Кессон снова приподнялся для очередного передвижения.
Виктор, опять ленясь подняться на площадку, шел по колено в воде, оставаясь в центре круга. Вдруг кессон остановился. Шагающий Виктор заметно передвинулся.
— Товарищ Омулев, — послышался в репродукторе голос Нетаева. — Взойдите на площадку. Кессон уперся в препятствие. Я вынужден приподнять «черепаху» выше.
Виктору пришлось подчиниться.
Уровень воды оставался как будто неизменным, чуть ниже кольцевой площадки, но дно стало удаляться, словно медленно проваливалось. Подводники переглядывались. Кессон всплывал.
Дно было слабо видно. С краю, под выступом площадки, появилось расплывчатое пятно и стало двигаться к центру ограниченного площадкой круга.
— Колесо! — не своим голосом закричал Виктор.
Все увидели колесо с резиновой шиной и надетой поверх шины гусеницей.
Подводники один за другим снимали шапки...
Нетаев тоже видел из рубки выплывавший на середину камеры лежащий на боку вездеход с решетчатой буровой вышкой, походившей на ферму затонувшего моста. Кессон был достаточно велик, чтобы найденная машина могла поместиться в его рабочей камере.
При гробовом молчании кессон стал опускаться. Вода вытеснялась. Над ее поверхностью показалось колесо с гусеницей. Вода словно сбегала с лежавшей автомашины, как бы вытекая в невидимое отверстие. Взоры всех были прикованы к кабине.
Она была пуста.
Виктор спустился на дно и заглянул в кузов.
— Выпрыгнули! — сказал он.
— Не легче от этого, — вздохнул Денис.
— Как мы ловко на него угодили, — заметил кто-то.
— Первый ледяной остров намечено было воздвигнуть в точке, где в последний момент находился вездеход, — возможно спокойнее постарался ответить Алексей, чувствуя, что в горле у него застрял комок. — Это значит, что мы определились точно, — через силу выговорил он.
Люди молча смотрели на погибшую машину, стараясь представить себе участь покинувших ее людей.
— Поднимаю кессон, — послышался голос Нетаева. — Дал знать наверх о находке. Терехов сообщил, что даст задание водолазам поднять машину на поверхность. Передвигаю кессон на следующую позицию.
— Подождите! — крикнул Виктор. — Я положу на кабину букет цветов!
Он тяжело спрыгнул на дно, схватил особенно большую и красивую подводную хризантему и тотчас замахал рукой, стараясь сдержать крик боли.
Молча он забрался на площадку, продолжая трясти обожженной рукой.
Никто ничего не говорил. Вода снова смыкалась над погибшей машиной.
Люди, занятые исчезавшим в воде вездеходом, не заметили, как переменился в лице Виктор.
Видимо, «подводная хризантема», которая обожгла его, принадлежала к совершенно неисследованному виду актиний. Ожог причинял Виктору непереносимые страдания.
Холодный пот выступил на его лбу.
«Отравлен... Погиб!» — мелькнуло в мозгу у испуганного Виктора. Он беспомощно оглядывался вокруг. Почему они не прекращают работу, не бегут к нему на помощь, чтобы спасти его жизнь?
Передвинувшись, кессон снова остановился.
Витяка ощущал легкое головокружение. Он поспешил сесть на площадку.
Алексей подошел к нему и, заботливо осмотрев больную руку, покачал головой.
Виктор, как в ознобе, передернул плечами.
— Врача, — плаксиво потребовал он.
Витяка забыл, что сам уговорил Алексея взять его вместо врача.
Алексей проклинал себя за несомненную ошибку.
Подошел Денис.
— Не смертельно, — гулким басом сказал он. — Беда только в том, что у нас на одного человека стало меньше. А во втором кессоне не ждут.
— Как ты можешь!.. — обиделся Виктор. — Ах, если бы сейчас подняться.
— Чепуха, — отрезал Денис. — Не раньше, чем мы закончим фундамент для своего острова.
— Хоть бы сообщить наверх, — продолжал слабеющим голосом Витяка.
— Прекрасная идея, — подхватил Денис. — Алеша, а что, если посадить нашего укушенного цветком Витяку в телефонную будку? Актиния проглатывают маленьких рыбешек, а наш геолог, по его собственному убеждению, человек крупный, с ним актиния не сладила. Он вполне сможет поддерживать связь. А телефонист придет к нам вниз. То добре!
— Я знаю, что ожог актинии не может быть опасен, — сказал Алексей, — Если ты, Витяка, сможешь...
— Ах, я на все согласен, — ответил Витяка, раскачиваясь больше от воображаемой, чем действительной боли. — На все согласен, лишь бы скорее сообщить наверх. Пусть пришлют врача в водолазном костюме.
Денис и Алексей переглянулись, пряча улыбки.
Витяка был уверен, что, поднимаясь по лестнице, он совершает подвиг. Мнительный от природы, он тихо стонал.
Телефонист охотно согласился уступить место Виктору и спуститься вниз работать с электролопатой. Он показал Виктору, как управлять несложной аппаратурой. Рычажок включает микрофон и репродуктор, другой — переводит связь на телефон.
Телефонист сбежал по крутой лесенке в рабочую камеру. Алексей подождал, пока Витяка едва звучавшим голосом рассказал врачу о своей беде.
— Крепитесь, молодой человек, — послышался в репродукторе хрипловатый голос доктора. — Мужайтесь, вам ровным счетом ничего не грозит. Такие «ожоги» опасны лишь для мелких рыбешек...
«Что они, сговорились, что ли, с Денисом?» — рассердился Вятяка.
Успокоенный Алексей спустился к работающим.
Доктор пошел за книгой, чтобы прочитать Виктору, как он того потребовал, место о хищных актиниях.
Витяка терпеливо ждал, уныло сидя на диване. Снизу доносился шум работающих механизмов.
Доктор вернулся и с нескрываемой иронией стал читать успокаивающие строчки.
Взбешенный Виктор выключил репродуктор.
«К черту! Не желаю слышать про мелкую рыбешку! Да, Виктор Омулев н е м е л к а я рыбешка! И очень хорошо, что все это знают!»
Приглушенный телефон трещал. Мигала сигнальная лампочка.
«К черту, к черту!» — твердил Виктор, не желая снова услышать насмешливый голос доктора.
«А, может быть, это какая-нибудь страшная, никому не известная актиния? Может быть, жизнь его, Виктора Омулева, сейчас в опасности».
Виктор лег на диван. Телефонную трубку он снял, чтобы создать наверху впечатление, что приемная аппаратуры включена. Но слушать успокоения врача он не будет.
К черту!
Трубка назойливо трещала. Но если бы Виктор прижал ее к уху, услышал бы не голос врача, а спокойный, размеренный голос Федора:
— Передайте Карцеву. Туман затянул все вокруг. Только что в нем обнаружены близкие ледяные поля. Целесообразно прекратить работу и поднять кессон. Почему не отвечаете?
В арктической природе перемены происходят с поразительной быстротой. Виктор, как никто другой, знал это, но он не слушал предупреждения, лежа на диване и подняв здоровой рукой опухшую.
Шуршание в трубке прекратилось.
На поверхности затянутого туманом моря что-то происходило.
Виктор лег на бок и закрыл глаза. «А что, если близка смерть?»
Снова затрещало что-то в трубке.
«Черт возьми! Не дают покоя!» — со злобой подумал Виктор, хотел встать, но задел больную руку и повалился на диван, махая рукой и охая.
— Последние минуты, — слышался в трубке голос Федора. — Преступное легкомыслие. Приказываю от имени начальника немедленно подняться.
«Подняться?» — До слуха Виктора донеслось это последнее слово, но он отнес его не к кессону, а к себе.
Он послушно встал с дивана. К его удивлению, рука уже не так ныла. Подойдя к столу, он включил репродуктор.
«...какое принято решение? Доложите немедленно, какое принято решение товарищем Карцевым? Ждать больше невозможно. Льды надвигаются».
Озноб пробежал у Виктора по спине. Теперь он совсем забыл о больной руке.
— Пов... повторите сообщение... — лепетал он в микрофон. — Я не мог его передать... по болезни...
Федор четко повторил то, что напрасно говорил уже несколько раз. Льды вынырнули из тумана. Первые льдины уже проходят над кессоном. Нужно было подняться...
— На Алексея Карцева и на вас лично ложится ответственность за прерванную связь, — жестко закончил Федор. — Я не мог, я не мог... честное слово, — сбиваясь, заговорил Витяка. Им владел теперь страх действительно надвигающейся гибели. Все недавние, преувеличенные страдания были позабыты. — Я же терял сознание!
— Не теряйте по крайней мере время! — повелительно крикнул Федор. Виктор никогда не слышал, чтобы он повышал голос. — Передайте предупре...
Голос в репродукторе прервался. Тщетно щелкал Виктор рычажками. Ни в репродукторе, ни в телефонной трубке не было слышно характерного фона.
В ужасе Виктор опустился на диван.
«Связь прервана!»
Внизу трещали электроотбойные молотки. Виктор откинулся на спинку дивана. Через верхнее окно виднелась не зеленая, как минуту назад, а черная, словно нефть, вода.
«Значит, льды уже над кессоном. Теперь... не подняться! Неужели смерть? Он, Витяка, он, геолог Омулев, который подавал такие надежды, не будет существовать!.. Через несколько часов он будет лежать на этом диване с темными кругами перед глазами, судорожно глотая воздух, раздирая рубашку на груди, задыхаясь... Это невозможно! Почему именно он должен умереть?!»
Как пьяный, встал он с дивана. Ноги подгибались. Он ухватился за стену больной рукой, но даже не заметил этого. Лоб покрылся испариной. Пот стекал на веки глаз.
Виктор поплелся к лестнице, чтобы рассказать всем о грозящей гибели. Все его существо протестовало. Он готов был кричать. Шум работающих в такую минуту механизмов казался ему кощунством.