Приглашенные главой мирового военного концерна мистером Фредериком Вельтом военные эксперты крупнейших капиталистических стран ночевали в Ютландском замке.
Будить гостей начали рано. Заря в этот день была серая, без красок, словно карандашом нарисованная на небе. Просто часть неба стала менее темной, будто на нее легло меньше карандашных штрихов.
Когда постучали к англичанину, он уже брился. Через несколько минут, свежий, затянутый в свой френч, надушенный и надменный, он вышел в коридор. Навстречу ему шел Бенуа.
— Бон жур, мон ами! Как провели вы ночь?
— Плохо, — поморщился Уитсли.
— Почти уверен, что вам снились огненные облака!
Англичанин холодно усмехнулся.
— Признаюсь вам, об этих летающих массах огня я имел донесения еще в 1914 году!
— Ах, вот как! — изумился француз.
Англичанин пожал плечами.
— Они были замечены в Америке, в Аппалачских горах. Однако после произошедшей там катастрофы все следы пропали.
— Так-так-так... — задумчиво проговорил Бенуа. — А я, знаете, тоже плохо спал. Мне почему-то приснился наш хозяин в виде владельца парижского модного магазина. Он приказывал хорошеньким девушкам демонстрировать мне новые модели платьев.
— Словом, вы хотите сказать, что даже во сне он продолжал вам демонстрировать свои модели.
— О нет! Даже больше! — рассмеялся француз. — Он продолжал прививать на свою продукцию моду!
— Да, моду на войну... — задумчиво произнес мистер Уитсли.
Они молча пошли по каменным плитам коридора.
«Золотой генерал», как завистники прозвали генерала Копфа, после выхода в отставку, которую он очень переживал, отвык вставать рано. Поэтому его бывшему адъютанту, сопровождавшему своего старого патрона в эту поездку, пришлось долго будить почтенного военного эксперта.
Проснувшись, Копф потрогал на ночной рубашке орден, который он ценил больше всего на свете и никогда с ним не расставался, выполняя старую клятву, данную при его получении. Это был простой, суровый доблестный железный орден.
Копф погладил грудь и зевнул.
— Неужели пора? А мне казалось, что я не успел еще заснуть.
— Около пяти часов.
— Точнее, адъютант! Точнее! Надо быть абсолютно точным.
— Без семи с половиной минут пять.
— О-хо-хо! Яволь! Древние германцы тоже вставали всегда рано. Будем, как викинги!
Однако, попробовав ногами пол, Копф покачал головой.
— Наш радушный хозяин мог бы растрясти свою скупость и купить коврик за семнадцать марок! А? Как вы думаете, адъютант?
— Совершенно верно, ваше превосходительство.
Копф снова зевнул.
— А что верно? Ничего вы не знаете! Знаете ли вы, молодой человек, что наш хозяин ничего не понимает в коммерции?
От удивления адъютант чуть было не потерял своей выправки, которой так гордился.
Копф спустил на пол вместо ковра одеяло и стал делать гимнастику. Хитро поглядывая на адъютанта, он говорил:
— Разве это коммерсант? Зачем он собирает военных экспертов разных стран? Очевидно, он хочет продавать свои изделия. Ну что ж, хорошо, против этого трудно возражать. Американцы всегда продают свою военную продукцию. Это у них основной вид экспорта, как для Бразилии — кофе. Хорошо. С рекламными целями он демонстрирует военным экспертам замечательные модели, разработанные на его заводах. Очень хорошо. Но согласитесь, что бессмысленно, мой дорогой, демонстрировать такое средство истребления, которое превосходит, а может быть, и исключает все до того показанное. О нет! Коммерсант не должен был бы так поступать!
Генерал в отставке кончил свою гимнастику.
— У него что-то на уме! Сегодня он устраивает охоту.
Копф выглянул в окно.
— Ха-ха! Клянусь Вотаном, я ничего не вижу, кроме лугов! Не хочет ли наш хозяин охотиться на полевых мышей?
— Совершенно верно! Я полагаю, что ваше превосходительство не будет иметь возможности убить здесь рогатиной своего восемнадцатого медведя.
— Или триста сорок шестого кабана.
— Совершенно верно: или триста сорок шестого кабана!
— Давайте шкатулку.
Величественный Копф, тщательно соблюдая очередь, стал надевать ордена. Не уместившиеся на его груди он оставил в шкатулке.
Пять минут спустя, откинув назад красивую седеющую голову, он вошел в полутемный холодный зал со стрельчатыми окнами.
Со стен тускло смотрели почерневшие портреты храбрых рыцарей, когда-то поддерживавших в стенах этого замка славный дух войны, в столь своеобразной форме возродившийся здесь вновь. С потолка зала, по непонятной прихоти владельца, свисали провода высокого напряжения. Под портретами и проводами, разбившись на небольшие группки, прогуливались военные эксперты крупнейших капиталистических стран, приглашенные архимиллионером Вельтом для участия в великосветской охоте.
В зале среди военных были также и дамы. Одна из них, высокая брюнетка, непринужденно беседовала с седобородым японцем. Бросалась в глаза неестественная бледность ее лица.
Копф, еще более откинув назад голову, подошел к ним и с достоинством приветствовал японского генерала и его даму.
Японец блеснул стеклами своих очков и ответил длинно, витиевато и дипломатично. Брюнетка едва кивнула головой и отвернулась, но так же быстро повернулась обратно. В движениях ее была резкость электрических ударов, а в сильном теле — гибкость шелковой петли. Это была жена владельца замка, блистательная итальянка и аристократка Иоланда Вельт.
«Золотой генерал» направился теперь к другой даме — полной блондинке, еще издали улыбавшейся ему. Подойдя к ней, он приложился к пухлой ручке с позолоченными ногтями.
Это была подруга Иоланды, Шарлотта Хольмсен, жена одного из директоров концерна Вельта.
Блестящее общество оживленно болтало. Звуки голосов, мешаясь под сводами, превращались в гулкий и нестройный шум.
Вдруг все разговоры разом затихли. В зал вошел владелец будущих вооружений армий мира Фредерик Вельт. Как и при посещении Ганса Шютте, у него были желтые гетры на тонких ногах.
— Господа, — объявил он немного гортанным голосом, — превращайтесь в охотников! Машины ждут нас.
В зале появилось несколько одетых в шкуры лакеев. Они принялись раздавать гостям луки и колчаны стрелами.
Генерал Копф повертел в руках лук и оглянулся на адъютанта.
— Что вы скажете? А?
— Это лук, ваше превосходительство.
— Ну, и знаю, что лук! Оружие нибелунгов! А это?
— Колчан со стрелами, ваше превосходительство.
— Его превосходительство, наверное, не привык к подобному оружию, — вмешалась Шарлотта, поведя нарисованной на тщательно побритом месте бровью. — Первобытная рогатина — снаряжение северного охотника — или современный истребитель! Не так ли, ваше превосходительство?
Адъютант сверкнул своим безукоризненным пробором и сказал:
— Его превосходительство признавал в свое время и «таубэ».
— О-о! Кто же не знает о легендарных подвигах летчика Копфа! Каждый мальчишка помнит знаменитую цифру: девяносто шесть сбитых за все войны аэропланов.
— Девяносто девять, — скромно поправил Копф.
— Девяносто девять! — воскликнула Шарлотта. — О, ваше превосходительство! Вы должны сравнять счет. Сто сбитых самолетов! Обязательно сто! Это будет так мило.
— Вы угадали мою сокровенную мечту, — сказал Копф.
— Я надеюсь, что вы будете иметь эту возможность. Однако позвольте мне помочь вам надеть этот колчан.
— О-о! Вашим рукам я позволил бы даже надеть на себя цепи, а не только оружие против полевых мышей!
— Вы ошибаетесь, ваше превосходительство, я уверяю вас: у нас будет настоящая дичь.
— О-о! Крупная дичь уже в ваших руках!
— Неужели? А я думала, в руках Иоланды! — и Шарлотта кокетливо прищурила свои серые глаза.
Тем временем военные эксперты, уступая друг другу дорогу, вышли через окованную железом дверь. Слегка позванивая шпорами, они спускались теперь по изъеденным веками ступеням.
Во дворе стояло шесть автомобилей.
— Поддерживающий императорский престол будет счастлив воспоминанием об охоте, проведенной в вашем обществе, — сказал престарелый японец, усаживаясь в автомобиль.
— О, ваше превосходительство! Я рассчитываю пополнить ваши воспоминания рыбной ловлей в Японии. Я так мечтаю посетить вашу сказочную страну! — ответила Иоланда.
— Японцы несклонны к аллегориям, но в Европе я позволю себе сказать, что наша страна — это цветок, наши женщины — это нежнейшие лепестки, мужчины — упругие стебли, наша жизнь — благоухание.
Японец говорил монотонно и скучающим взором рассматривал носки ботинок.
Один за другим автомобили выезжали на железный мост. Впереди всех ехали Вельт с Шарлоттой и генералом Копфом.
Клочковатые облака сходились в небе гигантским веером. Карандашный рисунок неба потерял свой серый тон. На нем словно расплылась случайно попавшая туда краска.
Автомобили остановились в буковой рощице против замка. Черные старые узловатые деревья тянули к светлеющему небу полусгнившие вершины. Было свежо. В ветвях нестройно чирикали птички. Где-то далеко замычала корова. Видимо, датчане выгоняли на луга свои знаменитые стада.
Охотники поеживались, с усмешкой глядя на забавное оружие.
От замка по направлению к странному, словно развороченному холму пронеслись две закрытые машины.
— Господа, — объявил Вельт, — автомобили выезжают по очереди, через каждые две с половиной минуты. Курс держать между холмом и замком. Стрелять из автомобилей в строгом порядке, условившись между собой. Проверьте оружие, через пять минут начинаем!
Шофер выскочил на землю, держа в руках конец телефонного шнура, и подбежал к дереву, где оказалась розетка.
Вельт взял разговорную трубку.
Крытые автомобили подъехали к заросшим американской сосной остаткам когда-то существовавшего холма. Несколько служителей с перекинутыми через плечо шкурами и доисторическими топорами в руках выскочили на землю. Вельт дал команду.
Автомобиль с Иоландой и двумя военными экспертами рванул с места.
Японец откинулся на подушки. Иоланда закусила тонкие губы и наклонилась вперед.
Машина промчалась мимо замка и выехала на луг. Было уже совсем светло, и выскочивший из зарослей холма заяц был хорошо заметен.
Выкидывая задние ноги, показываясь то здесь, то там, словно светлое пятнышко от зеркальца, он несся прямо наперерез охотникам.
Иоланда вся напряглась и еще больше нагнулась вперед.
Японец поглаживал бороду.
Машина колотилась об ухабы, охотники весело подпрыгивали на пружинах.
Шофер еще прибавил ходу. Все ближе и ближе были заячьи лапы.
Сидеть было почти невозможно. Ветер ощутимым грузом ударял в грудь, в лицо, выдавливая слезы из глаз.
Иоланда больно сжала руку старика. Маленькая черная шапочка с красным пером неведомо как держалась на ее гладких волосах. Японец не изменил своего застывшего лица и попытался поправить прыгающие очки.
Заяц почему-то не менял взятого направления и мчался по прямой.
Шофер свернул немного в сторону и поравнялся с зайцем метрах в пятнадцати от него.
Иоланда подняла лук и сузила глаза. Раздался легкий звон тетивы. Заяц несколько раз перевернулся через голову и заплакал. Заплакал по-ребячьи — жалобным детским криком.
Тонкие ноздри Иоланды раздувались.
Шофер затормозил. Охотница выскочила первая и, слегка изгибаясь, побежала к зайцу. Подняв его за уши, она торжествующе рассмеялась. Потом бросила свой трофей в ноги шоферу. С воткнутой стрелы еще стекала кровь.
— Прекрасный выстрел римлянки! — сказал итальянский военный эксперт, сидевший рядом с шофером. — Выстрел, достойный Дианы.
Иоланда улыбнулась, обнажив ровные и, наверное, острые зубы.
От холма к автомобилю несся второй заяц, показываясь на пригорках и исчезая в ложбинках. Он мчался по той же самой прямой, что и первый.
Снова глаза итальянки сузились.
— Теперь очередь вашего превосходительства, — сказала она.
Заяц приближался.
Старик нехотя поднял свой лук и, когда заяц проскочил мимо, не целясь выпустил стрелу.
Стрела полетела было совсем не в зайца, но тут произошла странная вещь.
На глазах у всех стрела повернула и погналась за зайцем.
Как и первый, этот тоже перевернулся несколько раз через голову, но не закричал.
За убитой дичью сходил шофер.
Третьего зайца, совсем не целясь, убил итальянец. Вернее даже, он нарочно пустил стрелу в сторону, но она, упрямо повернувшись, догнала несчастного зайца, по необъяснимой причине никак не свертывавшего с роковой прямой.
Автомобиль тихо поехал к замку.
От холма скакал новый заяц, а наперерез ему мчался автомобиль с англичанином и французом.
— Замечательно! — сказал итальянский военный эксперт, рассматривая стрелу. — Значит, в этом наконечнике находится следящий и направляющий фотоэлектрический глаз! Стрела как бы видит свою цель. Замечательно!
— Производство фирмы «Вельт», — деловито сказала Иоланда.
— Замечательная фирма, — невозмутимо заметил японец. Потом добавил: — Первые удачные опыты были проделаны еще полтора года тому назад.
Иоланда удивленно посмотрела на своего соседа.
Служители в звериных шкурах, суетившиеся около закрытых машин, увидев, что очередной заяц, как и предыдущие, убит, направились к клетке. Там у стенок все еще жалось с десяток пугливых зверьков.
Служитель вытащил за уши беспомощного зайчика и, нежно поглаживая его по спинке, понес к решетчатому параболическому зеркалу. Это зеркало направляло поток радиолучей. Попадавший в этот поток заяц уже не мог больше из него выбраться и сойти в сторону. Вместе со стрелами, летящими наверняка, все это делало охоту занятием неутомительным, привлекательным и обставленным комфортабельно.
Охота была в разгаре.
Автомобили один за другим мчались за обреченными зайчиками. Каждый военный эксперт выпускал по одной стреле и каждый раз с удовольствием отмечал попадание.
Довольные, слегка возбужденные, возвращались охотники в замок.
Вдали виднелось стадо мирно пасшихся на лугу коров. По прихоти Вельта, владельца этих земель, арендаторы обязательно должны были выгонять своих коров в поле для оживления сельского пейзажа, а не держать их в усовершенствованных стойлах.
Солнце давно взошло, но поднялся ветер, столь обычный для Ютландии, продувающий ее от моря до моря.
Придерживая рукой срывающуюся фуражку, итальянский эксперт говорил:
— Думается, что такое видящее и направляющее фотоэлектрическое устройство может иметь место на любом снаряде, ракете, летающей торпеде.
— О да! — сказал японский военный эксперт. — Фирма господина Вельта блестяще продемонстрировала нам свои достижения.
Гости въезжали в замок.
Сзади них ехали автомобили с радиостанцией и пустыми клетками. Содержимое клеток перекочевало теперь в ноги к бравым и метким стрелкам.
Через два часа развеселившихся и проголодавшихся охотников ждал ранний ленч, приготовленный из убитой ими дичи.
День складывался весело и необычно.
Ленч должен был состояться в громадной столовой, где когда-то собирались все защитники замка вместе со своими пажами, оруженосцами, слугами и собаками.
Пол в столовой был двух уровней. На более высоком прежде стояли столы для рыцарей, на более низком — столы для оруженосцев. Собакам разрешалось быть там и здесь.
Сейчас в столовой тоже были два стола, но сервирован каждый из них был самым необычайным образом. Собственно, верхний стол даже и не был сервирован. Он был весь уставлен колбами и непонятными приборами. Нижний же стол был отделан под траншею, так что занимавшие за ним места гости мистера Вельта могли переглядываться только через узкие бойницы.
Это вызвало смех и доставило гостям несомненное удовольствие, хотя и служило довольно прозрачным намеком, если принять во внимание отведенное каждому эксперту место.
Внезапно гости убедились, что и приборы у них также необычны. Вместо тарелки перед каждым стоял изящный тарельчатый пулемет, вилку заменяла миниатюрная винтовка со штыком, а нож — изогнутая острая сабля.
В столовой были только одни военные эксперты. Дамы отсутствовали. Не видно было и лакеев. Все окна были закрыты. Сам мистер Вельт лично осмотрел их. После этого он занял председательское место и оглядел своих гостей, слегка прищурив левый глаз.
Француз наклонился к англичанину:
— Кажется, мистер Вельт собирается угостить нас обедом в стиле не забытых им американских замашек!
Кушаний не подавали. Гости разглядывали винтовочки, сабли, тарельчатые пулеметы и переглядывались через бойницы.
Вдруг англичанин и француз, посмотревшие на дверь, вздрогнули.
Из открытой двери зловеще вползал в комнату знакомый им по вчерашнему дню отвратительный сизо-коричневый дым. Оба хотели вскочить с места.
Вельт был неподвижен, старый японец невозмутим, генерал Копф, глядя на них, тоже не двигался. Тогда и Бенуа с Уитсли остались на месте.
Дым ровной стеной надвигался на обедающих. Люди закрывали глаза, готовые чихать, задыхаться, погибать. Но внешне все с подобающей военным стойкостью ждали неизбежного.
Первым вдохнул газ золотой генерал, и ноздри его жадно расширились. Он стал вбирать его со свистом, напоминающим мегатериев, гнавших газ на параде.
Но что это был за газ! Он содержал все умопомрачительные запахи, могущие довести даже не голодного человека до исступления. Тут было все, что могло до предела возбудить, раздразнить, наконец просто взбесить аппетит.
Гости яростно засопели, посматривая друг на друга сквозь сизо-коричневую пелену.
Послышался звук пропеллеров. Под потолком зала оказались два могучих авиационных мотора, которые подняли своими пропеллерами такую бурю, что вскоре и следа не осталось от страшного облака этой необыкновенной газовой атаки.
Гости безумно захотели есть.
Фредерик Вельт поднялся.
Тут каждый из гостей заметил, что во время газовой атаки около него появилась сделанная в форме пушки бутылка с вином. Чтобы откупорить ее, вероятно, надо было выстрелить пробкой.
Мистер Вельт подал пример. Его пушечная бутылка выстрелила, и пробка полетела в потолок.
— Джентльмены! Я пригласил вас в свои владения для того, чтобы доказать, что техника и наука стоят на службе ваших интересов и могут дать в руки ваших правительств все необходимые средства для торжества цивилизации во всем мире. Я надеюсь, что помыслы всех представляемых вами стран, с которыми я имею дело в качестве заказчиков, направлены в едином стремлении к великой цели осуществления высших идеалов человечества.
Артиллерийский залп полетевших в потолок пробок был ему ответом.
Одновременно раздался грохот, напомнивший гостям парад. В зал въехала модель сухопутного броненосца, доверху нагруженная испеченными в форме снарядов кусками хлеба.
Когда броненосец объехал вокруг стола и все запаслись боеприпасами, мистер Вельт продолжал:
— С прискорбием я замечал, что выполнение священных обязанностей цивилизованных стран задерживалось необоснованным страхом перед будто бы мощными вооружениями идейно противной стороны. Армии мира почему-то стали испытывать страх перед красными странами, а наши правительства стали чрезмерно считаться с ними, ставя их на один уровень с подлинно передовыми и цивилизованными государствами. Этим заблуждениям я решил положить конец!
Снова раздался треск, и в столовую вползли маленькие танки-черепахи. Каждый из них был нагружен блюдом с зайчатиной. Гости снимали эти блюда на ходу, а черепахи, продефилировав по столовой строго заданным маршрутом, удалились.
Бенуа от удивления прозевал взять свою порцию и едва догнал танк у самого выхода, откуда вернулся с победоносным видом.
Гости, доведенные ранним вставанием, охотой, голодом и газовой атакой до бешенства, с остервенением накинулись на еду.
Один лишь Вельт не ел.
— Представления ваших правительств ложны! Я продемонстрировал перед вами на парад-плаце то, что может сделать ваши армии непобедимыми — вернее, всепобеждающими. Наука, дающая в ваши руки новейшие средства войны, должна отныне направлять политику; она должна вмешаться в человеческие отношения и установить справедливость на земле.
Свою жизнь я посвятил раскрытию двух тайн науки. И вот одна из этих величайших тайн человечества снова в моих руках, как была когда-то моею много лет назад в Аппалачских горах Америки.
Англичанин переглянулся с французом. Японец поправил очки и бросил на Вельта быстрый взгляд.
— Вы первые, кому я изложу сущность огненного облака и продемонстрирую ряд невиданных еще на земле опытов!
И среди всеобщего молчания Вельт поднялся на возвышение и подошел к столу с расставленными колбами.