О жизни гайдаровцев я узнавал через Федю.
С любопытством и, быть может, с изумлением приглядывался я к ним.
Вспоминалось мое детство, детство моих сверстников.
Мы любили играть в «сыщики и разбойники», мы читали затрепанные книжки в лубочных обложках с револьверами и масками. Мы играли в индейцев, зачитывались Майн Ридом и Фенимором Купером. Свидетели первой мировой войны и войны гражданской, мы, конечно, играли еще в войну.
И каким не похожим на наше было детство новых поколений, как изменился круг интересов мальчиков и девочек, юных пионеров!.. Достаточно вспомнить пионерские лагери, художественные кружки и детские технические станции, конкурсы, спортивные игры и состязания юных моделистов. Одиннадцатилетние мальчуганы рассуждали с видом знатоков о фюзеляжах, обтекаемых формах и устойчивости, о бензиновых моторчиках или о коротковолновых передатчиках и явлении фединга. Крупнейшие советские конструкторы с радостью вспоминают сейчас о своих детских увлечениях, о моделях, о мечтах и проектах...
Ребята, называвшие себя гайдаровцами, жившие на волжском берегу, где начиналась одна из первых великих строек коммунизма, впитывали в себя интересы, которыми жили вокруг них взрослые: участники строительства и проектанты, гости и руководители великой стройки.
Конечно, не только великими планами преобразования природы были заняты головы моих пионеров. Они и бегали взапуски, и катались на лодках, и ловили рыбу, и ссорились, и даже дрались. Не пропускали они ни одной кинокартины, лазили на деревья, рвали свои штаны и краснели перед матерями. Но было в моих юных друзьях что-то особое: масштаб их стремлений, их интересов, отличный от того, к которому привык я, было то, что заставило меня с изумлением присматриваться к ним, стараться разглядеть в них черты будущих строителей новой жизни. Немой найденыш принимал участие во всех играх своих новых товарищей и, по-видимому, был доволен своей судьбой. Жил он в заброшенной сторожке на огородах, куда ребята доставляли ему еду. Оказывается, он был только немой, а не глухой. Прекрасно слышал звуки. Но все же он с трудом понимал, чего от него добиваются новые приятели. Ребята привыкли к нему, полюбили его...
На стройку прибыл очередной эшелон оборудования. Присутствие ребят при разгрузке было, конечно, обязательным.
Гайдаровцы сидели на сложенных штабелем бревнах и смотрели, как сползал на специально выведенную для него из шпал платформу экскаватор, похожий на железного дракона — длинная шея и тупая безглазая морда с треугольными зубами. На соседней платформе возвышалась бетономешалка-гигант. Такой огромной ребята никогда не видели, а о Феде и говорить нечего. Прямо нефтяной бак! Обыкновенная бетономешалка, поставь ее рядом, походила бы на баночку.
Тут же на бревнах, перед сгружавшимися автомобилями, катушками канатов, похожими на колеса от колесниц великанов, и нескончаемыми ящиками с надписями «Великой стройке...» «Вперед, к коммунизму!» и «Верх, не кантовать!», у гайдаровцев состоялось собрание.
Алеша давно бы провел это собрание, но Дениска только сегодня мог выбраться к своим друзьям. Присутствовали и обе девочки.
Алеша сказал:
— Ребята, вот что я решил. Мы должны придумать какую-нибудь свою великую стройку.
— Тоже скажешь, — недовольно нахмурился Федя.
— Как это свою? — оживилась Галя.
Витя надул щеки и вдруг прыснул со смеху. Маленькая Женя с укором посмотрела на него.
— Что-то не разумею, — признался Денис.
— Конечно, свою! — воскликнул Алексей. — Великие стройки продумываются задолго до того, как их начнут осуществлять. Вот и мы сейчас такое должны придумать... ну... когда вырастем, чтобы мы же сами и строить начали.
— А что бы такое придумать? — увлеченно подхватила Галя.
— Я пока ничего не буду вам говорить, — продолжал Алексей. — Соберемся вечером у костра и тогда... — он значительно оглядел приятелей, — тогда, может быть, вы кое-что и узнаете. Но имейте в виду, это будет тайна.
Сколько ни просили ребята Алешу рассказать о своей затее, но он отказался.
Решили собраться вечером на берегу Волги и разложить костер. Каждый должен был к этому времени придумать какое-нибудь великое дело для будущего.
Новая игра понравилась. В ней был и пугающий размах и романтика таинственного.
В тот же вечер они собрались на берегу Волги. На песке развели костер. Над огнем закипел котелок, в котором варилась уха. Рыбу неведомо как добывал немой, старательно мешавший сейчас ложкой в котелке.
Ребята лежали на песке, головы их попадали в светлый круг, а ноги уходили в темноту. Поджидая опоздавших, ребята молчали.
Жене было страшновато, и она поджимала ноги, свертываясь в клубочек. Подходивший к костру внезапно появлялся в светлом круге и молча ложился. Неподалеку плескалась вода. В ней отражались звезды, a вверху, на половине неба, звезды не горели. Их загораживал высокий берег, походивший на гору, но сейчас невидимый.
По реке двигались огоньки, в два ряда. Донеслось шлепание пароходных плиц, потом протяжный гудок. Дениска шепотом произнес название парохода.
Бесшумно проплывали плоты. О них можно было догадаться только по медленно скользящим вниз по течению огонькам.
Последним к костру, опоздав, как всегда, явился Витя.
Отдуваясь, он улегся на песок.
— Ну, как? Придумали? — строго спросил всех Алеша.
Он сидел у самого костра, поджав под себя правую ногу и обхватив руками колено левой ноги. Огонь освещал его лицо с блестевшими глазами и пучком спадавших на лоб волос.
— Срок трошки маловат, — заметил Денис.
— Арктикой бы заняться, — сказал Федя. — Какойнибудь бы ледокол придумать, чтобы он даже в полярных морях и зимой во льдах плавал.
Алеша нетерпеливо махнул рукой.
— Ледокол, ледокол! Разве это великая стройка?
Федя сконфуженно умолк.
— Ну? — еще более нетерпеливо спрашивал Алеша.
Девочки молчали, а Витя насмешливо надувал свои полные щеки.
С воды повеяло свежестью и запахло рыбой. Федя подложил в костер заготовленные им еще днем сучья. Огонь разгорелся и осветил ребят. Немой, стоя на коленях, заглядывал в котелок. Алеша сидел все в той же позе, охватив колено руками, и смотрел на костер.
— Тогда я вам скажу, — понизил голос Алеша. — Но только чтоб тайна!
— Тайна? — переспросила Галя. Глаза ее заблестели.
— Да, тайна. И я вам ее открою, если вы поклянетесь, что не проболтаетесь.
— Зараз поклянемся, — сказал Дениска. — Памятью Гайдара поклянемся! Это — самая хорошая клятва, потому что гайдаровцы — это те пионеры, которые на героев Гайдара хотят походить.
— Ну, и я тоже, — добавил Витя. — Что мне жалко, что ли?!
— Клянусь тем, что я пионерка, — торжественно сказала Галя.
— А я всем, всем клянусь, только расскажи, пожалуйста, Алеша, — попросила Женя.
Федя тоже поклялся. Дошла очередь до немого.
— Теперь пусть Монтигомо Ястребиный Коготь клянется, — предложил Федя.
— Почему Монтигомо Ястребиный Коготь? — удивился Витя. — Потому что у него индейский наряд?
— Увидишь почему, — загадочно сказал Федя.
— Ты что-то знаешь? — строго спросил Алеша.
Федя молчал.
— А скажите, мальчики, что такое Монтигомо Ястребиный Коготь? — тоненьким голоском спросила Женя.
Витя снисходительно объяснил:
— А это девчонки, вроде тебя, подслушали, как мальчики собирались бежать в Америку. А один из них называл себя Монтигомо Ястребиный Коготь. Они хотели грабить, добывать золото и слоновую кость. Их поймали. У Чехова это написано. Раньше мальчики всегда в Америку бегали.
Наш папа тоже бегал. Его тоже поймали...
Алеша решил с немого клятвы не брать.
— Вот слушайте, — увлеченно начал он. — Вот Каспийское море! Оно ни с какими морями не соединяется. Огромное море... А уровень воды в нем на тридцать метров ниже, чем в Черном море.
— Ну и что же? — скептически заметил Витя.
— А то, что ты ничего не понимаешь. А что, если взять и соединить Черное море с Каспийским?
— Ну и соединят, — ответил Витя, растягивая слова. — Канал Волго-Дон пророют. Папиросы такие продавались раньше: Волго-Дон. На коробочке — картинка. Есть такая коробочка. У меня прямо тысяча коробочек... всех, всех сортов.
— По каналу Волго-Дон плавать будет можно, но вода не будет переливаться из Черного моря в Каспийское, — возразил Алеша. — Потому что там бугор и нужны шлюзы.
По-другому можно сделать.
А как же такое дело сделать? — спросил Дениска.
— А вот так. Взять и прорыть тоннель прямо из Черного моря в Каспийское.
— Как это тоннель прорыть? — удивился Дениска.
— А так. Прямо под Кавказскими горами взять и прорыть. По этому тоннелю можно будет воду из Черного моря в Каспийское пустить. Гидростанция получится, — ух, какая мощная!.. И воды в Каспий сколько хочешь можно будет слить! Ведь в Черном море вода не убудет. Оно через Дарданеллы с Средиземным морем соединено, а Средиземное через Гибралтар — с Атлантическим океаном. Вот вода из Атлантического океана к нам в Каспий и потечет! Пусть капиталисты от злости лопнут! Уровень Каспия можно будет — хочешь поднять, хочешь опустить! Вот здорово-то! А то еще так можно: чтобы вода в тоннеле только до половины была. Тогда по тоннелю, если его огромным вырыть, целые корабли плавать будут! Тогда Федька корабль из Каспия в любой океан сможет провести. Ведь морской транспорт самый дешевый!
— Канал Волго-Дон еще Петр Первый хотел прорыть, — проворчал Витя.
— Ну и помолчи, — прикрикнул на него Алеша.
— Подожди, — остановил Алешу Дениска. — А какой же длины тоннель надо вырыть?
— Я потому вам и открыл эту тайну. Ее еще никто не знает. Гайдаровцы должны все придумать и сказать нашему правительству. Вот что можно сделать с Каспийским морем! И, может быть, это лучше всех других проектов будет! А? Здорово?
— А длина? Длина твоего тоннеля какая? — упрямо спрашивал Дениска.
— Длина, длина... — передразнил Алеша. — Во-первых, не мой тоннель, а наш!.. А во-вторых, московское метро знаешь? Если московское метро прорыть можно было, то и тоннель под Кавказскими горами прорыть можно будет. Ну и что ж, что длиннее? Всего только четыреста километров! От Батуми до... немного севернее Баку... а под землей обязательно какие-нибудь пещеры встретятся! Ох, интересно!..
А какого сечения тоннель рыть? Вычислить надо, сколько воды потребуется, чтоб Каспий не мелел, — донимал Алешу Дениска.
— Это мы вычислим, — отмахнулся Алеша. — Тебе поручим все вычислить... ты арифметику любишь.
Витя перекатился со спины на живот и сказал:
— Рыба из Черного моря приплывет и всех осетров в Каспии сожрет... Вот увидишь!..
— Ну и мудрец! — рассердился Алеша. — Что мы сетей поставить не сможем? Процеживать будем черноморскую воду... И еще такой рыбный завод откроем!.. И что вы ко мне придираетесь?
— Ничего мы не придираемся, — сказал Федя. — А кто это придумал, чтобы корабли — и вдруг в тоннеле?
— Ну, я придумал... какое это имеет значение? Теперь эта наша общая тайна и наш общий проект. Понимаете?
Хотите так?
Алеша испытующе смотрел на своих притихших друзей.
— Конечно, хотим, — прошептала Женя, не очень понявшая, о чем рассказывал Алеша, но не спускавшая с него восторженных глаз.
— Поддержим! — сказал Дениска.
— А я корабли по тоннелю буду водить, — решил Федя.
— Вы думаете, нельзя такую великую стройку открыть? — прищурясь, спросил Алеша. — Нельзя, скажете? В наше-то время? Вот Сталин узнает, что можно так сделать... — Алеша помолчал и добавил торжественно: — Великая Коммунистическая Стройка морского тоннеля. Вот здорово, ребята!
Ребята замолчали. Может быть, они представляли себе начало этой новой стройки и свое участие в ней. Они лежали на волжском берегу, который на самом деле, а не в их ребяческих мечтах, должен был превратиться в берег нового, Сталинградского моря.
Федя неторопливо поднялся, встал на колени, смотря на шипевший котелок. Вдруг он протянул руку с тряпкой, схватил котелок и рванулся вперед.
— Хариап! Хариап! — закричал он, протягивая немому котелок.
— О’кей! — отозвался тот, подхватывая котелок.
Все это произошло в одно мгновение.
Ребята вскочили на ноги.
— Что ты крикнул? По-каковски? — спросил Дениска.
— Я крикнул «скорей»... по-английски.
— А что он ответил? — нахмурился Алеша.
— Он ответил «хорошо, ладно, все в порядке»... Это так у них говорится... по-американски... Ну, и подхватил.
Глаза у немого беспокойно бегали.
— Значит, понял все, как надо, — угрожающе сказал Виктор, отодвигаясь от костра.
— Американец! — пронизывающе смотря на немого, сказал Алеша.
— Не надо бить мальчика, — вмешалась Женя.
— Федька! Спрашивай этого американца! Будешь переводить! Витяка, записывай! — командовал Алеша.
— Монтигомо Ястребиный Коготь, — ворчал Витя, доставая из кармана какие-то камешки и записную книжку. — Хорош Коготь. А как ты, Федька, догадался?
— Это не я догадался, — ответил Федя.
Красноватые отблески костра осветили ставшие сразу серьезными лица ребят.