В тот момент, когда на Ютландском полуострове начался военный парад, летчик Матросов занял свое место в кабине управления парового самолета.
Перелет близился к концу. Позади — двойная петля, дважды опоясавшая земной шар. Матросов провел свой корабль в стратосфере над обоими полюсами, а теперь облетал землю по 55-й параллели.
Вот уже и Ютландия. Сейчас внизу промелькнут проливы Большой и Малый Бельт.
Матросов отметил, что паролёт идет на высоте двадцати одной тысячи метров. Взглянул вниз. Снова всплыло знакомое с детских лет ощущение, которого, как позора, стыдился сначала Дима, а потом Дмитрий Матросов: ощущение остановившегося сердца, подступающей к горлу тошноты и безудержно летящего вниз тела.
Знаменитый летчик, популярнейший герой народа, установивший не один мировой рекорд, легендарный смельчак Матросов с детских лет носил в себе непобедимую боязнь высоты.
Но уж таков был характер у Дмитрия Матросова: именно этот неизлечимый порок толкнул его стать летчиком.
Дмитрий Матросов всегда боролся с собой. Все свои душевные силы он направлял на искоренение ненавистных ему черт. Стараясь побороть своих внутренних врагов, он вел с ними настоящую затяжную войну, прибегая к сложной стратегии, тактическим хитростям и даже военному коварству. Так, для того чтобы поставить «Матросова, боящегося высоты» в безвыходное положение, Дмитрий Матросов заставил себя стать летчиком.
Каким он стал летчиком, можно было судить по его мировой популярности. Но выражение внутренней боли появилось на его лице, едва он взглянул в зеркало, отражавшее пространство под самолетом.
Однако выражение это внезапно сменилось напряженным вниманием. Открытое, немного скуластое лицо стало каменным.
В зеркале отразилось едва уловимое движение, и несколько почти незаметных точек стали постепенно превращаться в черные самолеты.
Неизвестные машины быстро приближались, круто набирая высоту. Их герметически закрытые кабины, чрезмерная ширина несущих плоскостей и оставляемый сзади густо-черный след сразу выдавали их назначение.
— Стратосферные истребители! — произнес молчаливый штурман.
— Что? — сразу проснулся сменившийся второй пилот Вася Бирюков. — Что же это? Военные маневры?
— Враги, — сказал немногословный штурман.
— Ого! — окончательно проснулся второй пилот.
— Приготовиться к бою! — послышался голос командира корабля.
— Есть приготовиться к бою!
— Неужели они станут драться? — тихо спросил Бирюков, занимая свое место около автоматической пушки, захваченной, как и другие средства защиты, по настоянию самого наркома.
— Нет, они хотят поставить рекорд высоты: подняться выше, чтобы ударить было лучше, — сказал на мгновение появившийся в дверях механик в расстегнутой рубашке, который отличался тем, что ему всегда было жарко.
— Нет, бросьте, ребята! Это просто маневры. Не может быть! — усомнился второй пилот.
Штурман молча возился у приборов.
Истребители быстро приближались. На прицельном экране одного из них четко вырисовывались очертания преследуемого воздушного корабля, за полетом которого с вниманием и симпатией следил весь культурный мир. Ведь удача опытного полета означала победу прогресса, доказательство выгодности парового двигателя для больших высот, открытие новых путей авиации.
На прицельном экране виднелись словно два улетающих друг от друга самолета. Две кабины бесхвостого четырехкрылого сооружения поддерживались сужающимися к концам крыльями и соединялись длинным узким коридором. В задней кабине помещалась паросиловая станция, в передней находились все остальные помещения корабля. От передней кабины ко второй шла поверху обращенная вперед раструбом воронка. Она служила для захвата и одновременного сжатия в узкой горловине воздуха, необходимого для горения топлива. Четыре черных полуракетных истребителя, пропеллеры которых на большой высоте заменялись ракетными двигателями, набирали высоту, стараясь перерезать путь паролету.
Матросов спокойно взялся за рычаги, дал паролету резкий крен и тоже стал набирать высоту.
— Это правильно! — прошептал Бирюков. — Чем выше, тем нам лучше.
Однако мирный стратосферный паровой самолет был вовсе не приспособлен к тому, чтобы состязаться со сверхскоростными истребителями в быстроте или вооружении. Бой, если такой чудовищно нелепый бой вообще мог состояться, обещал быть вопиюще несправедливым.
Сблизившись с паролетом, черные истребители открыли огонь.
Матросов рванул рычаг. Трудно было представить себе, чтобы громоздкий паролет мог так неожиданно изменить курс и полететь чуть ли не в противоположном направлении. Даже верткие истребители с их волчьими повадками
не смогли скопировать его движения. На некоторое время расстояние между сражающимися увеличилось.
Матросов уверенно продолжал набирать высоту. Альтиметр показывал уже двадцать три тысячи метров. Истребители хищной стайкой подтягивались снизу. Они ввертывались в воздух почти вертикально, оставляя позади себя неприятный черный след. Бирюков стал поливать их огнем из само- прицеливающейся пушки с фотоэлементной наводкой.
Один из истребителей неожиданно изменил курс, закинулся назад, сделал очень искусную мертвую петлю и помчался вниз. Через несколько секунд он исчез.
Три оставшихся догнали паролет. Снаряды их орудий разрывались около кабин паролета. Но кабины прыгали, как на пружинах, ежесекундно бросаясь в разные стороны. Матросов делал отчаянно смелые пируэты, продолжая набирать высоту.
Вдруг что-то тряхнуло паролет. Штурман и Вася Бирюков полетели на пол. Матросов больше не слышал сзади себя никаких признаков жизни. В кабине все молчало. Автоматическая пушка Бирюкова не действовала.
Снаружи доносился подирающий по спине рев ракетных двигателей; изредка он заглушался резким гавканьем пушек и разрывами снарядов.
Матросов перестал видеть самолеты. Самое скверное, если они теперь окажутся над ним!
— Штурман! — спокойным голосом позвал Матросов.
— Есть, товарищ командир корабля! — послышалось из переговорной трубки.
— Что там у вас случилось?
— В радиорубку попал снаряд. Радиопередатчик выбыл из строя.
— А также и моя пушка, — добавил Бирюков.
Паролет внезапно рванулся вниз. Но это длилось лишь одно мгновенье. Обманув истребителей, Матросов снова повел свой корабль вверх.
— Пустить малышей! — скомандовал Матросов.
— Есть пустить малышей! — весело отозвался Бирюков.
С двух черных истребителей, успевших снова повернуть вверх, видели, как от большой двутавровой громадины па- ролета отделились маленькие темные точки и понеслись навстречу третьему истребителю. Их сначала приняли за воздушные торпеды, но не испугались, так как они проходили далеко в стороне. Ничего не подозревая, третий истребитель мчался прямо на паролет.
Потом произошло неожиданное. С истребителем случилось нечто странное: казалось, он налетел на невидимую стену. Оба крыла его, словно срезанные, отделились, а сам он, завертевшись волчком, быстро скрылся из глаз. Четыре воздушные торпеды — четыре «малыша» — уносили в пространство обрывки металлической сети, уничтожившей истребитель.
Два уцелевших истребителя в замешательстве убавили скорость. Нескольких мгновений было достаточно Матросову, чтобы снова увеличить расстояние между истребителями и паролетом. Теперь альтиметр показывал двадцать шесть тысяч триста метров.
— Наши боевые ресурсы исчерпаны, — сказал Бирюков.
Матросов посмотрел через зеркала вниз. Где-то далеко в исчезающей бездне он увидел два маленьких кургузых истребителя.
Поглощенный ими, Матросов не заметил, что в первый раз в жизни неприятное чувство головокружения, которого он так стыдился, не овладело им.
— Враги уходят, — сказал Матросов.
— Трусливые шакалы! — отозвался Бирюков.
— Вася, смени меня, — попросил Матросов.
— Есть сменить!
Через несколько мгновений второй пилот занял свое место. Матросов передал ему управление, а сам прошел в штурманскую рубку.
— Надо дать знать правительству, — сказал он.
Штурман пожал плечами.
— Радио не работает! — Он протянул руку к разбитому передатчику.
— А отражательная радиостанция, которую мы испытывали над Южным полюсом?
— Есть! Виноват, мозги зашибло.
— Протелеграфировать отраженной волной, что по непредвиденным обстоятельствам немного задерживаемся.
Появился механик.
— Жарко? — спросил, улыбаясь, Матросов.
Механик посмотрел хмуро.
— Товарищ командир, есть повреждения. Один котел выбыл.
— Не долетим?
Механик пожал плечами. Матросов помрачнел.
— Полетим на одном котле. Садиться не будем. Вся страна нас ожидает, народ на аэродром придет! За нашим полетом весь мир следит. Мы должны закончить полет.
— Есть закончить! — сказал механик, внимательно смотря на стрелку прибора.
Матросов быстро повернулся к нему и улыбнулся.
Механик тоже улыбнулся и совсем другим тоном сказал:
— Долетим, Митя! Довезем тебя до самого до института.
Матросов неожиданно покраснел. Штурман бросил на него понимающий взгляд.
— Ну, что вы уставились? — пробурчал Матросов.
Послышался голос второго пилота:
— Марина-то твоя сегодня диссертацию защищает?
— И совсем не моя Марина! — с неестественной живостью возразил Дмитрий, садясь за маленький столик, чтобы вписать в журнал полета только что произошедшие события.
— Все еще не твоя? — шутливо спросил механик.
— Довольно! — строго сказал Матросов, низко наклонясь над записью, которую делал рядом с метеорологической сводкой и описанием состояния стратосферы.
Все замолчали. Механик наблюдал за дрожащей стрелкой прибора. Штурман радировал отраженной волной. Может быть, вспомнились недавние напряженные минуты, которые сменились этим полушутливым разговором... Мерно гудели пропеллеры.
Подняв голову от журнала, Матросов неожиданно сказал:
— Уж если хотите знать, то, своевременно закончив полет, вы действительно вовремя доставите меня. Я смогу завтра участвовать в традиционном соревновании в комплексном беге.
Штурман и механик удивились:
— Ты что же, бежать, что ли, собираешься?
— Обязательно. Чемпиона комплексного бега Зыбко знаешь?
— Знаю.
— Совсем погиб парень. Как стал чемпионом, зазнался. Спасти его надо.
— Трудно, — буркнул штурман.
— Вот и хочу его развенчать, чемпионство отнять.
— Да разве ты можешь? — послышался голос второго пилота. — Это ведь не в воздухе!
— Раньше мог. Друзья мы с ним были. Гусей вместе пасли, потом электромонтерили. А теперь он жизнь забросил, голова закружилась.
— Ну что же, товарищ командир, не до института, так до аэродрома мы вас доставим на одном котле, а там дело будет за вами. Смотрите, не подводить!
— Есть не подводить! — весело воскликнул Матросов, захлопывая журнал, и совсем непоследовательно добавил: — А Марина диссертацию сегодня защитит! Магистром будет! Это, братцы мои, необузданный талант!
Молчаливый штурман отвернулся, чтобы скрыть улыбку.