Дядя Саша медленно опускался в воду. Все более темной становилась над его головой зеленоватая поверхность
с бегущими по ней тенями.
Он думал о людях в кессоне. Там были и его любимцы, которых он знал детьми. Когда-то он мечтал об их будущем, старался представить себе, какими они станут. И вот теперь он должен был увидеть их в тяжелой обстановке...
Он представил себе кессон, пустую рабочую камеру, на дне которой брошен инструмент и электрические лопаты. Люди собрались в воздушном шлюзе, смотрят в зеленоватую темноту через широкие окна, прислушиваются к звукам. Но на дне моря — гнетущая тишина. Шум корабельных винтов уже не доносится сюда.
Люди понуро сидят у стен. Кое-кто прилег, делая вид, что спит, некоторые ходят взад и вперед, словно запертые в клетке. Денис наверняка уговаривает кого-нибудь сыграть с ним в шахматы. Шахмат нет, и он мастерит их из кусочков бумаги, на которых рисует незатейливые фигуры. Едва ли кто станет с ним играть... Люди безучастно следят за Денисом. Алексей, конечно, заперся в рубке связи, понимая свою ответственность за все случившееся. Он мучается от сознания, что его желание во что бы то ни стало первым закончить ледяной бык привело к трагедии...
«Ах, Алеша, Алеша! Видно, еще мало научила тебя жизнь!..»
Дядя Саша не имел своей семьи. Была у него в юности сердечная трагедия. После нее он и в Арктику уехал. Оказался однолюбом. И вся неистраченная его любовь досталась Феде, а потом Алеше и его друзьям. И эта любовь тоже была на всю жизнь...
Над головой плыли неясные тени.
Перед спуском дядя Саша тщательно сверился по радиопеленгу. Он отчетливо представлял себе, в каком направлении надо искать кессон. Кроме того, он надеялся на гидрофоны, вделанные в его шлем, подобные тем, которые подслушивают в море шум моторов подводных лодок.
Водолаз включил гидрофоны. До слуха его донеслись какие-то странные металлические звуки. Он никак не ожидал так скоро получить сигнал. Слышались удары, напоминающие выстрелы пушек и даже пулеметные очереди. Создавалось впечатление, что где-то идет бой.
Не задумываясь над природой этих звуков, дядя Саша двинулся вперед. Он не обращал внимания на бесшумно скользившие мимо него тени рыбок. Он закрепил себя ремнем к подводной электрокаре, включил аккумуляторный мотор и медленно, со скоростью неторопливого пешехода, стал передвигаться под водой. Гул моторов мешал ему, и изредка он останавливался, чтобы свериться с направлением.
Подводное путешествие и звуки, напомнившие грозную музыку боя, вызвали в памяти другую картину.
Много лет назад шел он в водолазном костюме по дну реки. Нужно было взорвать бык железнодорожного моста в тылу у гитлеровцев. Тогда он шел вдвоем под водой со своим другом Иваном Григорьевичем Тереховым, сын которого недавно горячо обнял дядю Сашу, провожая его в этот опасный путь.
Тогда пешком по дну пришлось пройти пять километров.
Он получил за ту операцию свой первый орден.
Теперь предстояло пройти больше, но в его распоряжении была уже иная техника. Держась за ручку электрокары, плыть было легко.
Совсем близко от дяди Саши мелькнула быстрая тень. «Нерпа, — подумал он, — верно, за своего приняла».
Зверь скользнул, почти задев человека, и испуганно бросился прочь.
Звуки в гидрофоне слышались все сильнее. Пришлось убавить усиление, чтобы не оглохнуть.
Дядя Саша делал все неторопливо. Он опять думал о своих молодых друзьях в кессоне. Выдержат ли они? Надо прибавить им сил, поддержать. Он твердо знал, что нужен им.
У дяди Саши был электрический прожектор, но он берег его, экономя аккумуляторы. Зеленоватая тьма стала сразу густой, потеряла цвет. Дядя Саша понял, что над ним лед. Но он не боялся темноты и одиночества. Звуки напоминали ему, что под водой он не один.
Наконец дядя Саша зажег прожектор. Луч вырвал из темноты мелькнувшую впереди рыбу и гнавшуюся за ней нерпу.
Теперь, кроме металлических звуков, ясно слышались и голоса людей.
Дядя Саша стал шарить лучом. Он наполнил водой балластный баллон, чтобы опуститься на дно.
Вот и «Подводная черепаха»... Как потонувший колокол, лежал кессон на дне, окруженный светлым ореолом.
Дядя Саша подплыл к панцирю «черепахи», отыскал иллюминатор командирской рубки. В освещенном окне он увидел лицо Нетаева. Тот не замечал водолаза. Дядя Саша приблизился вплотную к стеклу и постучал в него.
— Войдите, — сказал командир кессона, никак не ожидавший, что стучат снаружи, из воды.
Благодаря гидрофонам дядя Саша отчетливо слышал слова штурмана. Однако сам он не мог заставить слышать себя. Он опять настойчиво постучал в окно.
Теперь Нетаев заметил водолаза в шлеме с гидрофонами.
Он сразу понял все.
Опускайтесь на дно. Я сейчас приподниму кессон, и вы войдете снизу в рабочую камеру, — сказал спокойно Нетаев.
«Молодец парень!» — подумал старый водолаз, оценив молодого моряка по достоинству.
Выполняя указание, дядя Саша опустился на дно, к самому ножу кессона, которым тот вошел в ил.
Водолаз слышал голоса людей и недоумевал. Почему они в рабочей камере? Что они там делают?
Колокол стал приподниматься, и дядя Саша, нагнувшись, пролез в образовавшуюся щель и выпрямился.
Он был окружен ошеломленными людьми, стоявшими по колено в воде с электролопатами, отбойными молотками и трубчатыми коленами в руках.
Парторг строительства понял, что все эти люди, столько часов пробывшие под водой, не имевшие никакой уверенности в своем спасении, оказывается, не сидели в унылом отчаянии, как он представлял себе, а продолжали работать!
Старый полярник моргал затуманившимися глазами. Руки потянулись к лицу, но шлем помешал.
Люди шумели около него. Десятки рук старались снять водолазный шлем.
— Руки прочь! — послышался голос Алексея. — Разве вы не понимаете? Снимете шлем — и смельчаку конец.
Дядя Саша оглянулся на голос и увидел Алешу. Он был бледнее обычного, но внешне спокоен.
— Здесь давление около двух атмосфер, а у него под шлемом нормальное, — говорил он, подходя к водолазу. — Поможем товарищу подняться в воздушный шлюз. Мы снизим там давление и постепенно подготовим товарища к повышенному давлению. Но кто он? Алексей взглянул в стекла шлема.
— Дядя Саша? Вы? — оторопел он.
И Алексей обнял водолаза в его мокром, неуклюжем костюме.
Дядя Саша слышал все, но сам не мог сказать ни слова. Его не было слышно. Он передал Алексею герметический футляр с письмом. Отойдя в сторону, Алексей стал развинчивать футляр. Денис повел водолаза в шлюз.
— Тут у нас кое у кого руки опустились было, — говорил он тихо в гидрофон. — А он нам работать предложил... И как начали мы опять работать, — на душе полегчало. А как там, наверху? Льду много? Подниматься скоро? Нам еще чуть осталось. Мы почти весь фундамент для каркаса острова подготовили.
Дядя Саша остался один в шлюзе. Давление снизили, и он снял шлем. Он был один и мог безбоязненно достать платок и вытереть глаза.
Стрелка манометра стала двигаться. Давление повышалось.
В окно Александр Григорьевич увидел оживленные лица людей, прильнувших к шлюзу со стороны рабочей камеры.
Дядя Саша улыбнулся.
Он знал, что им сказать.