Глава одиннадцатая.
Побеждать!
Федор положил бумажку перед Алексеем на стол и откашлялся.
Алексей удивленно смотрел на его скованное лицо. В чем дело? Не слишком ли близко к сердцу принял он какие-то мысли о трубах?
Федор неожиданно встал. Алексей, сидя, смотрел на него снизу вверх. Он видел склоненный, нахмуренный лоб друга.
— Слушай, Алексей... Легко относишься. Слишком легко...
— Что ты имеешь в виду?
— Все на свете. К дружбе легко относишься. К такому человеку, как Женя. — Федор помолчал. — К чужим мыслям. К своему замыслу, наконец!
— Объяснись, — потребовал Алексей, сделавшись сразу серьезным.
— Скажу только о твоем замысле. Нелепо думать, будто под лед можно спускать трубы.
— То есть как это нелепо?! — вспылил Алексей. — Я две ночи не спал, считал... Вот, смотри! — он схватил руками ворох бумаг и положил его на стол перед стоящим Федором.
Письмо скользнуло на пол.
Федор резким движением отодвинул бумаги.
— Лед Арктики всегда движется, дрейфует. Спустишь трубы под лед. Сооружение еще не замерзнет, лед сдвинется, вырвет трубы из дна. Плотина погибнет раньше, чем появится. Полярники с острова Врангеля не учли этого. Инженер обязан был учесть.
Алексей вскочил. Друзья молча смотрели друг на друга. Рука Алексея потянулась к ставшему влажным лбу, но остановилась на полпути и стала аккуратно складывать бумаги, прибирая на столе.
Федор первым опустил глаза:
— Прости, мягче надо было.
— Нет, зачем же?..
Федор ушел.
Алексей оделся и вышел на палубу. Ледяное спокойствие овладело им. Он прогуливался, улыбаясь всем встречным и насвистывая себе что-то под нос. Всем могло показаться, что он очень весел, получив письмо.
Новый удар Алексей воспринимал уже не так, как первые. Он не согнулся, хотя внутри ощущал пустоту. Не было ни мысли, ни отчаяния, даже досады не было. Просто пустота и ничего больше.
Конечно, Федор был прав! Лед движется. Вот сейчас около корабля лед... Разве он тоже движется? Нет, это лед припая... его не оторвал даже зимний дрейф льдов, как сказал Федор при подходе к острову. Ах, если бы лед всегда мог бы так же стоять, как стоит он около острова Ледникового!
Заложив руки за спину, Алексей гулял по палубе. Потом остановился около пароходной трубы, прижался к ней спиной. Приятно грело.
На палубе начиналась обычная суета перед поднятием якоря. Федор спешил отойти от ледника, пока очередной айсберг не оторвался и не погубил корабль.
«Как он все учитывает, как много знает! Знает, чего надо опасаться, когда рискнуть... Федор, Федор!.. Как я мог так увлечься и не заметить очевидного. У шахматистов это называется прозевать ферзя, или мат в один ход. Даже у чемпиона мира случается “шахматная слепота”. Любопытный случай “технической слепоты”! Учесть все сложнейшие технические тонкости, забыть лишь про дрейф льдов.
Дрейф льдов! Сколько он читал об этом дрейфе льдов. На него просто нашло затмение. Да и не только на него. На дядю Сашу тоже! Слишком уж им обоим хотелось, чтобы идея ледяного мола была спасена! Слишком уж они хотели поверить в предложение носителей славных традиций острова Врангеля!
Дрейф льдов... Еще Кропоткин, изучая движение льдов, указал местонахождение островов, на которые много лет спустя наткнулись австрийцы на беспомощно дрейфовавшем корабле. Напрасно назвали они их Землей Франца Иосифа. Советский профессор Визе, изучая дрейф корабля “Св. Анна”, указал точное местонахождение острова, названного впоследствии его именем. Значит, острова меняют направление дрейфа льдов. Но как призвать на помощь острова, если трасса мола проходит вдали от них?»
Мысль Алексея напряженно работала. Он и теперь не разоружился, не сдался, не сложил руки, хотя, казалось бы, приговор Федора, ясный и беспощадный, не оставлял никаких надежд.
Корабль отошел от ледника.
Смутные мысли бродили в голове Алексея.
По отклонению дрейфа льдов люди узнавали о существовании островов... Если бы внезапно появились острова... они бы отклонили дрейф льдов! Да! Конечно, отклонили бы! Все это надо продумать!
Как приятно дует ветер. Пусть дует сильнее. Сейчас Федор снова будет ломать льдины. Вот если бы так же можно было бы ломать препятствия! Два препятствия казались неодолимыми. Однако нашлись опровержения. Но что можно поделать с движущимся океаном льда? Как будто ничего... Но все-таки?..
Алексею казалось, что решение где-то тут, близко, скрытое за дымкой снежного «заряда», как зовут здесь молниеносные метели, то и дело налетающие на корабль. Эти заряды шли один за другим. Они виднелись на горизонте, похожие на серые косые столбы. Они представлялись Алексею наклонившимися вперед великанами, вброд переходившими море.
«Вот если бы не было дымки перед глазами... решение было бы найдено. Кого бы спросить? К кому обратиться?
И нет Жени!..»
Перед Алексеем в снежной сетке «заряда» вырос paдист в щегольском кителе.
— Товарищ Карцев, вам радиограмма от товарища Петрова и от товарища Ходова.
— От дяди Саши? — воскликнул Алексей, беря бланки.
«Но почему же еще и от Ходова? Ах да!.. Все понятно. Он опровергает предложение полярников с острова Врангеля.
Можно отложить, не читать. И так все ясно. Что пишет дядя Саша?»
Руки дрожали у Алексея, когда он раскрывал аккуратно сложенный бланк.
Снежный заряд пролетел. От низкого солнца по палубе протянулась длинная тень трубы. Алексей вышел на солнце.
«Рад, что такой человек, как Василий Васильевич Ходов, хочет принять участие в строительстве мола...»
«Что такое? Почему принять участие в строительстве? Разве строительство возможно?»
Не дочитав первую радиограмму, Алексей развернул вторую:
«Опускать трубы с дрейфующего льда, как предложили с острова Врангеля, нельзя. Но если летом создать на трассе мола искусственные острова...»
Алексей перескакивал со строчки на строчку.
Ходов предлагал искусственно заморозить ледяные быки будущего сооружения с таким расчетом, чтобы неподвижные припаи льда, которые образовались бы вокруг каждого из них, сомкнулись.
Но ведь и Алексей думал о чем-то близком к этому. Ведь и он думал об островах, вокруг которых образуется припай. Василий Васильевич, используя мысль Алексея об искусственном замораживании ледяного монолита, предлагал заморозить искусственно не весь мол, а только отдельные островки, между которыми зимой спустить под лед трубы и, не тратя энергии, за счет холода Арктики, как предложили полярники, заморозить остальную часть сооружения.
«...Готов принять участие в этом грандиозном строительстве. Желаю успеха. Ходов».
Алексей перечитывал радиограмму. Ходов казался совсем иным. «Вот она — протянутая рука. Они, два инженера, думали об одном и том же... Но он, Алексей, еще не пришел к окончательному решению. У Ходова больше опыта, больше знаний... И он, опровергавший строительство в самой его основе, теперь отказывается от своего мнения, поправляет и себя, и Алексея, и полярников... Наконец, предлагает свое участие, помощь... Вот так должен поступать настоящий человек... коммунист!
Как был прав Федор, настояв на поездке в Арктику.
Здесь, в Арктике, замечательная школа. Школа побеждать!»
Алексей поднялся на капитанский мостик. Там стоял Федор. Ветер рвал полы его брезентового плаща, надетого поверх ватной куртки. Прищурив глаза, он смотрел на сверкающее в лучах солнца ледяное поле.
Видя ледяной хаос, преградивший кораблю путь, Алексей замер в невольном восхищении.
Словно прошедшие недавно великаны набросали здесь эти гигантские глыбы льда, переворошили льды, взломали поля, вспучили их зубчатыми хребтами, через которые немыслимо было даже и думать пробиться. Весь этот первобытный хаос ледяных глыб сверкал на солнце миллионами отполированных граней, рождающих несчетные радуги. Слепя глаза, он горел голубыми и зелеными искрами, фиолетовыми огнями и рубиновыми звездами.
И подобно Федору, Алексей стоял, широко расставив ноги, прищуря глаза, словно выбирая, как и капитан, верный путь своему кораблю.
— Вперед самый полный! — скомандовал капитан.
Корабль ринулся на льды.
— Вперед самый полный! — повторил
