!
— Ты, конечно, слышал о массовом увлечении наблюдениями неопознанных летающих объектов, НЛО, летающих тарелок, возможно, космических кораблей?
— Еще бы, старче! Думаю, что это ничто иное, как раскаты твоего “Взрыва”, где впервые обоснованно было сказано, что на Землю пытались прилететь гости из Космоса. Так что в психозе ожидания таких гостей ты виновен, никто другой.
— Не снимаю с себя такой вины, но хочу оперировать лишь материальными доказательствами былых космических контактов, которые, судя по письменным источникам, несомненно были.
— Какие источники ты имеешь в виду?
— Начиная с “книги книг” Библии, где в Ветхом завете прямо говорится, что “Сыны Неба сходили на Землю. Видели, что дочери людей красивы и брали их себе в жены. Входили к ним и те приносили им детей. И пошло племя гигантов”. Небо, как известно, это – Космос. И древнее сказание теперь звучит так. “Гости из Космоса спускались на Землю, женились на земных красавицах и те рожали детей, которые, по своему развитию, становились “гигантами”, по сравнению с остальными людьми.” Это перевода с языка символов Священного писания на обычный, как и библейское сказание об Иове, “три дня пробывшего во “чреве кита” и вернувшегося невредимым. Ясно, что говорится не о трехсуточном пребывании человека в желудке животного, а о чем-то другом. И, скорее всего, кит здесь символизирует некий огромный, величиной с кита, космический корабль, внутрь которого, пробыв там три дня, и попал Иов. И еще Енох, взятый на небо живым. Утверждать это “с его слов” можно лишь в случае его благополучного возвращения на Землю.
— Конечно, я знал про это, но мне не приходило в голову связать это с пришельцами из Космоса. Впервые сталкиваюсь с таким толкованием Библии.
— Но есть, Костя, еще более ранние источники, чем Библия. Клинописные письмена древнейшей шумерской цивилизации. Она развилась скачком, когда у полудиких скотоводческих племен появился некий пришелец “из воды” (опять символ безбрежного, скорее всего, небесного океана). Звали его Ооанн, на нем была серебристая рыбья чешуя (видимо, скафандр), и научил он шумеров письменности, зодчеству и орошаемому земледелию. И на тысячелетия раньше библейского Еноха поднимался в небо шумерский герой, который видел “Землю с овчинку и солнце в огненной короне”, как говорят клинописные таблички, наблюдать все это можно только из Космоса. Так что задолго до Иова и Еноха побывали в инопланетных кораблях и поднимались “на Небе” в глубокой древности избранные гостями из Космоса люди.
— Это чертовски интересно, старче. Ты неистощимый выдумщик.
— Но я, друже, в этом вопросе, как и в тунгусской катастрофе, ничего выдумывать не хочу.
— Свежо предание, но верится с трудом.
— И потому, чтобы всех неверящих, вроде тебя, Фомы неверующего, загнать в матовую сеть, я решил добывать материальные доказательства того, что гости из Космоса когда-то побывали на Земле. Я собрал фотографии реально существующих аномалий, не находивших обычных объяснении, и написал очерк с такими иллюстрациями, назвав их следами инозвездных пришельцев из космоса. Собственно, эту крамольную идею высказывает у меня якобы некий доцент, под которым я подразумевал своего друга и соратника в тунгусском споре доцента Феликса Зигеля.
— И тебе удалось эти заумные выводы где-то опубликовать? Таким редакторам надо прижизненные памятники ставить.
— Нашелся такой циничный и насмешливый, Сажин. Кстати, саженного роста. Он заявил, что ничему этому не верит, но читателя сенсация увлечет и потому он, ведавший научным отделом журнала “Смена”, уговорит главного редактора Никонова опубликовать это творение “ересеиарха”, как он меня назвал. И очередная моя, после тунгусской гипотезы, ересь увидела свет. И, конечно, вызвала у ретроградов бурю негодования.
— Но ты же сказал, что подбирал неопровержимые доказательства.
— Поэтому критиканы и шли на все тяжкие, чтобы создать видимость опровержения. Я привел фото наскального изображения существа в скафандре. Оно обнаружено на плоскогорье Тассили, граничащим с Сахарой, французским археологом Анри Лотом. Сделано оно по меньшей мере пять тысяч лет назад. На нем просматривается герметический шлем и ниспадающее непроницаемое одеяние, не характерное для местного жаркого климата. Это позволило ученому с французским остроумием назвать древнейшее изображение “Великим богом марсиан”.
Званцев встал и достал толстую книгу на французском языке, в яркой желтой суперобложке с цветными фотоиллюстрациями.
— Вот, Костя, посмотри сам, — показал Саша раскрытую им страницу.
— Да, похоже, — согласился Куликов. — Недаром француз его марсианином назвал. Должно быть наша атмосфера им не очень подходит и им, как нашим водолазам, в скафандры залезать приходится. И понятно, почему француз не просто марсианином, а “богом марсиан” назвал. Чувствуется в этой скупо очерченной фигуре внутренняя мощь.
— Пожалуй, ты прав, поэт. Что-то такое передал в своем наскальном творении древний художник. Да и сам рисунок побольше двух метров. Но это не помешало нашим горе-скептикам утверждать, что это якобы охотник, надевший тыкву на голову, чтобы не спугнуть дичь.
— Это уже больное воображение.
— Я высмеял этих неумелых выдумщиков, приведя фотографию вот этой ископаемой статуэтки в своей статье “Шлем или тыква”, помещенной в журнале “Огонек”.
— Что это за скульптура? Откуда она у тебя?
— Это статуэтка “догу”, что означает одеяние, закрывающее с головой. По нашему говоря, “скафандр”. Она найдена японскими археологами на острове Хонсю и относится к периоду “джеман”, и ей четыре тысячи шестьсот лет. Она из обоженной глины. Примитивная керамика.
— Как определили ее возраст? — спросил Костя, поправляя очки и благоговейно рассматривая переданную ему в руки скульптуру.
— Она сделана, наряду с такими же копиями, предками айнов, людей славянского племени, похожих на наших мужичков девятнадцатого века. Они обитали на японских островах до появления там японцев. Такие статуэтки были у них языческими “божками”. Им поклонялись в первобытных храмах. Существовал обряд захоронения такого божка в могилку, прикрытую деревянной доской. Это и позволило методом радиоактивного углерода ученым определить возраст доски и покоящейся под нею фигурки. Но, главное, обрати внимание ведь перед тобой существо в скафандре, послужившее первому айну-ваятелю натурой, чтобы слепить с него бога, какими считали космических пришельцев простодушные айны. И космический “натурщик” стоял перед ваятелем в непроницаемом скафандре в герметическим шлеме с парализационными щелевидными очками и люком с крепежными винтами для осмотра, а главное, с дырчатым фильтром для дыхания. Надутые рукава и штанины показывают…, что давление внутри скафандра было выше наружного, свет же у нас для них был слишком ярок, а земная тяжесть непомерно велика.
— Значит, пришельцы были не с Марса, — заключил Костя. — Но откуда у тебя такое сокровище?
— Первую статуэтку мне прислали через Советское посольство в Токио японские ученые, создавшие международное общество “Интернациональное космическое братство”, исследующее загадки Космоса. Мои выступления в “Смене” и “Огоньке” были замечены в Японии и оценены, как признание приоритета космического посещения Японии. И меня там зауважали. Председатель “Космического братства” Иесуке Матсумура, директор одной из японских авиакомпаний, вступил в дружескую переписку со мной и прислал мне с самолетным рейсом коробку с целой коллекцией статуэток “догу”. Меня вызвали во Внуковский аэропорт, в таможню. Там в моем присутствии коробку раскрыли и стали вынимать из стружки бережно уложенные статуэтки. Рослый таможенник с усами запорожца спросил, кто я и что это за фигурки? Я назвался, сказав, что их прислали мои японские читатели, как доказательства моей правоты в споре о появлении 5 000 лет назад космических гостей в Японии.
Таможенник погладил свои казацкие усы:
"— Я с интересом читал ваши статьи, а также и ваши фантастические книги. И я ваш сторонник. Но как нам быть с этой исторической посылкой? Если это счесть произведениями искусства, то вам придется оплатить огромную пошлину.
— Боюсь, что тогда это доброхотное приношение японских “космических братьев” не дойдет до “возмутителя спокойствия”.
— Да что мы! Хуже японцев что ли? Их подарок обратно отошлем? Из чего сделаны эти штуки?
— Из обоженной глины.
— Ими пользовались?
— Конечно. Еще айны до японцев.
— Тогда так и запишем: глиняные изделия, бывшие в употреблении. И платить ничего не надо."
— Вот что значит, старче, заслужить благодарность читателей и у себя дома и на краю света? Но откуда они прилетели?
— На звездном небе, друже, которым ты, как поэт, не раз любовался, по подсчетам академика Фесенкова только в одной нашей Галактике по меньшей мере два миллиона солнцеподобных звезд и у каждой своя планетная система с планетой, возможно, похожей на Землю. Фридрих Энгельс считал, что “жизнь появится всюду, где условия позволят это, а развиваясь увенчается Разумом”. Так что во Вселенной невероятное множество очагов разума, откуда можно ждать инопланетных гостей.
— Чур меня! Чур! Чем больше я узнаю тебя, тем больше дивлюсь. И даже начинаю бояться. Толи дело, когда мы с тобой влюблялись не в чудо-девушку, а в грохочущий завод. И стихи писали и о девушках, и об огненной струе металла, льющейся в ковш.
— Не отрекаюсь от этих тем, но увлечен и такими масштабными поэтическими замыслами, как предостережение людям, способным превратить свою Землю в кольцо обломков, вращающихся на ее былой орбите вокруг Солнца.
— Если написал про это, прошу прочти.
— Изволь:
КОЛЬЦО АСТЕРОИДОВ
сонет
В Космосе страшную тайну
Звёздная проседь хранит
О жутком злодействе бескрайнем,
В пыль превратившем гранит.
Бывшей планеты обломки,
Кружат могильным кольцом.
Знали б о предках потомки —
Атом как стал их концом!
Ядерный взрыв океанов
Ждёт объясненья наук
Грохот межзвёздных органов
Слился в космический звук:
“Землю спасти — ей не дать
Кольцом астероидов стать!”
— Это впечатляет, старче. Но ничтожно мало по сравнению с глыбой, которую затронул. То, что ты прочитал, всего лишь эпиграф к большому роману, который ты обязан написать.
— Я не думал об этом. У меня совсем другие планы.
— И прекрасно! Я – плановик, и знаю, что не может быть плана без продолжения. Предусмотри в своей писательской пятилетке такой роман.— Спасибо, Костя. Я подумаю. Боюсь, не скоро возьмусь за такую гору.
— Надо показать до чего, владея атомом, можно докатиться по наклонной плоскости, по которой человечество уже скользит! Надо “не дать Земле кольцом астероидов стать!”
— Принято. Мне это по душе.